Страшный суд. Пять рек жизни. Бог Х (сборник)
Шрифт:
Ящик с говном — маленький тик миланской женщины в черном — ее брат разрушил итальянское искусство — в восторге шепнул мне на ухо бывший анархист пофранцузски — буоне сера, синьора! [4] — заискивающим голосом прокричал он ей вслед — ценя иерархию бунта — понаехало народу — на похоронах у него вновь проступила улыбочка нас не наебешь— молодой академик Рожнов стоял в отдалении: впечатлительный, он боялся мертвецов — ему по рангу разрешалось — были даже неизвестные поклонники таланта — это подчеркивалось в выступлениях — у гроба го-го-го сильно, гру-гру смело — блеснула новыми разоблачениями начинающий поэт-правозащитник Римма Меч — она недавно вышла на Красную площадь и теперь почти ничего не боялась — мученик вы наш! даже если вы умерли сами, они все равно вас убили — бросила загадочную фразу — мне было стыдно за мое молодое косноязычие — одну студентку-поклонницу пригласили за стол как Читателя с большой буквы — она зябко куталась в куцый платок — некоторые сочли, что она стукачка— я тоже: так было интереснее — Читатель мало пил — однако под конец подвыпил — увидев, что я самый незнаменитый, она спросила меня, кому бы показать свои стихи — все-таки она была не совсем настоящий Читатель — ну, давайте мне — она с подозрением посмотрела на меня — полезла в сумку за рукописями — тут все в одном экземпляре — не потеряйте — протянула листочки — вы разберете мой почерк? — мы с ней тихо чокнулись за победу нашего безнадежного дела— своя! — вдруг все сорвались и уехали — пьяные — непьяные — и вдову увезли, и Читателя — Римма Меч обнималась в сенях с волосатым Феликсом — их тоже увезли, от греха подальше — меня оставили сторожить дом — задание — остались одни еловые лапы — долго не гасло летнее солнце — чтобы гэбэ не приехало арестовать архив — я не очень верил — он строил дом, выращивал малины — впрочем, Лев Семенович написал два пылких открытых письма — но не отправил — изменилась атмосфера — я остался с большой бежевой собакой — согласился, не думая — они сказали: завтра приедем — я даже гордился — доверили — по буфету пронесся козлом мой преданный Никифор — доверенное лицо — я обычно проветриваю после его ухода — чего это он? — в восторженном порыве — разлетелся с чашечками кофе — я никогда до тех пор не отмечал в нем вдохновенного лица — пронесся снова — я вразвалку подошел к нему — обозначая походкой чувство превосходства — обожаемый им цинизм — он всегда был готов на скорый верноподданнический хохот — на просьбы взять в ученики — с трудом продравшись сквозь Век Пизды, Ирма похудела на пять кило — среди всех изменений, которым подверглось знание различий, признаков, эквивалентов, слов — короче, среди эпизодов глубинной истории лишь один, который начался на пороге XX века и, возможно, скоро закончится, позволил явиться образу пизды — таким образом, взяв относительно короткий временной отрезок и ограниченный географический горизонт, можно быть уверенным, что пизда — изобретение недавнее — вовсе не вокруг нее и ее тайн издавна рыскало голодное человечество — Ирма перерыла бумаги — среди черновиков нашла короткую открытку от Маньки — расписку в любви — уничтожила — она уничтожала все запретное — подозрительные фотографии — за столиком сидела Манька — он не видел ее семь месяцев — присаживайтесь — угодничал Никифор — на его лице Сисин увидел тень мужской уязвленности — Сисин не умел о нем думать — он относился к нему, как к верблюду — носильщику интеллектуального хлама — не обижал — не хотел, чтобы тот надорвался — а мы как раз о вас говорили — сказал Никифор — ругали небось? — как можно! — я себе новый псевдоним придумал — похвастался Никифор — опять, наверное, неудачный — огорчился Сисин — Манька, улыбаясь, смотрела на Сисина — ну, чего? как дела? — спросил Сисин, пока Никифор бегал за кофе для него — хорошо — улыбаясь, сказала Манька — ты такая родная — сказал Сисин — страшное дело! — вы с сахаром? — донеслось из буфета — наживаешь себе очередного врага — заметила Манька — враги и женщины мне были утешеньем— что? что? — Пушкин — пожал плечами Сисин — или развлеченьем— заложница хорошего вкуса поморщилась — какая разница между Пушкиным и вами? — у Никифора забегали глаза от восторга — вы более крутой— только, пожалуйста! — взмолился Никифор — будьте еще покруче! — Сисин одобрительно кивнул головой — подбросить тебя? — Манька с готовностью встала — Никифор улыбался улыбкой объебанного тинейджера — пока — Сисин крепко пожал ему руку, строго заглянул в глаза — ты работаешь? — спросила Манька в машине — работаю — злобно сказал Сисин — в самолетах, что ли? — спросила Манька — в самолетах тоже — сказал Сисин — зачем ты мотаешься? — я покоряю Запад — зачем тебе это надо? — я выполняю секретное задание — честно признался Сисин — какой же ты дурак! — надо будет как-нибудь пообедать, что ли — неопределенно сказал Сисин — подвезя ее к дому — помня о договоренности не звонить и не встречаться — давай — без особенного затруднения сказала Манька — я тебе позвоню — сдерживая радость, сказал Сисин — она отвернулась жопой и не дала — оставшись один, он пошатался по комнатам — поднялся наверх — бессонная, разбросанная постель совсем свежей вдовы — ее черные очки — голубой лифчик — маленькая, тщеславная женщина, никак не желающая стареть — он надел черные очки, накинул на свитер голубой лифчик, залез в холодильник — там, как после дня рождения — соленые рыжики — малосольные огурцы — водка — Сисин выпил рюмку — заел огурцом — закусил семгой — подумал о том, что вдова не без удовольствия на поминках рыжики ела — нам всем нужно побольше есть — поддержала ее правозащитница Римма — иначе покойник обидится — интеллигенция задвигала челюстями — зажег свет — Пастернак с предисловием Синявского — Цветаева — Ахматова — вашингтонское издание — первый том Мандельштама — «Над пропастью во ржи» — шаг в сторону: Бабель — Бахтин о Достоевском — деревенские соседки пришли и завыли — запричитали — да так натурально — что все московские обратили внимание — нет, умеют же! — с умной радостью заметил Рожнов — жаль, не было магнитофона! — собиратель фольклора — Сисин понял, что боится зайти в кабинет — как будто Лев Семенович мог до сих пор там лежать — он позвал Виконта — плохая большая фотография Виконта с хозяином в теплой клетчатой рубахе висела на стене — Лев Семенович с нас не наебешьназидательно похлопывал его по спине — надел ошейник — Виконт уперся на пороге кабинета — не шел — ладно, громко сказал Сисин — гулять! они погуляли по пустой деревенской улице (Сисин в лифчике, но без черных очков) с редкими фонарями — когда вернулись, было совсем темно — Сисин зажег в сенях свет — вошел в большую комнату — он сразу понял, что Лев Семенович здесь — Сисин был приплодом без предрассудков — он вошел и почувствовал, что Лев Семенович здесь — не в смысле, что в
4
Добрый вечер, синьора! (ит.)
