Страсть умеет лгать
Шрифт:
Михаил удивленно вскинул бровь, но выяснять причину столь резкой реакции не стал, как и переубеждать.
— Значит, с Ульрихом вы уже познакомились, и контакта не возникло? Что ж, бывает. Найдем другие способы. Но это потом, одновременно с вашим обучением. Сейчас нужно закрыть вопрос с желанием. Предлагаю отсрочить его до момента установления вашей истинной личности. А пока… Пока в качестве компенсации за отсрочку корпорация может помочь вашему донору, Марии Елисеевой, и ее семье. Например, найти вероятность, где Дима родился здоровым, и слить эти реальности.
Ветер колыхнул штору, впустив в кабинет сноп закатных лучей. Глаза цвета виски сверкнули золотом.
Голова резко закружилась. Вообще с моим зрением творилось что-то странное: мир в глазах двоился. Переутомилась. Не удивительно со всеми этими покушениями и путешествиями в прошлое.
И я вместо ответа почему-то спросила:
— Вы видели, кто столкнул меня… Машу под электричку?
— Да. Я не могу вам лгать, — он, вздохнув, прикрыл глаза, и сияние ненормальных начальственных глаз погасло. — Пока я не скажу вам. Но обещаю открыть, если вам еще будет это интересно, после возвращения вашей истинной памяти. Думаю, вы и сами тогда сможете вспомнить больше.
— Почему не сейчас?
— Сильные эмоции, испытанные донором, еще глубже утянут на дно вашу собственную личность, Элина. Вы потому и оказались в ловушке этого тела, что вместо плавного погружения и перехода в альтернативную реальность слились с ним в момент его сильнейшего переживания смерти. Так редко, но случается даже с обученными дайверами, и гораздо чаще — со стихийными.
— Может, это тот же убийца, кто сейчас снова охотится за мной?
— Мы разберемся, Эли. В корпорации работают самые умные детективы.
— А вы точно можете излечить Диму?
Михаил рассмеялся. Встал и подал мне руку:
— Не излечить, мы же не лекари. Исправить — будет точнее. Идемте. Я покажу. И Диму возьмем, он сам с вашего позволения выберет свой вариант жизни. Так будет правильно. Заодно и поужинаем. Согласны?
С одной стороны, моего отказа и не предполагалось. С другой — кто бы отказался?
Когда я приняла ладонь Михаила, показалось, кожу что-то царапнуло. Неужели у него такие длинные ногти? Но опустив взгляд на кисть его руки, я ничего выдающегося не заметила. Разве что ногтевые пластины чуть-чуть длинноваты и островаты. И блеск несколько металлический. Странный маникюр для мужчины. Когда только успел, если только что вернулся из погружения? Или это какой-то побочный эффект?
Управляющий, отпустив мою руку, нажал на кнопку в столе. Открылась потайная дверь лифта.
— Идемте.
* * *
Наверное, гувернер как-то подготовил малыша, потому что Дима совсем не удивился, когда мы пришли в номер вдвоем с управляющим, и Михаил спросил:
— Хочешь посмотреть кино про тебя? Настоящее. Может быть, страшное, не знаю, какое попадется. Но ты всегда можешь остановить его и, если захочешь, посмотреть другое.
Мальчик важно кивнул, доверчиво вложил ладошку в
— Хочу. Веди.
— Хм… А как ты догадался, что фильм будет не по телевизору?
— Потому что деда Палыч надел на меня ботиночки. Значит, мы пойдем на улицу.
— Умница, — Михаил улыбнулся, потрепал светлые кудри и перевел взгляд на Леонида Павловича: — Прошу вас еще побыть с нами, может понадобиться ваша помощь. И охрана.
— Слушаюсь, сэр, — вытянулся старый вояка, только честь не отдал, хотя рука дернулась к непокрытой голове.
К моему удивлению, из номера мы пошли не в кабинет управляющего к чудо-машине, на которой он показывал вероятности моего будущего, а к лифту, где Михаил нажал кнопку второго подземного этажа.
Здесь мы с Димой еще не были. Едва открылись двери лифта, как меня охватило ощущение, что мы ступили на борт иноземного космического корабля, какие часто рисуют голливудские декораторы. Необычного вида разноцветный светящийся пластик на стенах, бегущие огоньки, яркие световые стрелки, вспыхивающие непонятные пиктограммы в стиле племени майя. Вместо дверей в коридоре — порталы с массивными стальными створками, отъезжающими в стороны при нашем приближении. Компьютерная игрушка, а не интерьер. Разительный контраст с помпезным кабинетом начальства и с музейным холлом, который я видела в первый вечер.
— Ух ты! — восторженно пискнул Димка. — Круто!
Михаил привел нас в просторное круглое помещение со стеклянным сводом в виде полусферы, напоминавшим половинку мыльного пузыря. За стеклом на черном небе сияли россыпи ярких и совершенно незнакомых созвездий.
Не поняла. Мы же под землей! Какое тут может быть небо, тем более, — чужое?
— Вау! — выдал мой племянник. Надеюсь, что мой, потому что в версию собственного попаданчества я абсолютно не верила. Или не могла принять.
— Проекция, — пояснил управляющий, заметив мой ошалелый взгляд, и я сразу успокоилась. Ну конечно проекция, что же еще!
Михаил подошел к пульту у входной двери, и я, оглянувшись на него, только тогда заметила, что справа и слева от входа тянется полукругом ряд массивных кресел, похожих на массажные. Четыре кресла из дюжины были заняты фигурами в шлемах-шапочках и в облегающих костюмах. Всё это очень напомнило ролик с подробностями съемки “Аватара” по продвинутой технологии motion-capture. Проводов я не заметила, вместо них на одеждах и шлемах светились разноцветные точки, что тоже прибавляло сходства с компьютерным кино.
— Это класс практических занятий для учеников. Обычно первое погружение происходит здесь, под строгим контролем датчиков, преподавателей и спасателей. Но вы будете только наблюдателями.
— Смотреть кино? В три дэ? — звонко спросил Дима.
— Гораздо круче! — рассмеялся Михаил, и его строгое лицо удивительно преобразилось, стало мягче, а глаза посветлели до завораживающего золота. “Как у зверя,” — подумала я, но почему-то страха не было, хотя я уже прекрасно понимала, что такие метаморфозы не объяснить простыми линзами.