Страшные сказки для дочерей кимерийца
Шрифт:
Атенаис засмеялась и чуть потянула поводья. Большего не потребовалось: понятливая кобылка тут же опять перешла на шаг. Уж если кто и не горел желанием пускаться в галоп — так это она. Лучше вот так, шагом. Тем более что и хозяйка не возражает, и даже большой грозный хозяин, который раньше все время рычал, подгоняя, и не жалел плеток.
Атенаис украдкой бросила на едущего чуть впереди отца тревожный взгляд, опасаясь, что тот заметит ее маневр, как он всегда подмечал все и вся, и потребует снова перейти хотя бы на рысь. Но тот не повернул даже головы, очевидно, полностью погруженный в свои мысли. А Нахор, кстати, тоже давно перешел на шаг, но отец
Вот и славно. Вот и мы торопиться не будем.
И пусть эта мелкая паршивка, сестричка младшая, подольше посидит взаперти, как сама Атенаис сидела, ей только на пользу пойдет. Жаль только, что ее-то как раз никто жуткому демону в невесты отдавать не собирается, ее симпатичный учтивый Селиг в собственном замке держит, как почетную пленницу. А Селиг — это тебе не паук, он вежливый и обходительный, к тому же король. Даже обидно…
Атенаис украдкой вздохнула и покосилась на горделиво гарцующего рядом Сая. Улыбнулась. Нет. Пожалуй, не обидно. Бравый сокол ничуть не хуже Селига будет. Высок, красив, ловок, и развлекать умеет, и смотрит правильно, с обожанием. К тому же обладает огромным преимуществом по отношению к шушанскому королю — он рядом с Атенаис, а шушанца неизвестно где Нергал носит.
Нет, что ни говори, Сай определенно лучше Селига. По всем статьям.
Жаль только, что не король…
***
— …У нее было большое красное перо из хвоста дикой птицы Рок. На шлеме. Ей мама подарила. Чтобы все издалека видели — это идет не просто какая-то там девочка, а самая настоящая принцесса-воительница. Птица Рок велика и ужасна, это все знают. И она очень не любит отдавать перья из своего хвоста. Но мама Красного Перышка тоже была велика и ужасна. Она одной рукой могла сломать столетнее дерево, от ее крика крошились скалы, а стоило ей как следует топнуть, как река выходила из берегов. Вот такая она была. Она была пятой в роду, и потому еще в раннем детстве назвали ее Пятницей. Она была пятой, а стала первой. И враги, устрашившись, прозвали ее Черной Пятницей. Она в одиночку ходила на спинорога, и стелила потом его шкуру на заднем дворе своего замка. Чтобы в залы грязь не таскать. А добытого ею мяса хватало, чтобы накормить все племя в течение стольких дней, сколько есть пальцев на руках и ногах — вот такая она была умелая охотница, Черная Пятница из рода Великих Де Фолтов…
**
Кости опять легли странно…
Луна висела низко, заливая вершину холма жидким серебром. Луна была полной и светила так, что при желании можно было бы читать, приди кому-нибудь в голову подобная блажь. Обычно про такие ночи говорят: «Светло, как днем», но это неправда. Днем не бывает таких беспросветно черных теней, кажущихся провалами в бездну: шагнул и сгинул.
Черная фигура, сидящая на краю обрыва, вполне сошла бы за одну из таких теней, если бы и дальше оставалась неподвижной. Она и могла бы, прислужники Сета умеют сохранять змеиную неподвижность часами, но сейчас темному магу это было не нужно. Он ни от кого не прятался, никого не выслеживал и не караулил.
Он думал.
Маг был по-своему честен и обладал своеобразными принципами. Только глупцы считают прислужников змеиного бога низкими лжецами и предателями, на самом деле это далеко не так, хотя, конечно же, лжецы и предатели встречаются среди них ничуть не реже, чем и среди служителей прочих богов. Просто лгать и предавать обычно не слишком выгодно, а Сет не требует от своих прислужников уподобляться глупцам во имя абстрактного зла. В конце концов, даже у змей есть позвоночник — просто он гибкий.
Темного мага не смущала многотысячная толпа под стенами Шушана, толпа, по недоразумению богов вообразившая себя армией. Кого и когда смущали глупцы? Они жгли костры даже в такую теплую и светлую ночь, и жались к ним, сами себя ослепляя. Досадная помеха на пути человека знающего, не более.
Не смущал мага и пониженный магический фон — а где ты в рассветном Шеме найдешь иной? Он, конечно, существенно затрудняет гадание, но это опять-таки мелочи, способные помешать разве что новичку-недоучке.
Смущало мага другое.
Глава 46
Расположение звезд. Форма облаков на закате. Крик ночной птицы. То, что самая маленькая гадательная косточка, взятая из позвоночника умерщвленного во чреве матери младенца, при гадании три раза подряд укатывалась в траву.
Маг был по-своему честен и заключенных с кем-либо договоров обычно не нарушал. Ну, во всяком случае, без особо веской на то причины.
Но какие могут быть договора с мертвецами?
Маг поднялся с колен змеиным плавным движением, словно бы перетек из положения сидя в положение стоя. Отряхнул ладони, что было жестом скорее символическим, ибо земли он ими не касался. Насмешливо отсалютовал Шушану и окружившей его армии, после чего повернулся к ним спиной и решительно зашагал прочь.
Маг был по-своему честен, но не имел глупой привычки оставаться с теми, кто уже проиграл.
***
— Ты переусердствовал. Она совсем рехнулась!
— Но, мой повелитель…
— Пшел вон. Как она поймет, что я ее спас, если она вообще ничего не соображает? Лекаря, срочно!
***
— В этого ребенка вселился настоящий демон, точно вам говорю!
Сидящая у костра и раскрасневшаяся то ли от близости огня, то ли от выпитого вина, то ли от внимания стольких мужчин сразу служаночка была чудо как хороша. Вот только ее слова…
— Откуда она? — Закарис с каждым услышанным словом мрачнел все больше.
— Из замка, если не врет, — пожал плечами Айзи. — Но, похоже, не врет. По городу ходят странные слухи. Слуги бегут из замка, уже не первый день. Ну, а теперь, похоже, и из города.
— Как она сумела выбраться? Там же стражники.
— А что стражники? Те же люди. Им тоже не по себе.
— Надо объявлять штурм.
Айзи промолчал. И это молчание говорило само за себя.
— Ты что, не слышал, что она сказала? Селиг совсем рехнулся! Он ее убьет.
— Я слышал.
Айзи более не добавил ничего, но его молчание стало еще более неодобрительным. Впрочем, Закарис понимал и сам, что ни о каком штурме сейчас и речи быть не может: любая его попытка отдать приказ всей сборной армии приведет к ее немедленному расколу и бунту. И не важно, что в этом лагере, пожалуй, каждый второй спит и видит этот самый штурм, а каждый первый видит его и наяву. Важно, что они не захотят подчиняться ему, Закарису. Он для них чужой.