Страсть Волка
Шрифт:
Внутри скребется уверенность, что Альгир и так знает, что никакой симпатии я к нему не испытываю. Самое большее – уважение к силе и положению.
Это не редкость для договорных браков. Есть надежда, что мы хотя бы не будем швыряться друг в друга посудой и справимся с… близкими отношениями.
Тяжело сглатываю и напоминаю себе, что и этого тоже не избежать.
Мужчина не будет сыт уважением – ему нужен наследник, как и любому правителю.
– Что-нибудь придумаю, – шепчу тихо и подмигиваю своему отражению в зеркале – бледному и перепуганному. –
И то, что я делаю это ради матушки и ее спасения, капитану-регенту знать не обязательно.
***
Визит Альгира – всего лишь вежливость. Он спокойно может сейчас же посадить меня в карету и увезти в замок, без церемоний и рассусоливаний, но мужчина любит, когда все идет по плану и не отступает от замысла ни на шаг.
Меня забавляет эта его черта: тяга к правильности, к красивым жестам. Если ухаживания, то с размахом; если подарки, то самые лучшие; если слова, то предельно сладкие и именно те, что хочет услышать любая девушка. Он читает людей, как открытые книги, вертит их так и эдак, давит на нужные точки.
Не могу сказать, что это не пугает меня до дрожи.
Я боюсь капитана-регента где-то в глубине души. На самом ее донышке плещется чувство неправильности, напускного благородства.
Он весь – фальшь, как она есть, но я не могу это доказать: мне не хватает слов и знаний, правильных определений, тонкого чутья, какое было у моего брата, пусть великая Галакто тепло встретит его душу в своих чертогах.
Отгоняю сомнения, натягиваю на лицо приветливую улыбку, которая ничего не значит и ни к чему не обязывает, и медленно вхожу в гостиную.
Не знаю, куда девать руки, потому стискиваю краешек ленты, перехватывающей пояс, и стараюсь смотреть перед собой, чтобы тут же не натолкнуться на Альгира.
Мне неловко вот так сразу встречаться с ним взглядами – хочется подготовиться, вдохнуть глубоко и вернуть себе привычное равновесие.
Скрип. Тихие, едва слышные шаги по ковру.
Альгир протягивает руку, а я невольно вздрагиваю – и от капитана это не спрятать и не укрыть взволнованный взгляд за веером ресниц.
Теплые губы касаются ладони, когда мужчина все-таки берет в плен мои дрожащие пальцы, а пристальный взгляд светло-серых глаз вызывает странное давление в груди. Это не любовный трепет, не пылкая страсть, какая может вспыхнуть с первого взгляда.
Это волнение и… страх.
Я – кролик, стоящий перед удавом, и он вот-вот бросится, чтобы скрутить мне голову.
Высокий и широкоплечий, Альгир возвышается надо мной на добрых две головы. Рядом с таким мужчиной можно почувствовать себя слабой и беззащитной – что явно нравится матушке, но немного пугает меня.
Затянутый в форменную черную куртку, расшитую серебряной нитью, мужчина движется плавно, будто в танце, и походит на довольного кота – гибкого, уверенного и расслабленного, но это впечатление обманчиво. Альгир всегда готов к неприятностям – положение обязывает.
Густые каштановые волосы аккуратно зачесаны назад, широкие брови вразлет немного хмурятся, и хочется провести пальцами по упрямой складке, стереть ее, чтобы не портила идеальный облик капитана.
Серые глаза полны затаенных гроз. Кажется, что вот-вот в темной глубине вспыхнут золотом самые настоящие молнии. Взгляд скользит по моей шее, задерживается на бьющейся жилке, и я могу поклясться, что чувствую это.
Словно по коже скользят затянутые в перчатку пальцы.
Воздух вокруг нас густеет, нагревается, и я с трудом вдыхаю и продираюсь сквозь раскаленный кисель. Колени дрожат сильнее, и если бы не крепкая рука, держащая меня под локоть, я бы наверняка упала прямо здесь.
– Вы очаровательны, Нанна, – тихо рокочет мужчина. Его голос напоминает морскую волну, накатывающую на песчаный берег. Он вызывает дрожь и странно успокаивает, гипнотизирует и убаюкивает.
Страх и волнение отступают под натиском уверенной силы Альгира.
Он не предлагает мне сесть, нет.
Тянет за собой к высокой двери, ведущей в сад.
Толчок! Створки распахиваются настежь, впуская внутрь запахи вечной весны.
Под магическим куполом, установленным отцом несколько лет назад, тут всегда цветут цветы и щебечут живые птицы.
Баснословно дорого и непозволительно роскошно для обедневшего рода, но когда лекарь говорит, что это поможет обреченной матушке, отец готов пойти на что угодно.
И вот теперь этим “что угодно” станет мой брак с Альгиром.
– Признайтесь честно, – капитан улыбается и смотрит на меня из-под темных ресниц. – Я вам не нравлюсь, Нанна?
Что это? Вопрос с подвохом? Насмешка? Или какая-то проверка?
Нервничаю, как какая-нибудь девчонка, и с ужасом обдумываю все возможные варианты, а капитан начинает смеяться, чем совершенно ставит меня в тупик.
– Никаких проверок, обещаю.
Я невольно ахаю и прикрываю рот рукой.
– Вы читаете мысли, капитан?
– Зачем? У вас на лице все написано.
С трудом сглатываю горьковатую слюну и стараюсь говорить беззаботно, будто меня совсем-совсем ничего не тревожит:
– Вы меня немного пугаете. Но что в этом удивительного – мы почти не знакомы.
– “Пугаю”? – капитан удивленно изгибает бровь и склоняется над ближайшей пестрой клумбой. – Но я совершенно безобиден, дорогая! Как и этот цветок.
Он вкладывает в мою ладонь белоснежную гроздь ландышей, а я невольно вздрагиваю от приторного до головокружения аромата и потихоньку теряю нить беседы. Невежливо просто стоять и молчать, правда? Альгир же не просто так сюда приехал?
– Я приехал к вам с просьбой, Нанна.
Опять он все угадывает так, будто владеет чарами!
– Я хотел бы просить ваших родителей перенести церемонию в мой замок.
Не сразу осознаю, о какой церемонии речь.
О брачной? Но почему? Матушка так хотела, чтобы праздник прошел здесь, где все было мне родным…