Страшное гадание
Шрифт:
Голос пропал, Марина хрипло взвизгнула, и вдруг чьи-то руки схватили ее за плечи, ощутимо тряхнули… но еще большее потрясение на нее произвел звук раздраженного голоса:
– Что с вами? Вы с ума сошли?! Да успокойтесь же, я не призрак.
Десмонд! О господи, это Десмонд!
Страх вмиг оставил Марину, однако вместе со страхом ушли все силы, и она, едва живая, припала к плечу Десмонда, чувствуя несказанный покой оттого, что стоит, прижавшись к нему, а он обнимает ее.
– Что? – тихонько спросил он. – Что с вами?
Раздражение ушло из его голоса, и Марине казалось, что ему можно сказать все на свете.
– Там, на полянке… – Она всхлипнула. – Я видела какое-то существо!
– Призрак? – По голосу она поняла, что Десмонд улыбается. – Неужто вы поверили бредням бедняжки Урсулы?!
Не отрываясь от него, Марина покачала головой:
– Нет, это не дама под вуалью, не деревянная нога и не бегущий юноша. Это был кто-то коротенький, мохнатый…
– Белый? – уточнил Десмонд. – С рыжими пятнами и зелеными глазами? Ну, так это…
– Не белый, а черный или коричневый! – перебила Марина. – И он приплясывал на задних лапках, и махал передними, и катался по поляне как шар.
– Ого! – усмехнулся Десмонд, чуть коснувшись губами ее волос. – Вам повезло. Говорят, увидеть брауни – это нечто вроде домашнего духа – на новом месте – к счастью.
– Брауни? – сонно переспросила Марина. – По-английски это… домовой?
Десмонд не отвечал, а она больше не спрашивала. О, как хорошо, как блаженно ей было… век бы так стоять! Марина сонно улыбнулась, и ее дрогнувшие губы ощутили что-то теплое, легко вздрогнувшее. Она, не думая, вновь коснулась губами этого прибежища.
Раздался прерывистый вздох, и объятия, окольцевавшие ее, сжались крепче. Марина переступила, ощутив коленями ноги Десмонда, бедрами – его… Что?!
Она отпрянула, вдруг обнаружив, что Десмонд по пояс обнажен (значит, она уткнулась в его голое плечо!), а она-то сама – в одной ночной рубахе, которая уже задрана, и рука Десмонда лежит на ее обнаженных ягодицах. А он… приоткрытые губы сейчас казались не аскетичными, а чувственными, взор затуманился, и лунный луч… предательский лунный луч высветил внушительную выпуклость внизу его бедер.
У Марины вновь подкосились ноги. Она не могла отвести бесстыдных глаз от этого зрелища восстающей плоти.
– Марион, – выдохнул Десмонд, беря ее руку и накрывая ладонью теплый, трепещущий бугор. – Я…
– Мя-я… у? – отозвалось вопросительное эхо, и Марина отскочила от Десмонда, торопливо одернув рубаху.
Кот! Кот… и сейчас застучит деревянная нога!
Десмонд вздрогнул, словно его пронзило молнией, и испустил невнятное ругательство, глядя на большущего кота, правда, бело-рыжего, а не черного. Он сидел рядом и разглядывал дрожащую пару стеклянно-зелеными, сверкающими глазами.
Марина слабо пискнула, вновь обморочно холодея.
– Не бойтесь, – хрипло отозвался Десмонд. – Это тоже не призрак. Это Макбет. – Он прокашлялся, пытаясь овладеть голосом. – Но чертов кот еще хуже всякого призрака! Брысь!
Белое существо важно распрямилось, потянулось, причем шерсть его заблестела в лунном луче, словно усыпанная бриллиантами, – и медленно, с достоинством побрело по коридору, с каждым шагом все меньше напоминая кота, а все больше – туманное облако.
Марина прижала к щекам ладони. Руки ее оказались ледяными, а щеки горели. Вспомнив, что было мгновение назад, Марина вся запылала от стыда и с ужасом взглянула на Десмонда.
Он смотрел на нее, как бы собираясь что-то спросить, но под действием ее отчаянного взгляда передернулся, усмехнулся – и со словами:
– Похоже, это не совсем то, о чем мы с вами договаривались, верно, кузина? Коли так, спокойной ночи! – повернулся и ушел за угол. Послышался стук захлопнувшейся двери. Очевидно, там была комната Десмонда.
Марина прижала руки к сердцу.
Что она наделала! Что она готова была наделать! И он – он тоже был готов, но…
Она опрометью ринулась к себе, закрыла дверь и бессильно оперлась на нее. Можно умирать со стыда, но она-то знает: если бы не кот… еще одно мгновение – и она схватила бы Десмонда за стыдное место, а потом умоляла бы взять ее. Она хотела его, все тело изнывало от этого томления…
Господи, да что с ней? Он что, этот англичанин, опоил ее чем-то? Все горит в ее чреслах, жаждет утоления – сейчас, немедля. О, если бы…
Марина вздрогнула. Как ни громко стучала кровь в висках, она различила за дверью легкие, крадущиеся шаги.
Десмонд! Он идет к ней!
Она бы рванула дверь и кинулась навстречу, чтобы тут же, на пороге, отдаться ему, но руки так тряслись, что она помешкала, а шаги тем временем начали удаляться.
Марина заставила себя осторожно, чуть-чуть приотворить дверь – и едва не закричала, увидев белую фигуру, словно бы плывущую над полом.
Призрак! Этот – уж точно призрак!
Но… но лунный луч высвечивал сквозь ткань рубахи отнюдь не призрачные, а очень даже полновесные очертания налитого тела, блестел в распущенных черных волосах, что-то напомнивших Марине. Что-то очень неприятное…
Тут, словно ощутив ее взгляд, а может быть, просто порыв сквозняка, женщина оглянулась, и свеча, которую она несла, озарила смуглый профиль и алые губы.
Агнесс! Это Агнесс!
Вот она повернула за угол, а вслед за тем раздалось вкрадчивое царапанье.
Марина не стала ждать, пока откроется дверь Десмонда, и торопливо заперла свою.
Вот оно что! Вот оно что!
Она стояла посреди комнаты, трясясь от ярости. Не появись Макбет так не вовремя, Агнесс, явившись на тайное свидание, застала бы своего любовника в бешеной скачке на его русской «кузине» – прямо там, в коридоре, на полу… можно не сомневаться, что в тот миг они не стали бы тратить времени на поиски кровати! Точно так же можно не сомневаться, что Десмонд уже начал доказывать Агнесс свою прыть. И может быть, тоже на полу.