Страсть и расчёт
Шрифт:
– У меня тоже нет никакого желания.
– О, и это возвращает нас к вопросу о запутанной истории.
– М-м… А почему вы не хотите танцевать, мисс Грэхем? – уклонилась от ответа Анна.
– У меня чудовищно устали ноги. Кроме того, я не вижу смысла танцевать с незнакомцами, которым нет никакого дела до того, как я танцую, и до того, о чем бы я хотела поговорить.
– Мои причины примерно таковы же. Кроме того… – Анна помедлила, словно не решаясь продолжать. – Кроме того, я уже помолвлена, так что поводов для танцев у меня еще меньше, чем у вас.
– Выкинем
– Это хорошая мысль. – Анна посмотрела на свою карточку так, словно увидела ее впервые.
– Интересно, сколько раз можно такое проделать, чтобы тебя не сочли совершенно безумной? – Не то чтобы Луиза всерьез полагала, что подобная опасность реальна, но ей очень хотелось хоть немного развеселить новую знакомую. Анна Суэверн явно была чем-то глубоко опечалена, но держалась стойко. Подобное проявление силы духа Луиза уважала, а спокойное достоинство, присущее Анне, было тем качеством, которого самой Луизе так не хватало. Правда, она от этого не страдала, но всегда немного завидовала тем, кто способен был в любой ситуации сохранять вид отстраненный и почти неземной. И все же Луиза предпочитала активный подход к жизни. Девушка ощущала в себе явный избыток земного, что можно было объяснить недостаточно аристократическим происхождением или, если уж совсем честно, отсутствием такового.
– Думаю, что мне не удастся сделать это более одного раза. Маман в подобных вопросах бывает очень серьезна.
– Вас сопровождает мать?
– И брат. Сопровождают. Более точным словом было бы «конвоируют». – Анна попыталась улыбнуться, но улыбка вышла грустной.
– Но ведь вы же сказали, мисс Суэверн, что помолвлены?
– О, это долгая история.
– Вам не кажется, что разговор становится странным?
– В общем-то, после предложения выкинуть бальные карточки меня уже вряд ли может что-нибудь удивить.
– О, самые очевидные выходы всегда кажутся чем-то необычным. Наверное, потому что они простые. Люди привыкли бороться с трудностями. И если решение проблемы кажется очень легким, то все сразу же начинают искать подвох.
– Да, вы правы.
– Впрочем, как обычно. – Луиза легкомысленно махнула веером, едва не сбив с головы одной из старушек и так косо сидящую диадему. Бриллиантовую, стоит отметить. – Так каково же ваше решение? Расскажете запутанную историю – или пойдем танцевать? Вот, кажется, приближается первый из ваших кавалеров.
– Или из ваших, – парировала Анна.
– Возможно, – согласилась Луиза. – Как бы то ни было, вероятность танцев становится угрожающе реальной.
– Хорошо… Я согласна.
– Отлично! – Луиза решительно достала свою карточку из сумочки, висящей на запястье, протянула руку за карточкой Анны – и сделала то, от чего ее соседка затаила дыхание: осторожно засунула исписанные листки в сумочку окончательно задремавшей старушки и ловко лишила обеих почтенных дам их собственных девственно чистых карточек. Старушки даже не проснулись.
– Держите. – Луиза протянула половину незаконной добычи Анне.
– О Боже Всемогущий! – Мисс Суэверн смотрела на кусочек бумаги так, словно на нем проступили пламенеющие письмена, обещающие геенну огненную.
– О, Господь на такие мелочи внимания не обращает, – уверила соседку Луиза, мягко, но решительно заталкивая карточку в сумочку Анны. – Соберитесь, молодой человек уже совсем близко.
– Мисс Суэверн, – кавалер склонился перед девушкой, – позвольте пригласить вас на этот вальс.
– О, баронет! – Анна, надо отдать ей должное, мгновенно взяла себя в руки, достала украденную карточку и невинно взглянула на замершего в поклоне молодого человека. – Кажется, тут какая-то ошибка. Вы не записаны на этот танец.
Луиза сделала вид, что происходящее ее не касается, а молодой баронет так и продолжал стоять, склонившись. Минута тянулась за минутой. Анна сидела с ровной спиной, глядя в пространство. Баронет стоял в поклоне, уставившись на пустую карточку. Луиза переводила взгляд с одного на другую и думала, сколько еще это может продолжаться. В конце концов она сжалилась над несчастными и заметила:
– Мисс Суэверн, баронет, кажется, произошла какая-то ошибка, так что, я полагаю, вам стоит договориться о другом танце.
Молодой человек с видимым усилием распрямился и обрадованно сказал:
– Да-да! Я подойду позже, запишите за мной предпоследний вальс, если вы не против, мисс Суэверн.
– Боюсь, что этот танец уже занят, – не моргнув глазом, соврала Анна.
Луиза про себя отметила, что новая знакомая быстро и легко сошла с пути истинного.
Баронет моргнул, и Луиза забеспокоилась, что он снова обратится в соляной столб в поклоне, но юноша сделал над собой усилие и, выразив сожаление, удалился.
– Господь Вседержитель! – Анна откинулась на спинку стула и принялась энергично обмахиваться веером. – У меня чуть сердце не выскочило из груди. Это ужасно!
– Это весело, – рассмеялась Луиза. – И хочу отметить, вы, мисс Суэверн, сделаны из хорошей северной стали.
– Спасибо, – поблагодарила Анна за комплимент.
– И в свете того, что мы обе приняли участие в акте воровства и обмана, предлагаю перейти на «ты», оставив все эти церемонии. Что-то мне подсказывает, что мы подружимся.
– Как ни странно, мне тоже так кажется. Если мы переживем этот вечер, конечно.
– И ты мне расскажешь, что там за запутанная история?
– Я… постараюсь.
– Надеюсь.
Бал тем временем шел своим чередом: пары кружились в танце, дамы постарше и джентльмены всех возрастов играли в карты, подали легкий ужин, где Анна и Луиза оказались почти соседками – их разделял пожилой джентльмен, все время клевавший носом и изредка делавший глоток вина из постоянно наполняемого слугой бокала. После ужина тетя Ви оказалась окруженной стайкой своих давних подруг, а к Луизе подошла Анетт Гринуэй, вернее, леди Эрвен, с которой за неделю в Лондоне девушка успела уже несколько раз встретиться в городе.