Страсть альфы
Шрифт:
Еще бы только она не возбуждала меня каждый раз, когда они выступали.
Анджелина
О боже.
Джаред, мускулистый вышибала с татуировками и темными кокетливыми манерами, заставляет меня трепетать. Мою задницу жжет в том месте, где он ударил меня, и мне не нужно смотреть, чтобы знать, что он оставил большой красный отпечаток, чтобы видели все.
У меня такое чувство, что он именно этого и хотел.
Черт бы побрал мой светлый цвет лица и рыжие волосы, потому что румянец, ползущий вверх по моей шее и распространяющийся по лицу, вероятно, виден всем.
Я смотрю, как он скрывается
И вау, это небольшое проявление силы с парнем, который приставал ко мне?
Стопроцентное попадание. Мне всегда нравились герои.
Я разворачиваюсь, чтобы поймать взгляд двух других танцовщиц на сегодняшней смене, и мы втроем входим в заранее подготовленную комбинацию, переходя от свободных к синхронным движениям.
Талия и Реми немного пьяны, но мы все знаем движения так хорошо, что могли бы сделать это во сне. Кроме того, профессиональные или полупрофессиональные танцоры, такие как мы, с таким количеством тренировок, могут заставить все выглядеть преднамеренно и хореографически.
Песня заканчивается, и наше выступление завершено. У нас есть час до закрытия, чтобы потусоваться — выпивка за счет заведения. Это входило в сделку, которую я заключила с владельцем, еще одним огромным и довольно устрашающим человеком по имени Гаррет Грин. Пятьдесят баксов каждому и бесплатная выпивка в обмен на зажигательные танцы субботним вечером. Большинство девушек из моей импровизированной танцевальной группы сделали бы это ради бесплатного входа и внимания, которое они получают в клетках.
Я? Не знаю, зачем мне это нужно. Не ради выпивки — я плохо переношу алкоголь. Думаю, просто для чистой радости творения. Забавно вставлять в повседневную жизнь настоящий танец.
Да, я из тех, кто любит мюзиклы, где люди внезапно начинают петь в общественных местах. Я девушка, которая катается на тележке по проходу в продуктовом магазине, делая непроизвольные па, ставя в голове хореографическую пьесу для покупателей, мимо которых прохожу.
Не волнуйтесь, на самом деле я не предлагаю им танцевать. Хотя могла бы, если бы уговорила других танцоров присоединиться ко мне.
Я пробираюсь сквозь толпу, притворяясь, что не ищу сексуального парня-красавчика, Джареда. Там. У двери в задний дворик. Я направляюсь к бару, потому что не хочу показаться слишком очевидной. Не думаю, что он действительно заинтересован. Имею в виду, что я подавала ему сигнал в течение нескольких недель, и хотя он бросает на меня пылающие взгляды, но никогда не спрашивал мой номер и не предлагал потусоваться после работы.
Сплошное разочарование.
Я сажусь у стойки бара и заказываю тоник с лаймом. Это мой дурацкий трюк, делать вид, что я пью джин с тоником или водку с содовой, когда на самом деле это просто вода. Мои друзья получают свои напитки и общаются, а я притворяюсь, что развлекаюсь. Ко мне подходит парень, но мне неинтересно, поэтому я вежливо улыбаюсь и направляюсь в туалет.
Когда выхожу, в коридоре стоит Джаред.
— Зайди сюда, малышка. — Он поманил
Черт возьми, если бы братство захотело ограбить заведение, они сорвали бы джекпот.
Мое сердце колотится, лицо пылает, хотя я не знаю, чего он хочет.
В смысле, я знаю, чего он хочет.
И не должна на это надеяться.
Судя по всему, Джаред — бабник. Он спит с девушками и никогда не перезванивает. Так говорят все, включая его лучшего друга, другого вышибалу Трея. Меня предупредили об этом парне, но я до сих пор не могу унять дрожь возбуждения, пробежавшую по моему телу.
Джаред берет меня за руку. Не успеваю я сообразить, что он делает, как меня разворачивают лицом к стене и шлепают. Затем он берет мое другое запястье, прижимая оба сильной ладонью.
У меня перехватывает дыхание, когда его рука опускается на мой зад. Как и раньше, он хватает меня снизу за ягодицы, за голую часть под короткими шортами.
Я охаю, но не протестую, слишком возбужденная, чтобы прекратить.
Он шлепает по другой ягодице, так же сильно.
— Это за ношение шорт, из-за которых каждый парень в здании хочет трахнуть эту сочную задницу.
Я почти уверена, что перестала дышать. Со мной никогда не разговаривали в такой грубой и грязной манере, но я определенно не жалуюсь. Мое лоно сжимается и набухает, планируя вечеринку для всего остального, что может предложить Джаред.
Он разворачивает меня лицом к себе. Я ударяюсь задницей о стену и задыхаюсь на выдохе. Он кладет руку прямо между моих ног и обхватывает мою грудь.
— И в следующий раз, когда ты поднесешь эту киску так близко к моему рту… — Он двигает рукой, надавливая через шорты на клитор и анус. Я ахаю и поднимаюсь на цыпочки. — …ты узнаешь, что именно я хотел бы с ней сделать.
Меня охватывает невероятная дрожь Больше похоже на содрогание, только вот звучит плохо. И то, что я чувствую, на самом деле чертовски далеко от плохого. Внутри у меня все становится жидким, жар льется вниз по бедрам, прямо до ступней.
Теперь я понимаю, откуда взялась фраза «Пальцы на ногах сжимаются».
Он медленно скользит пальцами по ткани чуть выше моей щели, которая полностью пропитала мои трусики.
— Уяснила, красавица?
Я сглатываю.
— Да. — У меня сжимается лоно.
Он запускает пальцы под шорты, в трусики, и я хнычу.
— Детка, если ты снова наденешь эти шорты в «Эклипс», я отведу тебя сюда и отшлепаю эту сочную задницу так, что каждый парень, наблюдающий за твоим танцем, поймет, что на тебя претендуют.
Он откидывает голову назад и трясет ею, словно удивляясь тому, что только что сказал, но пальцами скользит, скользит, скользит по щели. Я тихо стону, мой взгляд задерживается на его груди.
— Смотри на меня, детка, — приказывает он, и я повинуюсь, не задумываясь. Танцоры по своей природе послушные люди. Мы всю жизнь лепим свое тело и разум, чтобы делать все, о чем нас попросит директор или учитель. Любой танцор, который так не делает, быстро отсеивается. Всегда найдется еще десять желающих занять твое место, если ты не готов выложиться на пятьсот процентов.