Странствия Властимира
Шрифт:
Он махнул рукой двум остальным, охранники отошли в сторонку, уселись на камнях и тихо заговорили о чем-то своем, мало обращая внимания на пленных.
Люди посмотрели друг на друга. У Буяна упало сердце, когда он увидел, что их пятеро, — значит, все зря и князь схвачен!.. Но потом он пригляделся и понял, что это всего-навсего их собственный пленник. Почувствовав на себе взгляд, тот с усилием поднял голову.
— Я просил: убейте меня, — невнятно молвил он. — Теперь они и меня… с вами вместе…
— Что они с нами сделают — не догадываешься?
Тот
Рядом раздался приглушенный стон ярости и боли — Гаральд и Синдбад, как всегда ночью, обращались в волков. Веревки, врезавшиеся в тело, причиняли им дополнительные муки, когда тело меняло очертания.
Мечислав, брошенный чуть в отдалении, вскинул голову.
— Что с нами будет? — прошептал он.
— Не ведаю, — сознался Буян. — Казнят, должно…
— Я боюсь. — Голос юноши дрогнул. — Я хочу жить.
Буян оставил его слова без ответа и приподнял голову, оглядываясь.
Была уже ночь, но до полуночи оставалось время. Их бросили на склоне широкого и глубокого оврага, на одной из его террас. Выше по склону, над их головами, к кустам были привязаны их лошади, а чуть в стороне, но тоже наверху, расположились охранники. Они как будто нарочно не обращали внимания на пленных, словно тех охраняло нечто еще.
Что именно — это гусляр как-то сразу догадался, только глянув на дно оврага. Несмотря на то что было темно, а росший по склонам лес еще больше сгущал мрак, он был уверен, что различил на дне яму или нору, обиталище какого-то огромного зверя. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы не понять — там их ждет тот самый Змей. Скоро он выйдет и по крови от их ран отыщет их.
«Интересно, он долго нас будет есть?» — мелькнуло у Буяна. — Пока не нажрется, — буркнул охранник, и гусляр понял, что нечаянно подумал вслух.
— Кто? — заторопился Мечислав.
— Змей.
Юноша закусил губу и отвернулся.
В овраг вползла тишина. Тихо, затаясь, фыркали лошади, шелестел листвой ветер. Сквозь этот шорох Буяну почудились какие-то новые звуки. Что-то еще происходило совсем близко. Гусляр затаил дыхание.
Наконец ему удалось разобрать тихие звуки, доносящиеся снизу, и он ахнул — это был шорох огромного тела по камням. Змей уже пробудился и ворочался под землей в своей норе, готовый выползти к ним.
В глубине оврага царила полная тьма, но Буян до боли в глазах вглядывался в нее и скорее догадался, чем увидел, — чудовище показалось из норы.
Силуэт Змея маячил внизу единым комком мрака. Зверь долго принюхивался, выбрасывая тонкий длинный язык, потом, решив, что опасности нет, выполз весь.
Охранники повскакали на ноги и поспешили успокоить своих лошадей. Мечислав, что лежал ниже всех по склону и ближе к Змею, тихо вскрикнул. Оборотни Гаральд и Синдбад промолчали, но неизвестно — от боли превращения или от ужаса. Раненый охранник не подавал признаков жизни.
Змей не спеша, вразвалочку, направился вверх по склону, часто останавливаясь и пробуя воздух. Привязанные
Неожиданно на склоне холма показался всадник. Он остановился. Вернее, замер его конь, оглядываясь и выбирая путь.
— Князь! — крикнул Буян без особой надежды на то, что его услышат. — Князь, здесь Змей!
Охранник мгновенно оказался рядом и ударил его сапогом по лицу:
— Молчать! Он сам выбрал смерть!
Властимир насторожился. Слух не подвел его — он узнал голос Буяна, но то, что произошло потом, заставило его задуматься.
Он неуверенно тронул повод, приказывая Облаку двигаться вперед. Верный конь отлично видел Змея, но он привык слушаться хозяина и стал осторожно спускаться на дно оврага. Взяв чуть левее, конь мог краем террасы пройти к оставленным на съедение Змею людям, что он и сделал.
Змей забыл о лошадях и людях — его занимал тот человек, что приближался сзади. Зверь понимал, что удар со спины для него будет смертелен, но он не знал, что означает белая повязка на лице врага, и потому посчитал того опасным. Развернувшись, он не спеша двинулся на всадника.
Облак уже прошел почти половину пути, когда вдруг замер, ссаживаясь на задние ноги. Властимир собрался подхлестнуть его, но в этот миг ему в ноздри ударил запах Змея.
Князь мигом вспомнил предостерегающий крик Буяна и бросил повод, предоставляя Облаку полную свободу. Ощупью перекинул щит вперед и обнажил меч. Он был уверен, что по тяжкому дыханию и смрадному запаху сможет вовремя догадаться, где змеиная голова, и отразит удар.
Облак, пригнув голову, не сводил со Змея глаз и медленно пятился. Змей же наступал, выбирая момент для первого удара.
Буян жадно следил за странным поединком. Все зависело лишь от того, как долго сможет продержаться Облак — не споткнуться, не остановиться, не отвлечься, не испугаться немигающего змеиного взора. Охранники с открытыми ртами наблюдали за человеком и Змеем, позабыв о пленных.
Гусляр вывернул шею, ища глазами Гаральда.
— Эй, — позвал он оборотня, — у тебя зубы… Давай-ка!.. Тот не отозвался, но Буяна это не остановило. Извиваясь всем телом, он подкатился чуть ближе и стал ощупывать лежащего рыцаря, постепенно поднимаясь все выше к его голове. Наконец пальцы нащупали волосатую морду и задвигались, силой разжимая сведенные от боли челюсти.
Гаральд был в сознании, и это гусляр понял, когда клыки вдруг задвигались, перетирая попавшую меж ними кожаную веревку.
— Быстрее! — шепнул Буян, и клыки царапнули его запястья, вгрызаясь в веревку.
Гусляр поднял голову, следя, не видит ли кто из охранников, что происходит. Но те были слишком заняты — не каждый день видишь бой человека со Змеем.
Облак не мог обернуться и посмотреть, что находится сзади. Неожиданно конь оступился и покачнулся, ссаживаясь. Он мгновенно выпрямился, но Змей признал это за слабость и, хлеща себя хвостом по бокам, бросился вперед.