Здравствуйте! — Сисин спит — звонит звонок — он берет трубку — он любит ложиться поздно — вставать поздно — как все нормальные люди — алло! — Сисин сидит на кровати с открытым ртом — пришел его черед — он этот звонок ждет который год — он знает, что каждое слово, которое он теперь произнесет, будет взвешиваться на весах врагами и Риммой Меч — каждое — да — говорит он — здравствуйте — нам бы хотелось с вами встретиться — с ним гово рят доверительно, на диалекте понимаешь-понимаешь — они подставляются — кто «мы»? назовите фамилию! пришлите официальную повестку! — он этого ничего не говорит — он говорит: давайте завтра — но на его примирительный тон, на закрытие глаз по поводу нарушения всех приличий и приглашения участвовать в неприличии трубка реагирует без всякого восторга — а как насчет сегодня? — то есть все бросай и встречайся — это задевает Сисина — но если откладывать, то будешь думать, чего им от тебя надо — и можно думать так до бесконечности — и от этих дум ослабнуть — поддаться — он говорит — хорошо, давайте сегодня — что, если в два? — давайте в два — у метро «Кировская», идет? — у памятника, я буду с синей папкой в руках — наступает момент его мести: — опишите себя — я буду с синей папкой! — понимаю, но вы большой или маленький? с бородой или без бороды? — без бороды, маленький — цвет волос? — я блондин, но с залысинами — то есть плешивый? — трубка зловеще молчит — значит, в два? — он идет под душ — теперь сразу не убивают, но у него много грехов — выходит на «Кировской» — поднимается из неглубокого метро — он немного опоздал — он хочет посмотреть на блондина — обходит Грибоедова — тот стоит с синей папкой — Тегеран, я еще не хочу умирать! — Сисин ему через плечо: здравствуйте! — тот вздрагивает — Сисин понимает, что зарабатывает черные шары — но ничего не может поделать с собой — сладко пахнет белый керосин — тело с трудом опознали по кисти левой руки, простреленной на дуэли с Якубовичем — тот шуршит плащом — здравствуйте! — ну, куда пойдем? — агент становится вдруг совсем человечным — пойдемте в столовую неподалеку, они вкусно жарят колбасу — какую еще колбасу? — агент примирительно: докторскую, тут совсем рядом — и действительно — нормальная вонючая рыгаловка — но почему-то жарят колбасу — впрочем, Сисин не большой знаток общепита — вы будете что-нибудь есть? — Сисин: «Столичный» салат — агент оплачивает из казны — садятся — агент похож на человека, который умеет обживаться — в гостинице такие первым делом распаковывают чемодан, выкладывают сорочки, вешают в шкаф на плечики галстуки, костюм — полная противоположность Сисину — тот чемодан вообще не разбирает — от их тела пахнет чем-то чересчур домашним — агент ест колбасу с макаронами — агент завел разговор о домашних выставках — скажите, почему молодежь интересуется Хлебниковым? — как вы сами к нему относитесь? — никак — вот и ваши знакомые итальянские профессора интересуются Хлебниковым — которые к вам домой приходили — им напрасно выдали визы — я им виз не выдавал — а вы шутник — кстати, ваш дружок на машине ездит пьяный — дружок? — а тот, у кого вы смотрите французские фильмы на языке — парлэ ву франсэ? [5] — нэ с па? [6] — вчера разбил свою дипломатическую тачку при въезде в туннель возле американского посольства — повредил фонарь — придется дипломату раскошелиться — а все-таки, почему Хлебников? — Сисин слушал — соображал: пугают, вербуют — откажусь — обойдется — сильно приебутся — не должны — агент понижает голос — меня интересует другое — Сисин весь в невкусном салате — вы уже догадались? — я недогадливый — я вас сейчас удивлю — отложил вилку с колбасой — вы что, актер? — замирая от ужаса, брезгливо спросил Сисин — а вы знаете: да! — играю в нашейсамодеятельности — люблю стихи — я люблю смотреть, как умирают дети — нет, я этого никогда не читаю — упаси бог! — догадываетесь, откуда у меня интерес к Хлебникову? — свобода приходит нагая — как прикажете это понимать? — здесь, к сожалению, не курят — Сисин потушил сигарету — кстати, ваш папа любит стихи? — я передам ему ваш вопрос — вы, конечно, сами понимаете, что не стоит — итак, я обещал вас удивить — ну, давайте — ах, эта ирония! — она разъела не одну душу — (без остановки) — расскажите мне о вашей секретной телефонии — таким сладострастным голоском — Сисин медленно поднимает глаза — положив за правило в жизни ничему не удивляться — он не может не выдать своего крайнего изумления — пластического образа, для которого даже не находится в арсенале его гримас — агент видит перед собой небывалое лицо Сисина и потирает ручки — так что же? — они всё знают — допустим — но это тайное знание, по крайней мере, не материально — по определениювам полагается заниматься вещами, находящимися в рамках материалистической интерпретации мира — остальное за гранью — на что блондин — с залысинами — откуда у вас такие сведения? — мы занимаемся всем — Сисин никому никогда об этой перекличке голосов — он растерян — да вы успокойтесь, забеспокоился агент, в конечном счете, это касается — агентство в агентстве — особая связь — ничего общего не имеющая с государственными задачами — и он как офицер этой связи определен для встречи с целью выяснить, насколько она прочна и устойчива — ммм — говорит Сисин — и я как офицер этой службы, естественно, ваш маленький подчиненный — с ноготок — показал мизинец — ведь вы выдвигаетесь на пост внука — в каком смысле выдвигаюсь? — ну, все описательное приблизительно — оживился агент по связи — в наш век демократии даже пост внука — выборный пост — надеюсь, не станете возражать, хотя вы наш век определили по-своему— тут он хихикнул — крепким словцом — простите за колбасу — колбаса — конспирация — иначе стоять бы мне здесь по стойке смирно — пожирая вас счастливыми глазами — блондин посмотрел на Сисина чуть влажноватыми застенчивыми глазами — соглашайтесь, сказал блондин — я песчинка в сравнении с вами — но если позволите посоветовать — мы вас ценим — время распредмечивается без особых причин — соглашайтесь — Сисин молчал — извините — сказал Валентин — может, вы испытываете какие-то затруднения? — я могу вам быть полезен? — не валяйте дурака — сказал Сисин — я живу на внутренние рецензии, половину которых пишу под чужими фамилиями — Валентин кивнул — знаю — если вы знаете, то зачем эти вопросы? — мне казалось, вы сами выбрали то, что хотели — Сисин снова поднял глаза — да-да — вы не так глуп, как кажетесь — у вас есть особые желания? — есть — сказал Сисин — нельзя ли это снять? — он незаметно показал на лозунг, висящий поперек улицы — снять? — да-да — именно этот лозунг? — ну да — помолчал — и все остальные тоже! — добавил из наглости — и Ленина вынести из мавзолея? — подмигнул агент — Сисин усмехнулся — кивнул одобрительно — а что на место? — ну, что? — ну, что-нибудь — нормальную демократию — кровь прольется — сказал Валентин — сделайте без крови — сказал Сисин — я схожу с ума — схватился он за голову — ошибаетесь — заверил Валентин — это не так сложно, как вы думаете — ну, тогда проливайте — разрешил Сисин — страна развалится — предупредил Валентин — империя, не страна — поправил Сисин — значит, развалим — сказал Валентин, доставая записную книжку и записывая в нее — что еще? — только не много проливайте — наказал Сисин — постараемся — сказал Валентин и снова что-то вписал в блокнот — пойдем мягким путем — потихоньку — радуясь новому делу, обещал Валентин — мелкими подвижками — неужели получится? — получится, почему нет? — удивился Валентин — развалим! — только вот что — он замялся — жалеть не будете? — в смысле внутренних рецензий? — усмехнулся Сисин — в смысле жизнеощущения — сказал Валентин — в смысле мечты — не думаю — сказал Сисин — тогда начнем — сказал Валентин — устроим чехарду — заготовим венки — уроним гроб — повеселимся! — он подмигнул Сисину — значит, мы надеемся на ваше согласие — то есть? — ну, на внучатость — сначала развалите! — уговор дороже денег! — ну, ради России — то есть очищения от этого — агент брезгливо поглядел на лозунг — ради России я, пожалуй, готов — да-да — я готов — подождите — снова засомневался Сисин, и его лицо быстро приняло усталый вид — а вы себя не переоцениваете? — Валентин скромно пожал плечами — Сисин в задумчивости играл алюминиевой вилкой — агент зашептал официальным шепотом: могу ли я передать, что канал связи устойчив и вы можете выйти с нами на связь в любую минуту? — да, ночью — кивнукСисин — Господи, как же я вас люблю! — прошептал агент — простите, невольно сорвалось — вы понимаете только в характере связи или также в самих сообщениях? — как офицер я допущен до смысла — пролепетал офицер — речь идет, как я понимаю, о ликвидации — сказал Сисин — зачем же тогда перемены? — Валентин наморщил лоб, соображая — для наглядности! — ах, вот что! — сказал Сисин — ну, поживем — увидим — сказал офицер с хитрецой — в конце концов, вы же не будете на меня давить — сказал Сисин — а вдруг перемены приведут нас к смыслу? — посмотрим — повторил Валентин — что касается вашей роли, то позвольте вам отменить внутренние рецензии — синхронизируя с переменами — но ни на месяц раньше срока — в пользу бедности правдоподобия — чем бы вы хотели заняться? — во всяком случае, не общественной деятельностью — тогда чем же? — слушайте! — он с обожанием вгляделся в Сисина — а давайте вас прославим — давайте издадим во всем мире ВП— книжонка того, несомненно, заслуживает — не в пример Детям— желаю вам поскорее ее дописать — а ликвидация? — снова поинтересовался Сисин, пропуская многие детали разговора от волнения — Богоугодное дело — пролепетал офицер — вы поосторожнее с иностранцами — произнес он погромче и даже посмотрел по сторонам, спускаясь на первый этаж конспирации — от нее изжога, но я люблю — признался по-дружески Валентин, тыча в колбасу алюминиевой вилкой — не дают здесь ножей! — боятся поножовщины — засмеялся Сисин — я поцелую под столом вашу руку? — офицер побледнел от волнения — я незаметно, никто не увидит — ведите себя прилично — сказал Сисин — понимаю — не обиделся агент — так вы соглашайтесь, пожалуйста — вы даже не знаете, как все вас хотят — ну чего? — я пошел — позвольте удалиться в мире в свои порядки — Сисин в задумчивости шел по бульвару — Богоугодное дело — прошептал он.
