Страшные рассказы 6
Шрифт:
За то время, пока ел, ему пришло более полусотни сообщений. Ни одного угрожающего, однако во всех так или иначе сквозило любопытство. Кто ему написал ту гадость, зачем и когда? Подозревает ли кого-нибудь Костя? При чём тут «френд 666»?.. И так далее, и так далее, и так далее. И хотя парень слегка утомился отвечать (иногда – повторно) на эти вопросы, после сытного вкусного обеда он подобрел и с новыми силами бросился переписываться с многочисленными друзьями.
Поздно вечером, усталый, но неизменно добродушный, вернулся отец.
«Удивительно, – подумал Костя, – как в семье таких людей мог вырасти сын вроде меня?»
Он, наверное, сам не до конца понял промелькнувшую мысль. А потом сразу забыл, как часто случалось, когда дело касалось каких-нибудь незначительных вещей.
Из кухни раздавались голоса: встревоженное сопрано матери, рассудительный бас отца. Костя не мог разобрать слов, однако интуиция подсказывала, что мать пересказывает отцу выдуманную сыном историю. Почти выдуманную.
«Как волнуется, – подумал Костя; он уже улёгся в постель и, закрыв глаза, безмятежно засыпал. – И отец, кажется, тоже. Шутка удалась. Да и как может быть иначе, ведь…»
Мысль осталась незаконченной: Костя уснул.
Следующий день стал для него сюрпризом.
За завтраком – мать всегда завтракала вместе с ним – женщина сообщила сыну, что в школу он не идёт.
– Ого. С чего вдруг такие милости? – в своей излюбленной манере пошутил он.
– Ты пойдёшь со мной к психологу.
– Что?! – Костя выпучил глаза, не зная, как реагировать.
– Я уже записалась на приём.
– Никуда я не пойду!
– Пойдёшь. – В голосе матери неожиданно зазвучала сталь, которой сын прежде не слышал. – Думаешь, я не знаю о твоих прогулах и прочих выходках? А ещё эта вчерашняя история…
– Какая история… – начал было он, но под взглядом матери ни с того ни с сего смутился. – Да я всё выдумал. Не было ничего. Просто пошутил…
– А нам с отцом твои шутки дорого стоит, – безапелляционным тоном оборвала мать. – В общем, мы идём к психологу, и точка.
Костя проворчал что-то невнятное, но про себя решил: если ей очень хочется, ладно, сходит, так и быть. В конце концов, это ещё одна возможность проявить свои актёрские способности и хорошенько пошутить.
Психолога звали Элла. Это была молодая и миловидная женщина с короткими, крашенными в рыжее волосами.
На приёме Костя чувствовал себя крайне неуютно.
«Наверное, так себя ощущают на допросе», – подумал он и хмыкнул про себя.
И хотя Элла напрямую ни о чём не допытывалась и ни в чём не старалась убедить подростка, у того создавалось впечатление, что его рассматривают под микроскопом: и психолог, и сидящая рядом мать.
Костя вёл себя по обыкновению раскованно, даже развязно. Шутил и подтрунивал, ничего не скрывал, в подробностях рассказал о той самой СМС-ке, полученной в парке. Да, ему пришлось признаться, что прогулял уроки, – теперь-то уж никуда не денешься.
– А разве, кроме меня, никто школу не прогуливал? – резонно осведомился Костя.
– Да-да, Константин, вы правы.
Она обращалась к нему на «вы». Это жутко бесило, но парень не подавал виду, только внутренне сжимался от каждого вежливого обращения.
«Кого она из себя корячит? И что ей от меня надо?»
А осторожный методичный «допрос» тем временем продолжался. Сколько прошло времени, прежде чем приём закончился, Костя не знал, но всяко больше заявленного часа. Он был так расстроен и подавлен происходящим, что даже забыл посмотреть на часы. А ещё – какое-то незнакомое чувство билось о стенки черепа. Что это? Сомнение? Волнение? Страх? Да, похоже, страх – но откуда, с чего вдруг?..
– Константин, вы не могли бы на пять минуток оставить нас одних? – попросила Элла.
Парень кивнул и молча вышел из кабинета. Облокотившись на стену напротив двери, стал ждать, пока мать с психологом наговорятся. Подслушивать даже не пытался: возможно, и получилось бы, но ему было неинтересно, что они там лопочут. Слава богу, скоро эта бадяга закончится, и они с матерью отправятся домой, и всё вернётся на круги своя.
«Выдумала же маман визит к психологу… на мою голову», – невесело, что с ним случалось редко, подумал Костя.
Разговор матери и специалиста длился гораздо больше пяти минут. В конце концов дверь открылась, и на пороге появилась Костина родительница. Он отлепился от стены и хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Впервые подросток видел у матери такое выражение глаз: холодное, решительное. Пугающее.
Костя поёжился, однако тут же себя одёрнул. Что за ерунда? Это же его мама! Она не сделает ему ничего плохого, чего бы эта рыжая шарлатанка ей ни наговорила.
– Идём, – ледяным тоном сказала мать и, не глядя на него, зашагала по коридору.
Костя беззвучно выругался и нехотя припустил следом.
С этого дня его жизнь превратилась в контроль – неизменный, неусыпный.
Что мать, что отец, постоянно проверяли каждую мелочь, связанную с сыном: начиная с того, как он заправляет кровать, и заканчивая тем, какие оценки приносит из школы. Безусловно, следили они, и прогуливает ли он уроки. Созванивались с учителями, о чём-то долго с ними беседовали за закрытой кухонной дверью. Зачем-то звонили даже родителям его друзей! Костя не подслушивал – вот ещё, заниматься подобными глупостями, – а мать с отцом особенно не таились.
– Ты уже сделал уроки?
– Почему на тебя жаловалась Наталья Олеговна?
– Чем ты занимался в комнате?
– Что это у тебя в телефоне?..
И так далее, и так далее, и так далее.
Гнев вперемешку с ещё непривычным чувством страха вскипал в Косте всё сильнее.
Поначалу он убеждал родителей, что уже взрослый, упирался, дерзил, но его наказывали как маленького. Отбирали вещи, заставляли сидеть в комнате, а один раз и вовсе отлупили ремнём. Отец оказался тяжёлым на руку. Костя весь день рыдал – больше от обиды, чем от боли. Он ведь уже взрослый. Взрослый!