Страшный суд над богом и дьяволом
Шрифт:
– Пока тренируюсь, – ответил Призонов и вновь щелкнул пальцами.
– Народ нагл, злобен и инертен, – повторил слова Свинюгина Падловский, доверительно наклонившись к Загрызлову. – Люди кричат, что все их налоги идут на наши счета. А армию на что содержим, которая их от них самих защищает? А на что мы, спрашивается, ядерное оружие сооружали?
– Неблагодарные твари! – нахмурился Кони. – Работаем тут, как рабы на галерах…
– Кстати, о рабах, – сменил тему Александр. – Наша партия автоматически стала не только
– Кого? – всхлипнул рупор партии.
– Название, Кони Лабрадорович, сейчас только название!
– Так это мы запросто, не впервой, – расцвел Кони. – Единая, простите, «Счастливая Русская Империя»!
– Аббревиатура этого названия не вполне отражает внутреннее содержание нашей партии, – сказал Призонов.
– Вы, как всегда, правы, – поник Кони.
– Я предлагаю подобрать к слову «счастливая» подходящий синоним. Вот, к примеру, для вас, Дмитрий Анатольевич, что такое счастье?
Вице-премьер радостно улыбнулся.
– Мне, Александр Аркадьевич, – волнуясь, начал он. – Временами бывает плохо. Я очень много работаю во благо Отечества, поэтому усталость и стресс – мои постоянные спутники. Но стоит лишь мне взглянуть на вас – и мою душу озаряет счастье. Счастье при виде великого человека, который оставил несмываемый след в истории.
– Да, не отмоешь, – согласился Призонов. – Но, господин Свинюгин, что же такое счастье?
– Для меня – вы, и только вы! – решительно сказал Дмитрий Анатольевич.
– У кого-то есть другие определения счастья? – спросил Император.
– Как можно, Александр Аркадьевич! – раздался нестройный хор. – Вы – наше единственное счастье! Поверьте, мы – самые близкие вам люди!
– Близкие и очень недалекие. За то и держу! – усмехнулся Император. – Призоновская Русская Империя… Аббревиатура более чем актуальна.
– Посыл к народу, – снова закреативил Падловский, – Сами мол, сами! Нечего на государство надеяться! А то, подлецы, каждый день жрать хотят, и почему-то думают, что мы им должны еду обеспечивать!
– Еды для них опять нет, нужны еще ресурсы, – вздохнул Призонов. – Так много, чтобы наконец-то хватило на всех!
– На нашей планете столько никогда не будет, – загрустил Миноров.
– Но на других найдутся! – воскликнул Пастухов.
– Поясните, Николай Платонович, – заинтересовался Император.
– Помните, Александр Аркадьевич, вы просили меня разыскать всех живых родственников Надежды Либертовой, покойной жены вашего брата?
– Не помню! – отрезал Призонов. – И не хочу помнить! Я не заказывал чучел! Какая еще Надежда? Я женатый мужчина, я не знаю никакой Надежды!
– Махаллат Асмодеевна восхитительная супруга! – поддакнул Загрызлов, грозно смотря на Пастухова.
– Я и без вас знаю, – хмуро сказал Император.
– Скажите пожалуйста, вы знаете, где сейчас Асмодей
– Если скучаете по нему, я устрою вам встречу в кратчайшие сроки, – сурово сказал Гонялов.
– Я не в этом смысле, Иван Денисович, – поперхнулся Дмитрий Анатольевич. – Просто я помню Асмодея Адамовича еще с детства. Когда я был маленьким, меня родители привезли в Италию…
– Вы и сейчас маленький! – прервал вице-премьера Иван Денисович. Свинюгин замолк.
– Надя, – с неожиданно человеческими интонациями сказал Император. – Наденька, забери меня отсюда!
– Вот видите, – тепло сказал Пастухов. – Индивидуально вы любите, в смысле, помните!
– Любить индивидуально – скотство! – металлическим голосом проскрежетал Угрюм-Бурчеев. – Любить можно лишь прилюдно! Наш Император – не онанист, а коллективист!
– Кто из родственников Либертовой жив? – пришел в себя Призонов. – И причем здесь другие планеты?
– Сводный брат Надежды Либертовой, Роман Олегович Монтеков сейчас работает над созданием межпланетного портала, – с упоением сказал Пастухов. – Естественно, под чутким руководством госструктур!
– Это тот департамент, где уже пять лет работа даже не стоит, не лежит, а валяется? – с презрением спросил Гонялов.
– Но схема хорошая! – начал защищаться Пастухов. – У парижан отбили! Англичане перекупить хотели!
– В чем принцип? – сощурился Призонов.
– С помощью искусственно направленных протонных столкновений программируется временеподобная кривая с фиксированными данными земной плотности и атмосферы. При помощи уплотнения черных дыр антигравитационной субстанцией создается червоточина, искривляющая пространство… – начал Пастухов.
– Вы это по матерному или по научному? – осведомился Гонялов.
– Перевожу специально для вас, – вздохнул директор ФСБ. – В бесконечности создается дыра, ведущая на планету с такой же плотностью и атмосферой, как у нас.
– Зачем с такой же? – переспросил Гонялов.
– Чтобы там жизнь была! – объяснил Пастухов.
– Жизнь меня не интересует, – оборвал их Император. – Там нефть с газом есть?
– Должны и обязаны быть! – убежденно сказал Пастухов.
– Очень полезное изобретение, – одобрил Призонов. – Почему не двигается работа?
Никто не знал.
– Кто отвечает за создание межпланетного портала? – переспросил Александр.
Члены правительства лишь пожали плечами.
– Вот так у нас все, – хмыкнул Призонов. – Портал-то большой?
– Человек пройдет, – сказал Пастухов.
– Причем здесь человек? Танк, самолет, ракетная установка пройдут?
– Уточню, – пообещал Пастухов. – Но почему сразу танк?
– Зачем тянуть? – спросил Император. – Раз там есть атмосфера, то есть и люди?
– Наверное, – с сомнением сказал Николай Платонович.