5
Вы говорите по-французски? (фр.)
6
Неправда ли? (фр.)
Налей стакан — во что хочешь поверю — сказал Жуков — Сисин вынул (сервант был дубовый) бутылку водки — первое чудо! — возликовал Жуков — где взял? — он еще пытался сопротивляться — конечно, мир подл — сказал он — и как поступить с ним — неясно — особенно с Западом — но Россия — подари ей немного счастья — что значит счастья? — удивленно спросил Сисин — я сидел в компании русских предпринимателей с глазами вчерашних фарцовщиков — замечательные ребята! — вставил Жуков — внутри Жукова жила хитрость человека, который верит в свою страну, как в первую любовь — они будут меценатами — придут к соборности — вот увидишь — Сисин потрогал себя за ухо — в последнее время — задумчиво сообщил он — у меня на ушах стали расти волосы — как думаешь, к чему бы это? — к беде! — выкатил на него глаза Жуков — к беде! — ты отстаешь от жизни — оглянись! — Москву не узнать — иностранцы на ее улицах девальвировались и стушевались — Россия рванулась к счастью — Москва — не Россия — посерьезнев, возразил Сисин — эх, боюсь, перетянет свинцовая задница! — какое счастье можно предложить этой стране? — с нутряной болью размышлял он — энергичное счастье потребительского рая? — не только! — схватил его за руку Жуков — ты посмотри на жизнь проще — заведи собаку — поверь в простые удовольствия, вроде бани — я был в бане — ответил Сисин — но ведь ты никого никогда не убил! — как ты можешь? — это же — это же мировойДахау! — зачем же Дахау? — огорчился Сисин — будет найден достойный, цивилизованный способ — Женька, пожалей хотя бы Россию! — отстань ты со своей Россией! — улыбнулся Сисин — это чужая страна, говорящая на русском языке — ты ничего лучшегоне придумал?! — это не я — это голоса — ты, Жуков, совместил в себе всех: от Фомы до Иуды — Сисин давно не виделся с сестричками — в конечном счете, они собрались и уехали — расползлись по Скандинавии — по Америке — по другой стороне улицы Воровского шла редакторша в дикой шляпе — с православными наклонностями — она одевалась во все тесное, несмотря на частые поездки за рубеж — она подкидывала Сисину работу — подойти — не подойти — он все-таки перешел — они разговорились — Женя! — окликнула его радостно одна из сестричек — старшая — они давно не виделись — там садик рядом — посиди в садике — я сейчас приду — он долго говорил с редакторшей — думал, сестричка ушла — дальше он твердо не помнит — она сидела на скамейке — это что за уродка? — благодетельница — смиренно ответил Сисин — разговаривать было не о чем — нет, кажется, это была младшая — Читательс похорон — привет! — привет! — возможно, это была младшая — та, что впоследствии ему отравила вечер — та, что когда-то прыгала при ебле — она считала правилом хорошего тона бойко прыгать — Сисин подумал: прыгучая — уложил вместе — они хихикали, терлись грудями — они показывали друг другу сисинский хуй — и старшая сказала младшей: — правда, он Аполлон? — младшая побежала к лифту — пьяный Сисин вышел на лестницу, столкнулся с соседом и, даже не махнув рукой, отступил домой — не успел оглянуться, как старшая тоже ушла — проснулся утром — горел кругом свет — все было засрано — нельзя мне пить — вздохнул Сисин — как они боролись против советской власти? — ты был диссидентом? — спросил Сисин своего друга Спиридонова — да — ответил тот — я отвинчивал гайку социализма — конечно — он уложил сестричек в одну постель — Жуков отдыхал в соседней комнате с Софьей Николаевной — Сисин подумал: будущие супруги восхищаются его ловкостью — на самом деле, они прожгли ему одеяло своей папиросой — посмотри, какой Аполлон! — Аполлон лежит в другой комнате — сказал Сисин, намекая на Жукова — мы покатились по кровати от хохота — Сисин стоял в садике, не зная, что спросить — как дела? — слушай — сказала младшая — а старшей там, по-моему, вообще не было — была! была! — вспомнил — кажется — у меня есть подруга — Сисин прислушался — по тону было почему-то сразу ясно, что дальше будет интересно — старшая заговорщицки молчала — он сделал равнодушный вид: — ну? — она красивая и умная — ей скучно замужем — она ищет себя и не может найти — хочешь с ней познакомиться? — в смысле траха? — спросил Сисин — в смысле всего — сказала сестричка — красивая? — доверчиво переспросил он.
В узком коридоре висела длинная фотография с рукой — погадайте на счастье — вот она, но это не самая лучшая — Сисин слегка разочаровался, но виду не подал — в жизни она лучше, сказала младшая — у Жукова на дне рождения в решающий год диссидентской возни — он с ними пришел — как встретила его ранним утречком Ирма? — по морде — по морде — он, взбесившись, ударил в ответ — бедная женщина — за что она мучается? — в жизни она лучше — она пришла в широкой сине-белой юбке с грязным пятном на попе — коричневое пятно — она была угловатая — он принялся рассказывать всякие истории, которые заинтересовывают девушек — она слушала его без особенного энтузиазма — шло время — с неподдельно слабым вниманием — вышла посекретничать с младшей — заторопилась домой — Сисин тоже встал — я подвезу — она чуть задумалась — спустились в лифте — сестрички напоследок не подмигнули — сели в машину — с трудом заговорили о ерунде — она вдруг сказала: — я раньше даже не знала, как пишется пизда: через и или е — Сисин воспрял духом — знакомство состоялось — обязался поставлять самиздат — Сисин поставил диссидентство на службу блядству — он ехал дальше один по кольцу и думал, что она симпатичная — все это так и осталось тайной — позже, когда он спросил о смотринах — как сестрички ей объяснили его? — она быстро все отрицала — вплоть до того, что не знала, что с ним там увидится — сестричкам он никогда не задал вопрос — не пришлось — он считал, что нашел ее на помойке — в Новгороде — во время единственного с ней путешествия — он сказал ей, что с ним она высоко залетела — в очереди в пивной бар — подавали пиво с черными сухарями, облепленными солью — Сисин это любил — он посмотрел на окно под потолком — дело было в подвале — шумели — шумел вентилятор, вставленный в форточку — высоко залетела — на следующее свидание шел дождь — она стояла у большой вазы с козлиной мордой, жующей плющ — он охуел, какая она красивая и молодая и замечательная — они три часа просидели в машине во дворе — куря — он передал книжку — потрогал ее пальцы — интересуясь — кольцами — серебряными — носила только серебряные — посмотрел, что на шее — она сказала, что ее плохо понимают родители — даже папа — она одна в мире — красивая шея — он боялся сделать неправильный шаг — он уже боялся ее потерять — расстались до осени — он поцеловал ее в щеку на прощание — еще раз в щеку — потянулся поближе к губам — она мягко отстранилась — смотрел, как она уходила — когда я решился убрать людей — сказал Сисин — я стал несколько лучше к ним относиться — а Маньку не жалко? — всех жалко — но если всех вместе — все равно: — рано или поздно умрут — потянулся поближе к губам — на каком языке вы разговаривали? — спросил Жуков — Сисин помолчал — на английском — почему? — не знаю — у него был ближневосточный акцент — добавил Сисин — как у террориста — он нам подходит — думал Жуков о Сисине — слухи о его космополитизме преувеличены — он откликается на русские вопросы — договорились встретиться 7 сентября напротив ее работы — в четыре — Сисин ехал туда на машине через центр — мимо Сандуновских бань — однажды не пришла вовсе — Сисин просидел полтора часа под проливным дождем в машине — окна запотели — он боялся ее пропустить — выбегал на дождь — забегал во двор — но на кафедру не поднялся — обкурился — жутко хотелось п исать — уехал злой и подавленный — здравствуйте! — сказал Сисин — очень обрадованный — у нее тоже была довольная, загорелая морда — Бормотуха, с крепкими сиськами, оценила Манькину красоту — надо же, не блядь себе нашел — членораздельно порадовалась она за Сисина — Бормотуха умела пускать высокие фонтанчики из спермы, как никто — сперма долетала до потолка — даже в квартирах с трехметровыми потолками — куда бы поехать? — поначалу она просила сводить ее в бар — бар на бульваре, с пустыми бутылками из-под виски, с пустыми, продавленными блоками иностранных сигарет в качестве декорации — Сисин терпеливо поил ее коктейлем — наобум, без звонка поехали к Стасу, живущему неподалеку — он забавный — увидите — она не увидела — поднявшись по темной лестнице, они оказались перед запертой дверью — никто им не отпер — у него сосед — известный художник-стукач — сказал Сисин — на кого он стучал? — забыл — сказал Сисин — какая-то известная история — они говорили без умолку — хотя пространство их разговора еще никем не было заселено — поехали к моим родителям — на Малую Грузинскую — предложила она — она провела его к подъезду со всеми предосторожностями — опасаясь лифтерш — это хорошо — отметил про себя Сисин — Маньке Жуков не нравился как писатель — она находила, что в нем не хватает — чего в нем не хватает? — он чудесный — сказал Сисин — если в нем не хватает — то в ком хватает? — и рассказал ей, как трахнул Жукова — Маньке рассказ очень понравился — видя Жукова, Манька не могла отделаться от картинки ебущихся друзей — Жуков долгое время был сисинской игрушкой — однажды Манькина мама увидела Сисина по телевизору — я думала, он симпатичнее — сказала она дочери — я просто устал тогда — но Сисина это задело — на кого она похожа? — на мать? — неважно — она могла вообще существовать только на время их встреч и потом складываться в коробку — отца он видел, когда тот заехал на новой тачке — Манька подошла к окну — изобразила радость — в окно лезло дерево — Сисин посмотрел вниз, сквозь освещенные заходящим солнцем листья, не очень показываясь — внизу стоял африковед — под шестьдесят, в куртке с меховым воротом — толстое лицо не запомнилось — африковед подпрыгивал и оттопыривал большой палец — она говорила, что отец никогда не узнал об их отношениях — она позже говорила об отце только хорошее — не вспоминала, как он ее не устраивал — Сисин отвернулся — Ирма не казалась тогда исчерпанной до конца — ее настроения еще были пестрыми — Сисин думал о том, что измены продлили до бесконечности его несчастливую семейную жизнь — они породили в нем вечный заискивающий подхалимаж, который был или пост, или предызменой — африковед очень любил общаться— по Манькиным словам, отец был любителем приглашать к себе в гости — африковед общалсяс сисинским приятелем из модного театра — Сисин хотел было расспросить приятеля — кто и что — да как-то не собрался — мать бурно готовила к приходу гостей — многое ставилось на стол — многое доставалось Маньке на следующий день — одинокая, она доедала баранину прямо из кастрюльки — у себя на кухне — по белому кафелю пробегали изредка тараканы — она там насмотрелась на единомышленников покойного Льва Семеновича — единомышленники терпеть не могли автора Века Пизды — и правильно делали — Сисин стал промежуточной фигурой — приходили молодые люди — у них почти всегда что-то не складывалось с магнитофоном — они в него дули — девушки тоже дули — когда-то Сисин мечтал о том, чтобы у него хоть кто-нибудь взял интервью — засыпая, он думал об этом — теперь он кисло относился к газетному жанру — по которому его будут исследовать — если он откажется от потопа и пригодится — Ирма бесилась — хлопала дверью на кухне — не здоровалась — говорила громко, чтоб они слышали, что какие-то чужие люди приходят почем зря — у всех знаменитых людей жены стервы — Сисин смущался — подбадривал — говорил в микрофон больше, чем нужно — Сисин в ужасе читал свою дрянь — какой бы имиджпридумать себе, чтоб полегчало? — но не хотелось быть связанным имиджем — наконец буквально на цыпочках они проникли в родительскую квартиру — коридор вел прямо на кухню — на стенах висели африканские маски в большом количестве — тогда видео было еще в новинку — валялись кассеты — прошли на кухню и сели — попили чая — насчет чая Манька всегда пожалуйста — хорошие маски — большие — похвалил Сисин — их натирают ваксой, как ботинки — сказала Манька — вот оно что! зачем? — чтобы они выглядели из черного дерева — черное дерево на самом деле не очень черное — везде надувательство — притворно возмутился Сисин — а это маска быка — она пятнистая — Сисин надел пятнистую маску быка — Манька засмеялась — Сисин заревел быком — задохнулся от пыли — закашлялся — ваш папа — африковед? — спросил он сдавленным голосом — что вы! — зачем тогда маски? — почему бы и нет? — в самом деле — согласился Сисин — почему бы и нет? — все равноон запомнил ее отца как африковеда — вы тоже собираете маски? — я ничего не собираю — сказала Манька — а это маска белого человека — сказала она — видите, какое узкое лицо — она очень грустная — так они представляют себе белых людей — хотите примерить? — Сисин взял маску в руки и, вместо того, чтобы примерить, поцеловал Маньку — она поступила согласно классической, закодированной схеме — сначала сопротивлялась — отталкивала — отталкивала все слабее и слабее — ну что вы в самом деле! — шепнула она — не надо! — потом как бы смирилась и поцеловалась — он так до конца и не понял: где что? — где код, где игра, и насколько вообще девыотдают себе в этом отчет? — перешли в комнату — Сисин осторожно положил на стол с кружевными салфетками маску белого человека — лучше всего он помнил в жизни моменты конфуза и унижения — он помнил — как многие советские люди — как приходилось раздвигать ягодицы — проходя медицинский осмотр в военкомате — среди подозрительных медсестер — ошалевших от зрелища множества анусов — с тех пор он возненавидел армию — сладкий предмет унижений, он их воспринимал интенсивно и живо, на 300 % — потом он раздвигал ягодицы женщинам — он сполна отомстил полковнику Рубинскому — Сисин пристально вглядывался в женский анус — который его волновал как победа — Жуков думал, что Сисин нашел дешевые формы жизнеотрицания — он делал вывод, что Сисин, конечно, оранжерея— оранжерейной была и Манька с ее школьными флиртами — Сисин путался в ее биографии — каким образом она оказалась на вечернем? — почему не перевелась на дневное? — фиктивно работала секретарем — у кого? — ее устроили — он стал волноваться, раздвигая негустые заросли воспоминаний — оказалось, он многое нецепко схватил — не усвоил — наконец, совершил чудовищную ошибку — забыл, какогоиюля у нее день рождения — все-таки некоторую энергию он отдавал борьбе с режимом — Манька борьбой не увлекалась — она как будто подозревала, что вскоре все кончится само собой — Валентин не подвел — Сисин чувствовал маленькие изменения к лучшему на собственной шкуре, не мог нарадоваться — он раскисал, умиляясь таянию идеологии — Валентин обладал специальной способностью быстро выветриваться из головы — на Валентине трудно было сосредоточиться — при всех его конкретных политических действиях — это был нестойкий образ — империя трещала по швам — молчавший годами телефон на квартире у Сисина звонил все чаще — все звонче — звонил непрерывно — только Валентин не звонил — у Сисина было такое выражение лица — он не умилялся, а думали: он умиляется — бывало, однако, слезы стояли у него в глазах по пустякам — слишком много было всяких впечатлений — меня окружили— неожиданно заключил Сисин — Жуков зевнул: пора спать! — он поднялся на второй этаж дачи — лежал в теплой господской постели, долго не мог заснуть, глядя в звездное небо — глубоко дыша свежим воздухом — Жукову пришло в голову, что Сисин мерзко его надувает — только зачем? — зачем? — договорились встретиться завтра — назавтра они снова поехали в квартиру ее уехавших в отпуск родителей — он был там в последний раз — снова попили чая, снова поцеловались — поцелуи были вкусные — зачем Сисину дали больше других? — очевидно больше — но чтои зачем? — поскорее бы догадаться, чтобы не обосраться — засыпая под утро, подумал Жуков — Сисина охватила неясная тревога — они опять перешли в комнату на диванчик — маска белого человека по-прежнему лежала на столе — она редко носила юбки — у нее были толстоватые ляжки — после понравившихся сисек — она тоже полезла к нему в джинсы, расстегнула — достала с большим любопытством хуй — он видел, что хуй ей понравился, произвел впечатление — она косила глазом на новый хуй — она улеглась к нему на грудь — чтобы получше рассмотреть — не спеша — в подробностях — но чтобы он не видел, как она рассматривает — по части хуев у нее были свои приоритеты — во всяком случае, она не любила востренькие— как наточенный карандаш — востренькиеона терпеть не могла — Маньке было не очень приятно брать их в руки — тем более, в рот — многое зависело также от цвета — самое безотрадное впечатление производили на нее серые, как будто запылившиеся члены, с точечками черных угрей — сося, она представляла себе рабочий поселок с одинаковыми четырехэтажными домами — длинная улица, по которой проносятся грузовики — обдавая деревья, прохожих и подорожники пыльным ветром — трудовой, беспросветный рукомойник на кухне — пеленки — некрасивые трусы — газовая плита с плохо отрегулированными конфорками — сломанные ярко-синие почтовые ящики в подъездах.
