Страсть
Шрифт:
Поскольку к своим коллегам-актерам Быстрицкая относилась слишком строго, ее мужем стал человек другой профессии, который был старше ее на несколько лет и уже имевший до этого опыт семейной жизни (Быстрицкая стала его четвертой по счету женой). По ее словам: «В молодости мне чисто внешне очень нравился Жан Марэ. Романтичный герой. Но я понимала: влюбляться в артиста – то же, что читать романы Дюма. А в жизни… С будущим мужем, Николаем Ивановичем, меня познакомил его друг, работавший в ту пору в журнале «Советский экран». Влюбилась я тогда со всей пылкостью своей натуры…
Обыватели и закоренелые сплетники утверждали, что он был генералом, чуть ли не родственником Н. С. Хрущева. А Николай Иванович работал в отделе переводов Министерства внешней торговли…
Через четыре дня после знакомства Николай Иванович сделал мне предложение,
Жилось мне в те годы трудно, а после замужества стало легче. У Николая Ивановича был очень хороший вкус. Из своих поездок за рубеж привозил какие-то модные вещи, и я могла появляться изысканно одетой… Мой муж был интересным человеком. Мне нравилось с ним общаться, ходить по театрам и галереям, обсуждать увиденное, спорить. Своим формированием я во многом обязана ему. Сколько он всего помнил, сколько знал! Он очень любил историю…
Я была счастлива. Может, именно в те годы я осознала, как много значит для актрисы личная жизнь. В душе я надеялась на чудо: вдруг вопреки всем медицинским диагнозам у меня появится ребенок… Но если чудеса и случаются, то только не со мной…»
Несмотря на замужество Быстрицкой, ухажеров в киношной среде у нее не убавилось. Среди них были не только ее коллеги-актеры, но и чиновники Госкино. И Быстрицкой приходилось прилагать большие усилия, чтобы даже тень подозрения не легла на ее репутацию. В иных случаях ей, как и в молодые годы, приходилось применять силу. Один из таких случаев произошел в 1967 году, когда за актрисой попытался ухаживать один высокопоставленный деятель. Быстрицкая тогда отправилась по профсоюзной линии в Англию, и этот чиновник, будучи руководителем делегации, заманил ее в свой номер и попытался склонить к определенного рода отношениям. Но нарвался на такое сопротивление, которого не ожидал (видимо, в случаях с другими актрисами у него осечек не случалось). Тогда чиновник пообещал Быстрицкой, что она навсегда забудет дорогу за рубеж. И действительно – в течение нескольких лет актриса была невыездной.
Еще об одном похожем случае рассказывает сама Элина Быстрицкая: «Как-то пришла к большому начальнику: что-то попросить для одного из коллег. А начальник этак зашел сзади, положил мне руку на плечо, и ладонь как бы невзначай заскользила вниз – ну понятно, в каком направлении. Отрезвляющих физических действий я не применяла, просто отскочила в сторону и произнесла выразительный монолог. Жаль, но вопрос, по которому я приходила, решен, разумеется, не был…»
Другой подобный случай произошел с актрисой во время съемок одной из картин. Дело было так. Натурные съемки закончились, и Быстрицкая возвращалась из Поти в Адлер, чтобы оттуда первым же самолетом вылететь в Москву. Ехала она в грузовой машине, в кабине с водителем, который работал в их съемочной группе. Остановились в Сухуми, где был забронирован номер в гостинице. Дело было вечером, и Быстрицкая, уставшая с дороги, собиралась уже лечь спать, когда внезапно в дверь постучали. Как выяснилось, это был тот самый шофер, который привез ее в гостиницу. Актриса, естественно, спросила: «Что вам надо?» А тот ничтоже сумняшеся отвечает: «Тебя хочу, кого же еще?» Быстрицкую поначалу охватил легкий шок, но затем она пришла в себя и послала «ходока» куда подальше, да еще вдобавок пригрозила, что, если он немедленно не уйдет, она расскажет обо всем руководству группы. Шофер хоть и был сексуально озабочен, но побоялся потерять работу.
