Страшно только в первый раз
Шрифт:
– Собака покусала, так и питайся собачатиной. А ты поедаешь куриц, свиней да коров. Они тебя тоже покусали?
– Зато у тебя в крови не хватает нескольких аминокислот, – озлобленно бросил в ответ Сбитнев, – которые только в мясе встречаются. Может, от этого ты такая злая.
– Как мы любим переходить на личности, – едко заметила Инга. – Мясоеды – все злые. Мясо – это зло. А насчет аминокислот… Ешь орехи и семечки, восполняй – не хочу. Но тебе их нельзя.
– Это еще почему? – уролог остановился на полпути, округлив глаза.
– Потому
Подойдя к Петру, Антон Сбитнев положил ему руку на плечо:
– Как она меня заколебала! Ты насчет покурить как? Насколько я в курсе, курильщиков больше за столом не наблюдается.
Шифровка с Марса
Петр обрадовался предложению, так как это был шанс отдохнуть от пьяной соседки. Кивнув, он поднялся и, ни слова никому не говоря, направился вслед за урологом. Уже на выходе из кают-компании поймал осуждающий взгляд Инги.
– Пора начинать съемку, – определил Сбитнев, выпуская струю синего в свете фонарей дыма. – Водка по мозгам здорово ударила, я и спекся. А от операторских обязанностей меня никто не освобождал. Следующие поколения мне не простят такой слабости.
– У тебя камера с собой? – поинтересовался Петр для приличия, хотя знал это от Эллы.
– Она всегда со мной, где бы я ни был. Мой третий глаз. А если понадобится, и четвертый. Человек не может сам объективно зафиксировать окружающий мир, он слишком эмоционален. Человек, я имею в виду. Камера все – вплоть до мело-чей – запечатлит беспристрастно. Просмотр отснятого материала помогает многое понять в происходящем, переоценить. Это моя философия, если хочешь.
В этот момент во внутреннем кармане уролога пикнуло. Он достал смартфон, сделал неуловимое движение и снова спрятал его в карман.
– Эсэмэска? – поинтересовался Петр, прикуривая потухшую сигарету.
– Ага, шифровка с Марса, – пошутил Сбитнев, чем еще больше подстегнул любопытство доктора. – У меня и ноут с собой. Сегодня же просмотрю все, что наснимаю. Каким бы пьяным ни был – это закон. Так сказать, по горячим следам. Жутко интересно.
Петр вспомнил объемистую сумку, которую видел у Сбитнева на стоянке. Вот и ответ на вопрос. Камера плюс ноут – объем что надо.
– Пациентов в кресле во время осмотра не пробовал снимать? – решил съязвить Петр, которого словоохотливость коллеги начала понемногу напрягать. Как и минуту назад рядом с Пресницкой. – Отснятый материал пользовался бы спросом.
– Это что, шутка такая? – напрягся уролог. – Я смеяться должен?
– Извини, – пошел на попятную Фролов, – если неудачно пошутил. Но ты же сказал, что камера всегда с тобой. Вот я и подумал, что и на работе тоже.
– Ладно, проехали… Слушай, я спросить хотел, – уролог осмотрелся вокруг, словно боялся, что их подслушают. – Что за мужика странного ко мне подселили? Валеркой зовут. Говорит, на «Скорой» работает, твой коллега, значит. Видишь, все парами как бы, а нас с ним… Он очень странный.
Петр поперхнулся дымом, закашлялся. Когда приступ прошел, положил руку на плечо уролога и с сочувствием произнес:
– Еще какой странный! Не повезло тебе, брат. Без пары нельзя.
– В каком смысле? – Уролог вновь напрягся, на этот раз не на шутку, даже глаз слегка задергался. – В том, о котором я подумал?
– В самом нехорошем. Ты – классный доктор, если почуял его странность с первого взгляда. Твои опасения не напрасны.
– Иди ты! – Энтони присел на корточки возле урны. – Этого еще не хватало! Кто его пригласил?
– Я бы и сам хотел знать кто, – щелкнул пальцами Петр. – Это ключевой вопрос на сегодня. И главное – зачем. Не может быть, чтобы просто так, без всякой цели. Что-то тут неладно в этом приглашении.
На уролога было больно смотреть. Затушив сигарету о край урны, он поднялся и застыл – растерянный, неприкаянный.
– Хоть не спи всю ночь, честное слово.
– Это как это – не спи? – развел руками Петр. – После такого возлияния? Никак нельзя.
– Ладно, посмотрим, куда кривая выведет, – махнул рукой Сбитнев. – Я, в крайнем случае, могу и в рыло заехать. Пусть только попробует!
– Вот это по-нашему, – улыбнулся Фролов.
Смартфон коллеги снова подал сигнал. На этот раз Петру удалось краем глаза увидеть дисплей.
Возвращаясь в кают-компанию в одиночестве – Сбитнев ушел за камерой, – Петр твердо знал, что это не эсэмэски. На смартфон Энтони поступала информация совершенно иного характера. Но какого именно – Петр не знал. Что делать – он не был продвинутым юзером и не раз пожалел об этом за свою жизнь. Спросить у Антона он постеснялся – не его это дело.
За столом было по-прежнему шумно. Инга снова спорила, на этот раз с Эллой. Речь касалась платных услуг.
– И так всех зажали, дальше некуда, – горячо говорила бывшая супруга Петра. – Будто у нас зарплаты, как на Западе. Ответственность – та же, уровень подготовки даже выше. С тем же лазером. Ведь помогает же процедура, пользуется спросом…
– Не только с лазером, – отчаянно жестикулируя, Инга выдавала аргумент за аргументом. – В гинекологии у нас полно платных коек, кладут на медаборты со стороны, проводят как работников профильного предприятия, то есть бесплатно, а денежки – себе в карман. Это как называется?
– Конечно, – усмехнулась в ответ Элла. – Вы же с Пресницкой подруги, ты про гинекологию знаешь все. Или почти все.
– Я правильно понял, девоньки, – вклинился в спор Стас Буйкевич. – Если Ингу Яковлевну поставят у руля медсанчасти, то всем платным услугам придет кирдык? На что тогда жить станем?
– Ни в коем разе! – возразила та, о которой только что говорил Ковбой. – Просто я наведу порядок. Нельзя зарабатывать за счет других! Необходимо все средства проводить через кассу.
– Применительно к гинекологии это звучит так, – кивая головой, резюмировал Стас, – хочешь зарабатывать на медабортах – делай их где-нибудь в другом месте. На криминал толкаешь, голубушка!