Просто на тебя скверно подействовала свобода печати — сказал за завтраком Жуков — запретный плод — это болезнь поколения, которой ты оказался заражен сильнее и глубже других — но ничего — внушал Жуков — идет преодоление — общей чертой у нас с Манькой была особенность подмечать в людях дурное и слабое — ты понимаешь, если все мыслят на таком слабом уровне, то какое в их головах возникает представление о мире? — ужас! — она понимала меня — я так и не собрался сходить с ней в кино — раз был в музее — ходили, смотрели Шагала — с Шагалом все было ясно — со всеми все было ясно — такие хуи выдают пролетарское происхождение их носителей — Манька сбегала в ванную — вынула ватку — позже это стало постоянным делом — она всегда чуть подтекала — из-за спирали — она пришла из ванной с полотенцем — толстый сисинский хуй — с большим удовольствием Сисин засунул ей хуй — двести — засопел он, засовывая, еще не совсем засунув — ну да — придавил ей колено к груди — семьдесят — три — нечетная — поздравил себя с новой пиздой — напрасно он ждал трепыханий — расслабься! — живот у Маньки напряженный — нос заострился — не зажимайся — не понимает — куда смотрит муж? — она была совсем не разъебанной — лежала жесткая — деревянная — наблюдая со стороны, как ее ебут — заложив руки за голову — с сузившимся лицом белого человека— Сисин кончил в недоумении и в восторге — кончил и впервые с тех пор, как с ней познакомился, заторопился домой — это стало традицией — они ни разу не выпили послетрахательного чая — сначала трахались дважды — потом сползли к одному разу — у меня менструация — тихо сказала Манька, ложась на диванчик — покрытый черно-красным дагестанским ковром — между нами нет менструации! — с неожиданным вдохновением сказал Сисин — крылатые слова решили исход встречи.
Кевин Росс образцово вел заседания — «как сказала в своем замечательном докладе…» — Кевин с прилежным лицом все выслушивал — записывал — тише! — Сисин ерзал, всем мешал — Сисин умирал от скуки на всех этих симпозиумах, коллоквиумах, съездах, конференциях — семинарах по русской душе — ему все время хотелось выбежать вон из университетских декораций и покурить — менялись дворцы, цирковые тенты, натянутые на главной площади, фестивали, студенческие аудитории в фашистском стиле, библиотеки с непереваренными книгами, четырехзвездочные гостиницы, общества дружбы с развевающимися флагами, устроители, уставшие от собственных улыбок — конверты с гонорарами — не забыть расписаться в получении — аэропорты с растерявшимися старушками — обмен денег — личные досмотры — относиться серьезно — бесплатные газеты — ужины щедрых спонсоров в одинаково расстегнутых плащах — бары с ночными дринками— «Блади Мэри» — скоч — еще раз скоч — темное пиво — томительное недосыпание — немецкие обильные завтраки — омлеты — всегдашний апельсиновый сок — перевирание иностранных имен — городские экскурсии — церкви — церкви — церкви — гиды с отсутствующими глазами — устойчивое единствофильмов, рекламных щитов, сэндвичей с майонезом, перекрывающее любые попытки урбанистических вариаций — душные музеи — постоять в коридоре — Сара тоже была активисткой — на всемирном конгрессе по достоинству человеческой личности — который с улыбками открыла голландская королева — Сара произнесла пламенную речь — безбоязненно посвященную больному вопросу женского обрезания — некоторые утверждают — зазвучал приятный телеголос, полный экзистенциальной резиньяции — что наши наружные органы отвратительно воняют и делают женское тело нечистым — это домыслы женоненавистничества — гениталии обоих полов имеют запах! — причем у мужчин запах сильнее, поскольку они мочатся и выпускают свою малофью из одного отверстия — и этот жиклер они опосля редко чистят — если не сказать вообще никогда — тем не менее их никто не заставляет пользоваться пенисным спреем — допустим, что искалеченная женщина с кольцом, как у кобылы или коровы — если их владельцы не хотят, чтобы она детородила, пока на вольных пастбищах пасется — это еще в Верхнем Египте практиковалось — фараонская затея — римляне тоже надевали кольцо на мужскую залупу — особенно гладиаторам — но если женщина перестает испускать росистую жидкость, сигнализирующую о возбуждении — Сисин ковырял в ушах, мерно горящих от наушников и синхронного эмигрантского перевода — то возникает еще более вонючий запах в мясных карманах — что противоречит первоначальному утверждению о борьбе с вонью — Сара отпила глоток воды и продолжала, смело глядя в аудиторию — красивая шея — думал Сисин — сначала его принимали за своего — совали листочки, ксероксы, возбужденно обсуждали сообщения, делились мыслями — говорили о вреде телевидения — о засилии массовой культуры — о расизме — голландцы исподтишка не любили немцев — немцы боялись кого-нибудь не любить — и тихо сидели — до поры — Сисин вчитывался в ксероксы — вникал в регламент — его звали участвовать в сборниках, защищать беженцев, медведей, дельфинов, змей, детей, тюленей, народы Севера — он не был против телевидения — на него стали кидаться репортеры — это настораживало его ученых коллег — многие народы — подчеркнула Сара — полагают, что обрезание больших губ необходимо по причине того, что женские органы отталкивающие или отвратительные — чрезвычайные масштабы клитора также становятся доводом для его удаления — особенно в Эфиопии — но объективные свидетели говорят, что в Аддис-Абебе клиторная гипертрофия сильно преувеличена — более того, никто не видел там ни одного оченьбольшого клитора — правда, в других местах Африки, Нигерии или Мали, мне доводилось слышать, что необрезанный клитор может вырасти и стать не меньше мужского члена — особенно в Северной Нигерии клитор находится под подозрением — там считают, что, даже если он не болтается между ног, он все равно ужасен — так ли это? — докладчица сделала ораторскую паузу и неожиданно продолжала — да, чрезвычайно большие клиторы бывают! — но даже если они бывают, что дает обществу право рассматривать их как отвратительные? — разве мужской член не отвратителен? — разве яйца прекрасны? — Сара обвела глазами огромный зал музыкального театра, снятый под конгресс — зал присмирел — дело не в этом — просто большие клиторы удручают мужчин, поскольку отнимают у них превосходство иметь свой член — еще не нашлось поэта, который бы воспел клитор, а очень жаль! — он компактен, защищен и уникален — он служит только удовольствию и ничему иному — вот орган чистого удовольствия, не в пример пенису! — клиторная стимуляция неподвластна ему! — так что дело в зависти — она права — шепнул Кевин — раздался шквал аплодисментов — они перешли в стоячую овацию — познакомь в перерыве — попросил Сисин — Сара жевала бутерброд с индейкой в балетной столовой — ее опустошенные глаза победительницы внимательно рассматривали Сисина — у меня очень мягкая фамилия — сказал тот, приблизясь к звезде конгресса — Кевин улыбался во весь рот с банкой пепси в руке — очень мягкая, женственная фамилия — она вам должна понравиться — вы, наверное, татарин? — спросила Сара с заметным волнением.
