Страсти Евы
Шрифт:
На экране всплывает информативная заставка с голосовой озвучкой.
Добро пожаловать в лабораторию F-вируса!
Меня зовут Фортуна. Я являюсь собственностью Корпорации. Версия 3007 - моя последняя версия. Моя химическая формула:
– F- virus = AL12 (
Я загружена на 100 %. Мой временной диапазон распада составит: 00:00:00 секунд. Активность: 00:15:46 секунд.
Даша
Жук Борис Борисович. Должность - 1-й заместитель Руководителя Зоны № 6. Персональные данные - информация засекречена. Фотография - информация засекречена. Адрес проживания - информация засекречена.
Негусто… Так или иначе, как только Даша прекращает игру на клавиатурном пианино, мы шустренько выскальзываем из лаборатории. Без происшествий нам удается миновать стеклянный мост. В исследовательском корпусе стук ее каблуков начинает действовать мне на нервы. Снова и снова повторяющаяся однотонная дробь отражается от куполовидных нефов и разносится раскатистым эхом. На повороте к гардеробной я наконец-таки хочу перевести дух, но навстречу нам генеральской походкой шествует Гавриил Германович собственной персоной.
Его Беспроигрышное Высокоблагородие Злой Рок делает шах и мат!
Незаметная ступенька предрешает дальнейшую судьбу. По нерасторопности я спотыкаюсь о злосчастный порожек. Запускается цепная реакция. Мои кеды испытание на устойчивость не выдерживают. По инерции я лечу прямо на Гавриила Германовича. Незапланированные объятия для него выходят боком. Я сбиваю его с ног и наваливаюсь сверху.
– Гавриил Германович, вы как?
– с нарастающей драмой в глазах вопрошаю я его, смущенно поправляя съехавшие с переносицы очки.
Гавриил Германович выдает тираду проклятий в адрес суровой действительности.
– Ева, Ева… ты вновь перевернула мою жизнь с ног на голову, - укоризненно хрипит он, разве что его руки как-то нескромно обхватывают мою талию и силой наклоняют.
– Я вновь чертовски зол и вновь чертовски возбужден.
К моему стыду, восседая на нем, как полководец на коне, я отчетливо чувствую под собой увеличивающийся и крепчающий детородный орган.
– Извините меня, Гавриил Германович, я не хотела, - сконфуженно бормочу я.
Мне грезится, что его руки умышленно удерживают меня на себе.
– Извинения приняты, моя маленькая проказница, - словно читает мои мысли Гавриил Германович и демонстративно разжимает пальцы.
Сразу после обретения земли под ногами он выстраивает между нами прежнюю субординацию. Тут уж ничего не попишешь, независимо от его растерзанной белой рубашки с застрявшими под ремнем серых брюк пуговичками, ему идеально
– Хос-с-споди… ты разодрала коленку!
– опечалено взмахивает руками Даша, глядя на сочащуюся из моего колена струйку крови.
Теперь мне стыдно куда больше, поскольку из головы совсем вылетело, что за эротической авантюрой наблюдали зрители.
– Проклятье… надеюсь, коленная чашечка цела, - не менее обеспокоенно склоняется к моей ноге Гавриил Германович.
Он проводит профессиональный осмотр моего ободранного колена и без предупреждения подхватывает меня на руки.
– Нужно срочно обработать твою рану.
Мои глаза округляются, мысли о боли в колене вылетают, как пробка из бутылки шампанского.
– Э-э… я бы и сама дошла. Вас не так поймут, Гавриил Германович. Поползут слухи разные.
Вопреки собственным словам я обеими руками обнимаю его за шею, едва сдерживая себя, чтобы не вплести пальцы в непослушные густые волосы.
– У меня руки так и чешутся покормить твой дерзкий рот из ложки, - шепчет он мне на ушко наполовину шутливое предупреждение.
– Не забывай, я давал клятву Гиппократу. Тем более не в моих правилах оставлять женщину в беде. Другой вопрос, разве можно так носиться. Легко упасть и сломать шею. Больше так не делай. Будь послушной девочкой, Ева.
– Я не умею быть послушной девочкой, - смеюсь я, поправляя ворот его медицинской униформы.
– Я восхищен твоим смехом, - тепло улыбается он.
– Ты так задорно звенишь, словно в груди моторчик. Что мне сделать, чтобы ты чаще смеялась?
«Нам нужно чаще видеться!» - безошибочно определяю я про себя, но всего лишь пожимаю плечами. В ответ Гавриил Германович задумчиво опускает ресницы, безусловно, достойные зависти любой девушки.
– Вы вообще не смеетесь и улыбаетесь через раз, - по простоте душевной укоряю я его, и только потом соображаю, что язык мой - враг мой.
Упреки сильно задевают Гавриила Германовича, ему становится неуютно, в глазах воскрешается необузданная дикость. Невзирая на кардинальную перемену в настроении, молчание он так и не нарушает.
Да что с ним такое, раз он не знает мира сам с собой? Я и раньше замечала за ним замкнутость и нелюдимость, но сейчас как никогда вижу, что все его затравленное нутро скулит о помощи. На него больно смотреть: загнанный снежный барс, которого силой удерживают в неволе. Любовь смогла бы освободить его мечущуюся душу от оков тьмы и вернуть к свету. Только сумею ли я провести его через все адовы круги, не спалив собственные крылья? Подъем к небесам труден и долог, а падение в преисподнюю займет мгновение. Все или ничего - другого не дано. Разница в том, что Гавриил Германович ходит по краю уже сорок пять лет, а я, восемнадцатилетняя девушка, запросто погибну в эмоциональном аттракционе. Кроме того, даже если мы будем держаться за руки, кто даст гарантию, что я в одиночку укрощу выпущенную из ящика Пандоры тьму. На отчаянный поступок надо решаться только в том случае, если доверяешь возлюбленному, как самой себе.