К сожалению, супруг Быстрицкой тоже оказался большим «ходоком» по женской части. Изменять актрисе он начал чуть ли не с самого начала их супружеской жизни, но Быстрицкая об этом долго не догадывалась. Прозрела она только в 60-е, однако в ЗАГС разводиться не побежала. Ей казалось, что откровенного разговора с мужем будет вполне достаточно. Тот действительно заверил ее, что больше такого не повторится. Но обманул. Многие его друзья, зная об этих походах «налево», поражались, ведь Быстрицкая считалась одной из первых красавиц советского кино, о ней грезили чуть ли не все мужчины Советского Союза. А ее муж бегал к другим женщинам, многие из которых даже в подметки не годились Быстрицкой. Короче, было чему удивляться. Но, с другой стороны, мы ведь не знаем, что происходило в семье актрисы, какие взаимоотношения были у нее с мужем, в том числе и в постели.
Брак Быстрицкой с Николаем
Думаю, многие знают, какое это трудное испытание – оставаться наедине с собой среди множества людей. Для актрисы это может обернуться трагедией. В моей жизни был случай, когда я десять часов просидела под дождем в лодке, решая, как мне дальше жить. Актриса, не познавшая любви и горького одиночества, никогда не будет искренней на сцене…»
Расставшись с Николаем Ивановичем, Быстрицкая с тех пор замуж больше не выходила. Отвлечься от грустных мыслей ей помогала активная общественная деятельность. В конце 60-х за активную работу во Всероссийском театральном обществе (она заведовала военно-патриотической комиссией) Быстрицкая была удостоена звания ударника коммунистического труда. В 1970 году она вступила в ряды КПСС. А пять лет спустя актрису избрали президентом Федерации художественной гимнастики СССР. Стоит отметить, что президентом Быстрицкая была не номинальным, а самым настоящим. Она регулярно посещала тренировки гимнасток, помогала им советами, конкретным делом. Благодаря стараниям Быстрицкой художественная гимнастика вскоре была включена в программу Спартакиады народов СССР. На посту президента Элина проработала без малого 18 лет. В 90-е годы к прежним общественным должностям добавились новые: вице-президент Международного фонда охраны здоровья матери и ребенка, член Межведомственной комиссии при Совете Безопасности, член Общественной палаты при президенте.
Из интервью Элины Быстрицкой: «Так сложилась моя жизнь, что я одна… Можно было бы с кем-то быть, но для этого, с моей точки зрения, должны наличествовать определенные качества во взаимоотношениях. Мне ближе мудрость Омара Хайяма: «Уж лучше будь один, чем вместе с кем попало». При чем тут гордая независимость? Мне необходимо сердечное увлечение. А все радости общения – это совсем другое. Брак ведь предполагает что-то еще. Конечно, я нахожу для себя дело каждый день и каждый час, но, когда женщина говорит, что только в деле находит для себя самое главное, я… не поверю, что она счастлива. Женское счастье – это все-таки радости патриархального быта: семья, дети…
У меня есть друзья, с которыми я общаюсь ежедневно, даже несколько раз в день, с ними я советуюсь. Мой круг – это мой круг, и я никого чужого не хочу туда пускать. Это тайна. Друзьями я не обделена. У меня есть все, чтобы чувствовать себя комфортно. Мои учителя, мои партнеры по сцене, по фильмам драгоценны для меня. Но, к сожалению, некоторых уже нет в живых…»
С тех пор минуло несколько лет, а Быстрицкая все такая же красивая и активная. Одевается она с иголочки, да еще завела себе собаку, пекинеса, которая придает ей особенный шарм. В Малом театре она играет несколько спектаклей, в том числе и в «Любовном круге», где у нее роль взбалмошной, блестящей и не стареющей душой леди Китти. Копия самой Быстрицкой.
Летом 2009 года актриса дала очередное большое интервью одной из центральных газет («Московский комсомолец», номер от 11 июля, автор – Н. Черных), где поведала о своем повседневном житье-бытье следующее:
«В тапочках я хожу только дома. А на каблуках – всегда. Встаю утром, и прежде чем выйти на улицу, причешусь красиво, положу макияж, долго и придирчиво одеваюсь. Я даже мусор не могу вынести в халате. Есть какие-то вещи, которые прививались мне моими друзьями и коллегами. Когда я пришла в Малый театр, у нас в труппе были три актрисы, которые окончили Смольный институт. А у них – особая осанка, способ общения, в общем – способ жизни. На гастролях мы много говорили, и меня учила «женскому» Елена Николаевна Гоголева, у которой было строжайшее дворянское воспитание. Эти дамы играли в массовых сценах, в эпизодах. Но как они ходили! Как выглядели, боже мой!..»