Во всяком случае, вы опасный — они остались сидеть за столом — у меня здесь маленькая квартира — там живет белая собака с розовыми глазами — мне надо будет ее сначала выгулять — рослый профессор со Среднего Запада, с военной выправкой, Кевин Росс никак не мог представить себе, что русскийможет быть успешнее его — это не укладывалось в его продолговатой головке — Кевин предостерег Сисина от опасных связей — он сохранял верность карьере и жене, что было одно и то же — а тут — казалось, он только за тем и приехал в Амстердам, чтобы разоткровенничаться — а где еще? — кому еще? — с женой спит раз в полгода — ты не скучаешь по Воркуте? — нет — достаточно честно сказал Сисин — я тебе не завидую — сказал Кевин — Сисин ждал: — пусть сам расскажет — в последнее время он понял: — не надо забегать вперед — у него родился сын-монголоид — не взял — оставил в больнице — наябедничал Дэвид — Дэвид — хороший, вдумчивый профессор, но он любит часто выпускать газы — с ним трудно усидеть у камина на одном диване — к тому же рыгает после пива — Кевин сам принял решение отказаться от уродца — а ты не знал? — знал — зачем-то соврал Сисин — восемь месяцев, как встречаемся — сказал Кевин — Сисин молча шел вдоль канала — мне нечего тебе завидовать — всякий раз говорил Кевин и забывал, что сказал — в Ленинграде набычился — Сисин сжалился — отдал Крокодила — дело было на маленькой кухне — они скоро вернулись — Крокодил доложила по секрету, паясничая, что все кончилось, не успев начаться — мы вас нежно любим — ластилась она к Сисину — смотрите, не пропейте вашу замечательную пипиську! — Сисин отставил бокал с вином — это не мой порок — Сисин бестолково ездил по конференциям — он понял: это не дело — но он никак не мог перестать ездить — бежала робкая Ирма — Лев Семенович тожелюбил пошутить — Сисин пока выигрывал — несмотря на все родное говно — Сару сильно тянуло в Москву — Ирма была незаживающей раной — пшла вон! — он меня не обижает — терпеливо объясняла Сара белой собаке с розовыми глазами — Сара считала, что она несчастна из-за своего идеального детства — из-за своей идеальности: спортсменка, умница, счастливая семья — ее время от времени мучило то, что она перестала быть whole [7] — развалилась на куски — Сисина раздражала дешевая интерпретация — его раздражала ее глубокая культурная беспомощность, завуалированная интенсивным чтением книг и газет — она носилась по горячим точкам и была оскорблена тем, что он слабо откликается на ее массажи — он не любил ее тело — он не любил американское резиновое тело — тело, дрессированное в бассейне — облитое тысячью спортивных душей — ни как она одевалась — вообще ее вкуса — Сисина раздражали вдруг прорывающиеся романтические обертоны ее голоса, особенно ее ночного голоса или когда была очень усталой — он казался ему extremely [8] фальшивым — никаких особых причин не жить с ней у Сисина не было — в то же время было полно причин — она была слишком bossy [9] — он только в первый раз сосал ей пизду — никогда-никогда больше — you don’t feel me [10] — жаловалась она, когда Сисин безучастно крутил у нее в дыре после того, как сам кончил — после ее массажей с маслом — это было почти механическое, тактильное возбуждение — она сделала для него многое и готова была продолжать — у нее были отличные связи с газетами, журналами, издательствами, наконец, с Голливудом — ее телерепортажи шли по всему миру — у нее был редкостный, запоминающийся телеголос, который хотелось слушать еще и еще — на экране (в фильме из Москвы) она несмело заглянула ему в лицо — идя под снегом — задавая банальный вопрос о ВП— Сара специально приехала к Сисину в Москву, чтобы удостовериться, что тот ее не хочет пожизненно — была демократически высокомерна — или вдруг в Москве начинала проявлять чрезмерную заботу — бегала по комнатам — кормила ассистентов и переводчиков бутербродами — она мучилась из-за своей непрестижной парижской квартиры — мой клитор не флейта! — сказала она, намекая на свое чувство юмора — но Сисин знал: — кто заводит разговор о своем чувстве юмора, тот безнадежен — шумно дышала в ухо — втягивая в себя его запахи — зачем я связался с ней? — он не любил, как она дразнила его, думая, что попадает в цель — ему было просто не по себе — она мечтала выйти замуж за человека с четырьмя достоинствами — умный — с чувством юмора — богатый — неженатый — таких не бывает — сказал Сисин — она с ума сходила от того, что он ее любит меньше, чем она его — Сисин оказался в выгодном положении — она сходила с ума — ему было любопытно на это смотреть — у него была своя линия поведения — он хотел ей внушить свое мировое значение — по ее реакции видел, что его мировое значение может состояться, если англо-американский рынок его одобрит — ему было насрать на англо-американский рынок — сначала совсем насрать, а потом не очень, не совсем — затягивало — его разрывало — он становился требовательным — русский бессребреникпорой думал об англо-американском рынке — потом спохватывался: я же Бог! — метафизический лазутчик в стане юманитэ! — ей было приятно время от времени говорить ему, что она его любит — Сисин не препятствовал признаниям — сам он помалкивал, соблюдая элементарную честность — американки помогают вырабатывать гормон честности — у него была гамма смешанных чувств: от отвращения до симпатии — все эти чувства сосуществовали не очень дружно, как народы бывшего СССР — она объяснила разницу между prick и cock [11] — последнее, по ее словам, было гораздо более нежным — you are perverse [12] — говорила она (ему это нравилось), но я еще больше perverse, чем ты — она с ним соревновалась — как Кевин — старалась показать, что все умеет, что у нее было множество любовников — а ты меня ебал в жопу? — Сисин задумался — по-моему, да — я тоже нетвердо помню — поспешила она — я только не помню, кончал ли я тебе в жопу — и я не помню: с тобой или не с тобой? — ей хотелось подчеркнуть свою независимость — но летом она сказала, что ни с кем не спала со времени их последней встречи.
7
Цельная (англ.).
8
Крайне, чрезвычайно (англ.).
9
Давящая, начальственная (англ.).
10
Ты не чувствуешь меня (англ.).
11
Хуй (англ.).
12
Ты извращенец (англ.).
Сквозь сильный январский насморк запахло красными гвоздиками — принес корреспондент радио «Свобода» — вот кто был бы для Ирмы идеальным мужем — как ты ко мне относишься? — хорошо, сказал Сисин — развей— главное слово Маньки в общении с Сисиным — в июле у нее был день рождения — развей — кончался их первый год — Сисин и так и сяк — он понимал, она ждет подарка: — признания в любви в свой день рождения — ей исполнилось двадцать три — она была трусливой и очень напористой — она разъедала мужчин, как ржавчина — оставался металлолом — если он уклонится от признания, будут осложнения с последующим допущением к ебле — она любила ритуалы — он не хотел осложнений — каждый трах был ритуалом — что лучше: осложнить дело ебли или сделать любовное признание? — к тому же был день рождения — букет и шампанское — уже былтот прекрасный февральский день — солнечный, с высоким небом, с соснами, что шумели вокруг — раздался звонок — звонила она — Сисин дал слово никогда не звонить — и сдержал бы, потому что он был кремень — он был мягкий кремень — Сисин не думал о том, любит он ее или нет — ученая Манька говорила: — все равно, пока ты со мной, ты ни с кем не будешь трахаться — Сисин не возражал — они залегли — одутловатая Гуля сидела на кухне и слушала Гребенщикова — Манька вышла, не очень стесняясь подружки — и даже бравируя — без трусов — Воркутабыла более скромной — лишь однажды, уйдя в университет, где училась в аспирантуре, она оставила в унитазе свою толстенькую какашку — собрались поехать за город — дело было зимой — к Берману — у него все было просто — у него все было на раз-два-три — максимум четыре — Сисин был свободный человек — у него были каникулы — но Стас решил отметить день рождения своей Сашеньки — Сашенька висела у Сисина в спальне в виде Европы на быке— ее мама-буфетчица дала много жратвы — решили отметить у Сисина дома — решили взять ее подружку — был картонный ящик жратвы, коньяка и венгерский «Токай» — Манька уже отпросилась у покойного мужа — Сисин однажды разговаривал с ним по телефону — Манька с дачи звонила мужу насчет ночевки у Гули, забеременевшей от сирийца — они занимались совместной конспирацией — разрабатывался детальный план — Гуля не должна подходить к телефону до половины двенадцатого — потом вроде бы Манька уже спит — не надо ее будить — Сисину все это нравилось — у нее скоро обнаружился скверный характер — родственный подход к миру в ряде случаев — что нуждалось в уточнении — которое все время откладывалось на потом— Маньке деваться было некуда — тогда Сисин отменил художника — Стас отменился — потом Стас позвонил, что с отменой поздно — ладно, сказал Сисин — и Манька тоже сказала: а давай день рождения — приехали — с картонкой жратвы и «Токаем» — Стасу стремительно Манька понравилась — он сделал вид, что он грязный, и запросился в ванную — пока что-то резали на кухне — нет, в ванную он пошел позже — это не важно — Жуков, все важно! — они сели за стол и стали есть — влюбленный Сисин жалел, что Манька здесь — подружка Сашеньки была толстым бабским увальнем лет двадцати — Манька поднимала пустую рюмку, чтобы ей снова налили — эстетически полнокровный Стас метался по комнате, что-то выкрикивая — Стас был человеком редкой необязательности — позже женился на дуре — ему не везло с женщинами — с сыном — у сына он рано обнаружил талант — спустя время сыну рэкет выколол шилом глаза — за неправильную продажу иномарок — обезумевший Стас подался к коммунистам — монархистам — проклинал — суетился — свалил— Манька красноречиво поднимала пустую рюмку — ей наливали — к часу ночи женский увалень объявил, что пора домой — Сисин проводил ее до такси — они постояли, оба недовольные тем, что случилось — уехала навсегда — когда Сисин вернулся, Стас принимал ванну — Манька сидела на табурете в ванной и разговаривала с ним — он был наполовину прикрыт занавеской — впрочем, весьма ненадежно — Сисину это не очень понравилось, но он ничего не сказал — Сашенька сидела в большой комнате одна — Сисин попробовал поговорить с ней — не клеилось — Стас вышел из ванной — Манька шла пятнами — она вышла раньше него — у нее была аллергия и очень часто текло из подмышек — так текло, что на рубашках оставались круги соляных разводов, как после отлива — Сисин, сказал я, ты разрушаешь девушкин образ — зачем тебе это надо? — Сисин углубился в свой внутренний мир: — когда я что-нибудь писал, я думал о ней как об идеальном читателе — разве этого мало? — вскричал пораженный Жуков — мало, но я имею право ее вспоминать как угодно и сколько вздумается — в каком-то смысле она мое создание — она мне редко снилась — почти никогда — другие не снились вовсе — я никогда не думал о ней как о самостоятельном существе — когда она болела гриппом, я не очень жалел ее — я не верил, что она окончательно человек — мне хотелось, чтобы она была моей, как собака — из чего я состою? — где моя пограничная зона? — понимаешь, Жуков, растерянно сказал Сисин, я настолько мало знаю себя, что не сильно удивился, когда мне сказали о моей внучатости — нашли чем обрадовать! — любой текст, где Папаша появляется хоть на минуту, гибнет — возможно, я просто урод — возможно, во мне кусок льда по материнской линии — он мне мешает быть нормальным — я хочу докопаться до своего дна и не могу — моя открытость? — душа нараспашку? — да ну! маскировка! — ты говорил Маньке об Отце? — Сисин поморщился: — чем люди гордятся? — начальник похвалил! — отчего у них портится настроение? — кто-то их не заметил, не так посмотрел — я без труда перерос человечество.
