Страшно Упрямый
Шрифт:
— Булгур. Не пробовала раньше?
— Не-а. Впервые пробую. И если честно, впервые слышу это название. Но нравится.
Ухватив красноватый ломтик чего-то овощного, как оказалось впоследствии, баклажана, я отправила его в рот уже с большей уверенностью. И с не сходящей улыбкой.
Потому что Бейрут вел себя менее культурно, чем я. Смаковал еду жадно, неаккуратно и совершенно не боясь запачкаться. Этот булгур куда только не сыпался…
Не успела я и понять, что к чему, потому что отвлеклась на свои думки, как его рука, до того побывавшая в блюде, вдруг оказалась возле моего лица.
— Мясо возьми. Клянусь жизнью, ты такого мяса не пробовала. — предложил Бейрут, настойчиво ткнув кусочком прямо в губы.
Покраснев в момент, как тот баклажан, я открыла рот, позволив положить угощение на язык.
Бейрут поухаживал за мной. Дал поесть с его руки. Интересно, это действие имеет сакральное значение? Может для него это что-то особенное? Или просто добрый жест?
— Немного необычный вкус для меня… М-м-м…Распробовала.
Это была баранина. Которую я с детства терпеть не могу.
Но с его рук эта баранина казалась пищей богов.
— Ну-ка еще разок.
Бейрут снова вытащил мясо из блюда и отправил мне в рот. И на этот раз я соблазнительно обхватила его палец губами и пососала в знак благодарности и не только.
А затем набрала немного булгура и тоже покормила его с рук. Ощущение было таким, словно между нами пробежала искра.
Бейрут оценил мой жест. Ему понравилось, что я проявила чуточку инициативы. И мне тоже это понравилось. Настолько, что я осмелилась и снова задала тот самый вопрос, на который почти неделю не получала ответа.
— Тебя звать не Бейрут?
Глава 23
— Нет. Меня звать не так. — повторил Бейрут уже не раз им озвученное.
Я уж затеяла сокрушаться, что он снова начнет уходить от темы и никогда не скажет, как его зовут на самом деле.
Однако Бейрут, выдержав паузу, жуя добавил.
— Я родился в Бейруте. Мать там до сих пор живет. Отец в Рио.
Подумать только, бразильский ливанец и я… Я в отношениях с ливанцем…
Это заставило меня проявить двойной интерес к его внешности и вспомнить первое впечатление о нем, там, в парке. Но и мысль гадская таки закралась. Неизвестно, чего ожидать от него с такими корнями. Нервный, запальчивый, буйный, неуступчивый, драчливый и, как ни странно обходительный. Если конечно захочет этого. А еще он страстный. Горячий. Нежный.
— Кстати, познакомились они, как мы с тобой. Отец подцепил маму в баре, и так появился я.
— А что было потом? После того, как ты появился? — ожидая, что услышу пусть недолгую, но счастливую историю любви бандита и простой девушки типа меня, я придвинулась к Бейруту поближе.
— Ничего. Это был мимолетный роман. О семье там разговоров не велось. — сообщил он и, наверное, хотел бы добавить «Прямо как у нас с тобой.»
Бразильский ливанец. Папа бандит, мама тоже не робкого десятка. Поистине, взрывоопасная смесь в его крови бурлит. Это завораживает и привлекает, бесспорно. Но и градус опасности отнюдь не понижается. Скорее наоборот.
— Почему Косорот назвал тебя Шахидом? Ты как-то связан с этими… Как их… Ну кто там мятежи устраивает…
Бейрут громко рассмеялся.
— Не обращай внимания. Косорот фамилию мою запомнить не может. Путает все время. Тупой потому что. А я обычный парень. В мятежах замечен не был.
— Такая сложная у тебя фамилия? Какая, если не секрет?
Я аж напряглась, и дышать перестала. Вся превратилась в одно большое ухо.
— Шальхуб. — воспроизвел он шепотом.
— Шальхуб… — робко повторила я, сомневаясь, что расслышала правильно. — А зовут тебя как?
Недолго помолчав, Бейрут признался.
— Абдулла. Абдулла Шальхуб.
— Ты ж не станешь закатывать меня в чёрный ковер с прорезями для глаз? Да, Абдулла? — не поднимая взгляда, полюбопытствовала я тихо.
С целью выведать, какой он веры, и к какому повороту судьбы мне предстоит быть готовой, как только мы покинем страну.
— Не-не-не. За это не переживай. — отмахнулся он. — Ходи, в чем хочешь. Желательно бы — ни в чем. Зачем скрывать то, что задумано природой.
Бейрут, а по паспорту Абдулла с красивой фамилией Шальхуб, сегодня особенно разговорчив. Что подозрительно.
В чем заключается подвох? Мы пьем из одной бутылки и едим из одной тарелки, он много чего о себе уже рассказал. Неужели начал доверять мне? Или дело в том, что он сделал выбор между мной и бандой, и выбор тот в мою пользу?
— Когда-нибудь познакомлю тебя с мамой. Вам будет, о чем потрепаться.
— Не уверена, что это хорошая идея… Знакомство с мамой — это серьезный шаг… — отшутилась я, неосознанно пересев в позу лотоса. И пропустив злополучный момент, когда халат съехал на обе стороны, открыв пытливому взору Бейрута мою промежность, ничем не прикрытую, во всей своей красе и наготе.
Бейрут же оказался куда внимательнее и сразу же устремил свой блудливый взгляд вниз.
Поначалу не понимая, что интересного он высмотрел в моих ногах, раз пялится так плотоядно и молчит, я опустила недоуменный взгляд туда же.
Переполошившись ни на шутку, ведь Бейрут увидел, что я без трусиков, я застенчиво прикрыла рукой интимное место. Прижала ладонь намертво, будто бы от этого действия у Бейрута разом отшибет память. Халат поправить или сменить позу и сесть поприличнее, пришло мне на ум после, с запозданием, и уже было ни к чему.
Это всё он виноват! Заговорил меня болтовней о знакомстве с мамой!
— Дай руку. — не прекращая смотреть туда, куда и смотрел, попросил Бейрут.
Сглотнув с натужным усилием, я нелепо замешкалась.
Но протянула ему ту самую ладонь, чувствуя, как краснеют мои щеки от стыда и волнения.
Удерживая мою руку на весу, Бейрут облизал пальцы, затем провел напряжённым языком по ладони, прорисовывая незримые линии, игриво щекоча и целуя пухлыми губами чувствительные точки, призывая меня трепетать от его умений соблазнять.