Стас организовал танцы под ограниченный выбор пластинок — я танцевал с Манькой — мне было жаль, что я упустил женского увальня — я не люблю, когда что не по мне — мы обнимались, она обнимала меня — мы редко в жизни танцевали — только тогда — один раз — ей было хорошо со мной — она смотрела на меня своими моргающими глазами — она вроде бы еще не любила меня тогда — но ей — впрочем, что я знаю? — видишь, Жуков, прокол: — с женщиной, которую я шесть лет — от хуя она ни разу не кончила — ты говоришь так, как будто вся жизнь — ебля! — не сдержался Жуков — свихнулся на ебле? — писать вообще вредно— ответил Сисин — я объявил Век Пизды — Детитоже сыграли роль в моей внучатости — озоновые дыры самодеятельности — но я не знал, что это такнаказуемо — это ты мнеговоришь! — рассердился Жуков — пока мы с Манькой танцевали — это был неравный танец: с преимуществом в пользу Маньки — Сисин перебирал ногами без страсти — с увальнем он бы нашел, как танцевать — Сашенька пошла в ванную и приняла душ — она вышла в красном халате — села в кресло — мы танцевали — Сашенька взвизгивала и куталась в халат — посмотрите, какие у нее сиськи! — Сашенька шлепала Стаса по рукам — прятала сиськи обратно в халат — мы с Манькой косились на них с любопытством — прижавшись друг к другу — Манька боялась, что я когда-нибудь отдам ее в групповуху — ее фантазии были уединены — самое большее, что она сделала за все время — попросила «Плейбой» и рассматривала лобки и сиськи во время ебли — уточняла — а тут у нее побрито? не крашеная? — видишь, Женька, она крашеная — сиськи ее особенно заводили — Сара тоже сказала: тебе бы было приятно видеть, как я трахаюсь с другим мужчиной? — они всегда истолковывают молчание в выгодную для себя сторону — ну что, хорошо повеселился? — заунывно спросила Ирма — Сисин стоял на пороге с новым чемоданом в руках — ее историческая правда была в принципе против веселья — я хочу тебе сказать, что ты стала богатой женщиной — возвестил Сисин — Ирма уклонилась от поцелуя — он протянул ей браслет — отмываешь свои грехи? — сказала она и ушла на кухню — он хотел Маньку если не подчинить, то унизить — она успешно, упорно защищалась — с самого начала — Сисин приехал к ней, когда муж был на работе — это тоже был ритуал — математик вызванивался на работе — она говорила с ним ласковым как никогда голосом — ласковым, буднично натуральным — тот, привыкнувший к недоразумениям и чернухе, напрасно веселел на другом конце провода — высчитывалось время его езды с работы домой — даже если на вертолете — двадцать минут — Сисин еб ее пятнадцать — к концу срока она поглядывала на часы — не кончая — опять звонила — о чем бы его спросить? — думай, Женька! — Сисин пускался в сочинительство — она была находчивее — сообразительней — и снова ласково-ласково — Сисин балдел от наеба — и снова ласково еб — ебля смещалась со временем в сторону зеркала — они смещались в прихожую — слабая любовь порождает эротику, сильная — порнографию — учил Сисин — на вешалке висел зеленый тренировочный костюм большого размера — математик играл в теннис на уровне первого разряда — ебаться с закрытыми глазами, учил Сисин, значит фактически быть сексуально слепым — Манька, не отрываясь, смотрела в зеркало — волосы свешивались по щекам — она хваталась руками за полку с щетками и желтой женской расческой — в расческе недоставало трех зубьев — ее голова висела на уровне колен — лицо багровело — ее забирало — из тумбочки с грохотом выпали черные туфли — выкатилась баночка иностранного гуталина — с птицей киви — каблуки разъехались — ноги дрожали — пожарь мне цыпленка-табака, пока я быстро съезжу к бабушке — как Красная Шапочка — сказал Сисин между двух палок — она вдруг вся обуглилась — она его никогда не кормила с тех пор — только чаем с клубничным вареньем поила — сопротивляющаяся инстанция — если бы хуже сопротивлялась, я бы не задержался — но пока она сопротивлялась, Сисин проникся — больше того — you are such a lier [13] — со вкусом сказала Сара — Стас бережно перенес Сашеньку на близлежащий диван — Маньке был интересен разврат — взрослые игры — она знала о них понаслышке — новое тело Сашеньки волновало мое любопытство — оторвавшись от надоевших объятий Маньки, в которую я, очевидно, влюблялся — оставив ее в углу, у письменного стола — заваленного страничками внутренних рецензий — посредством которых Сисин убого соединялся с жизнью своей Родины — под Роллинг Стоунз — я подошел с приветливой улыбкой к дивану — халат распахнулся — я вложил, как апостол, указательный палец — потом средний — потом безымянный — я говорил: — какая ты замечательная, Сашенька — и я такдумал — какая ты замечательная — Стас обрабатывал ее верхнюю половину — я оглянулся — Манька смотрела на меня черными глазами — в них было недоумение, но за недоумением было тихое бешенство — иди сюда — Манька не шла — тогда Сашенька выскочила — оставив свой запах на моих пальцах — мы налили по рюмке коньяка — Сашенька сказала, что в клинике (у нее нездоровое сердце) она познакомилась с испанкой — Сисин страдал от хронического переутомления — выглядел постаревшим — серым — сутулый мудак! — рассмотрел он себя в телевизоре — ты не молодеешь — испанка умела превращаться в животных — это несложно — надо залепить нос и уши воском и думать о животном, в которое ты хочешь превратиться — я тоже решила попробовать — залепила нос и уши — стала думать о кошке — я думала недолго — ноги покрылись шерстью — потом вырос хвост — я испугалась и перестала думать о кошке — несколько дней пришлось носить толстые черные колготки — боялась — заметят — останется — но прошло — а хвост отпал сразу — Сисин вгляделся — в Сашеньке по-прежнему было что-то кошачье — белоснежный мальчик звал ее за собой — Сашенька смотрит — у него грязная попка — она берет губку и начинает его мыть — когда племянник умер, Сашенька ехала с гробом на грузовике — везли гроб и шесть мешков картошки — за тридцать километров перед деревней спустило колесо — накачали — вылез пузырь — после похорон Сашенька спрашивает Ксению Михайловну — она в деревне у них за попа — все распределяет — берет деньги, яйца — отчего такой сон про белоснежного мальчика? — так это же о его смерти сон! — нехорошо, что трупы после смерти обделываются — сказала Сашенька — заключительное издевательство — засмеялся Стас — еще одна причина не хотеть умирать — а я не боюсь — сказала Сашенька — и было ясно — она не боялась — Сисин молчал — он думал о том, что люди одряхлели — их пора уничтожить — вывести окончательно — всех до одного — стереть с лица Земли — отравить — зарезать — замучить — шлюзы открыть — спустить воду — скорее — сегодня — сейчас — Сашенька привезла из деревни самовар — сестра ее — на нее кирпич упал — восемь лет без мужа — а мама уже двадцать пять без мужа — та святая — и Ксения Михайловна разрешает ей дотрагиваться до Иисуса Христа — сестре Сашеньки еще рано — она еще грязная— она еще должна подождать — Манька встретила меня оранжевыми губами — размалеванная кукла — с мокрыми холодными руками — с лицом-маской, наклеенной на ее алкоголический день рождения — с охами, сколько и чего выпили — она принимала позы одалиски — капризным голосом говорила: — ты меня любишь больше всех на свете — среди женщин — кроме мамы — она лежала — отпаиваясь пивом — со своими мокрыми подмышками — со своими синяками — на ногах — на толстоватых ляжках — со своим бурно растущим кустом — ты меня любишь больше всех на свете — он привозил ей шмотки — она придирчиво осматривала их — допуская, что он остался верен старой привычке жмотства — покупает в «Тати» и на прочих помойках — примерив, она допускала его до себя — 20 лет не виделись — Сисин обрадовался — пришел однокурсник со слабой фамилией Красиков — Красиков с взрослым сыном — вспоминали, как Красиков не мог выговорить простое французское слово calendrier [14] — у него язык не проворачивался — он никогда не произнес calendrier — это чертово слово меня сгубило — а выпить у тебя есть? — выпил спирта — понес неразборчивое — папа, пошли! — постой, дай вспомнить — он рассказал, как его сгубило чертово слово calendrier — выпил спирта — папа, пошли! — страдал сын Красикова — постой, дай вспомнить — он рассказал, как его сгубило чертово слово calendrier — через вас говорит тоска жизни — сказал Сисин, выставляя отца и сына за дверь — ты никогда ничего больше не напишешь, вот увидишь, встретимся через десять лет! — говорила Манька — она стала лингвистической патриоткой — магическая формула складывалась на уровне языка — западные языки — утверждала Манька — со своей жаждой информативности — указывали на безопасную ограниченность — русский, безудержный, беспредметный, обещал вечнуюжизнь — это такой паучок — она-онабегает по душевой занавеске — бегает — лапками перебирает — живет в мокром месте — прячется в полотенца — забирается в складки — свисает в ванной с потолка — раз за воротник! — она-онапоказала Сисину свою немецкую разновидность — гуляли под руку по вечернему Тюбингену — затмила нашуМаню, которая совсем уже разложилась — издеваясь над Манькой, Сисин покупал пестрые, вышедшие из моды иликакие-то маргинальныешмотки — платья с приподнятой, как у девочки, талией — Манька придирчиво смотрела — жадно надевала — к зеркалу! — ну как? — бесподобно! — нет, правда, мне идет? — еще как! — уродец отражался в зеркале — они подкладывали себе зеркальца под попы — работа кипела — вдруг все кончилось — зеркала повыбрасывали — любовь стала нежной и вдумчивой — какое счастье — думал он — что я не женился на ней — а счастье было так возможно — ты хочешь, чтобы я продолжала? — да — почему он засыпал такой умиротворенный? — она-онане боялась показаться неумной — ее лицо стало тонким — совсем молодым — у нее был потный носик, на котором сидели очки — в ней было что-то немножко свинячье — как, впрочем, чуть ли не в каждой настоящей немке — в какой-то момент он подумал: — меня не обманешь — я знаю, кто ты — ты паучок она-она— но потом это удивительно просветленное лицо — только перед любовью и перед смертью у женщин такие лица — почти никогда у мужчин — да — да — он хотел, чтобы она-онапродолжала — очень — почему он засыпал таким умиротворенным? — почему на миг захотелось отложить дело всемирного разрушения? — как просто, одеваясь, она-онасказала — собирая комок из колготок и трусиков — в следующий раз надо будет родиться мужчиной — как замечательно жаловалась на немецких мужчин — которые не знают, как себя вести — быть мачоили быть нежными — как просто не спросила о семье — как мило она делала ему подарки на следующее утро — все озарилось — и было хорошо.
13
Ты такой врун (англ.).
14
Календарь (фр.).
Кевин представил преподавателей — они вставали и раскланивались во все стороны — потом все ели желтый сыр, как мыши — она прошла с гордо поднятой головой — метнула заинтересованный взгляд — мне была интересна эта слабенькая дылда — которая вышла из своей японской машины — он сверху на нее смотрел из общежития — было душно — он высадился на лужайке в Новой Англии — загробное царство — по лужайке ходили бывшие жители необъятной страны — их память содержала в себе все подробности земной жизни — все эти русские страдания — разлитые по пространству — учили американцев русскому языку — преподавали православную историю — играли в футбол — ставили силами студентов «Самоубийцу» — пели хором церковные гимны — если смерть наступила в тридцатых, то пахло голодом, несло коллективизацией — если во время войны, то никак не распутать клубок Сталин — Гитлер — но все-таки немцы покультурнее — если бы не гитлеровская идиотская политика на Востоке — парочка послевоенных перебежчиков — со смертным приговором в кармане — а если в семьдесят четвертом — то пахло кофемв мастерской — если в семьдесят девятом — то раздутым литературным скандалом — Поповым, Веничкой Ерофеевым, Битовым, Баткиным, Кублановским — приятно перечислить все эти фамилии — в восьмидесятые пахло войной в Азии — борьбой за дисциплину — оцеплением бань и парикмахерских — расставаясь с жизнью, они переживали чудесный момент избавления — смерть превращалась в исцеление от смерти — они меняли пол, превращались в загробных трансвеститов, больных воспоминаниями — они спешили от смертной опасности в смерть — преподавать русский язык — обедать в студенческой столовой на фоне итальянскиххолмов Новой Англии — играть в соккер — их путешествия были связаны со сказочной опасностью — они переплывали реки, переходили горы с проводниками — гибли в пустынях — переплывали Черное море на надувном матрасе — бежали на последнем пароходе под обстрелом — чтобы писать и думать на других языках — Сисин видел их чудесное преображение из рабов в свободных загорелых призраков на перевале из Югославии в Италию — в карело-финском болоте — последний взгляд на земную жизнь — последнее прости проводнику — последняя минута жизни — расставание с рабским телом — они входили в зазеркалье супермаркетов, суперполицейских, супертаксистов и суперлавочников — вокруг летали суперптицы и супер «Нью-Йорк таймсы» — смотрите — в России растут плакучие ивы — здесь ивы смеются! — Сисин огляделся по сторонам: — ивы смеялись — призраки мечтали поскорее стать такими же супер: —красивыми — элегантными — цивилизованными — богатыми — в их отмирающем мозгу возникали видения: — супер— это мы плюссвобода — для супертуземцев, бегающих по кампусу с русским учебником в ушах — свобода — подчинение закону— так гласила серебряная надпись на фронтоне местной суперполиции — но как тогда ненавидеть мещанство? — тот самый средний класс — на котором покоится общество — его устойчивость — цензура — благополучие — прогресс — не слишком ли высокая цена? — принять все это и стать туземцем в берлинском трамвае — неполноценные существа — не сдавшие экзамен на духовность — мы бессребреники— они жадны до денег — мы идеалисты — они крохоборы — мы наплевательски относимся к жизни — что жизнь? — выпадение из вечности — они судорожно вцепились в жизнь — Сашенька не боится смерти — с русским батюшкой — бывшим сотрудником ТАСС — Сисин поехал впервые в Нью-Йорк — батюшка крестился на каждой заправочной станции — съест бутерброд, покрестится, едет дальше — доехали до Нью-Йорка — стояли в длинной ночной пробке — никто ни на кого не смотрел — избегая глазного контакта — на Манхэттене в них врезался негр — поругались немного — разъехались — мы чистые — они грязные — они даже не умеют хоронить своих мертвецов — не выносят их в открытых гробах с красивыми лицами — у нас каждый мертвец с красивым лицом — моя бабушка тожес красивым лицом без морщин — она улыбалась — и все глядят, восхищаются — они зарывают своих бульдозерами — у них могильщик за рулем — они не знают поминок — не ведают поминального воя — все-таки Россия — лучшая страна в мире — и русские — самые лучшие — но — пришли — погубили — испохабили — Россия сокращается до семейного очага — Россия бабушки и ее абажура — бабушка всегда права, потому что она моябабушка — и если я не хочу пожертвовать здоровьем моей бабушки ради свободы в России, то что значит моя любовь к свободе и России? — после обеда собрались за столом обсудить вопрос — позвали Кевина, но суперКевин, предводитель теней, прозрачно намекнул на то, что не надоиз столовой выносить бананы — тени разволновались — так кто же Родина? — дурак служит в охранке — пьет — бьет жену — он переродился — многие переродились — все переродились — они продались — они угроза моей безопасности — трудно найти более усложненные тени — прогуливающиеся по аллейкам — где пахнет скошенной травой — где борются с одуванчиком не на жизнь, а на смерть — где одуванчик — враг народа, там Америка — памятник собаки ловит в прыжке брошенную тарелку — в компьютерном центре пишут русские сочинения — Воркутаспит, положив голову на Чехова, под шум кондиционеров — ей снится русская мысль о том, что зло — общественный порок — эта мысль недоступна новой зазеркальной родине — зато она производит суперполицейских, суперпочтальонов, супергазонокосилки — в России едят людей — убивают детей — тутдети мои в порядке — они ходят в глупые супершколы — едят несочную клубнику размером в яблоко — а там все анти — антитерра — мы будем их по радио учить — как им жить — я свободен — они не свободны — я русский царь — всероссийский монарх — пусть меня позовут — я приеду — а может быть — не приеду — все равно, у них все кончится говном — ноги воняют — Новый год воняет — санки воняют — дефицит воняет — дембель воняет — рожь воняет — больницы воняют — парты воняют — церковь воняет — глаза воняют — бабочки воняют — генералы воняют — керосин воняет — чувства воняют — шары воняют — кухня воняет — Волга-матушка воняет — книги воняют — капуста воняет — парк культуры воняет — иван-чай воняет — трупы воняют — дети воняют — шахматы воняют — не приеду — или все-таки я приеду — я их научу — но мне лень — у меня здесь свое дело — гараж — семья не хочет ехать — долги — теньюр [15] — ссуда — парное молоко Новой Англии — по вечерам, когда жара несколько спадает и еще не хочется лезть под искусственные простыни, не пропускающие воздух, цари собираются вместе — пьют царскую водку — покупают дешевую закусь — поют русские песни — они не виноваты — так случилось.
15
Пожизненный профессор (англ.).