Страсти Евы
Шрифт:
– Что если «1» - это старший Наследник?
– осеняет меня идея.
– Тогда легко объяснить, почему фантом напал именно на Гавриила Германовича. Первым в списке стоит его отец, а значит, и он сам.
– Перед единицей стоит знак «приблизительно», поэтому гадать бессмысленно, - пессимистично вздыхает Даша.
– Перечеркнутый перечень можно рассматривать и как список Наследников. Аббревиатура крови одинаковая. Что такое «-> Luna» вообще непонятно. К тому же неизвестно, что зашифровано на второй части свитка. Вдруг для эксперимента нужно совместить кровь всех 12 Наследников. Миф-то можно трактовать, как хочешь.
Война приближается
Глава 6. F-вирус
Миновал месяц со времен Хэллоуина. Снежная Королева сменила Графиню Осень. За ночь выпал снег. Наутро природа преобразилась. Чувствуется легкий морозец.
С утра пораньше мы с Дашей на ее «Ауди» спешим в нашумевшую Зону № 1 на занятия к профессору Волкову, который, между прочим, приходится Гавриилу Германовичу кузеном по линии отца.
Через край стакана-тумблера я понуро взираю на подругу, читающую мне нотации по поводу моих нервных срывов, и тихо дую на кофе. Гневные речи вгоняют меня в глубокое уныние. Совсем недавно я с большим оптимизмом смотрела в будущее. Прежде оно казалось мне слегка сероватым, но после «сказочной ночи» в Клубе потускнело до такого же траурного черного оттенка, как и мой лак для ногтей, ставший повседневным. Тут и говорить нечего, я перестала нормально существовать. У меня пропал аппетит, появились мешки под глазами, и ухудшилось общее состояние. Гавриил Германович стал моей персональной головной болью, медленно, но верно разрушающей клетки мозга. Каждодневное прокручивание наших диалогов в Клубе равносильно самобичеванию. Моя жизнь превратилась в один сплошной стресс. Втайне от семьи я даже встречалась с мозгоправом. Финкельштейн снабдил меня новой партией антидепрессантов. Понятное дело, на депрессию в режиме онлайн я должна срочно наложить вето, но… всегда есть «но» - уловка Его Превосходительства Злого Рока. Отсутствует возможность видеть Гавриила Германовича, и я элементарно не могу выяснить, не безответны ли его чувства ко мне.
Таким образом запущенный ком недосказанностей и неопределенностей плавно перерастет в неконтролируемое стихийное бедствие. Однако неминуемый личностный Армагеддон - только полбеды. Вторая половина ужасов легла на отношения с Бобби. Я охладела к нему, и выяснение причины не за горами. Выход из кризисной ситуации один: чем скорее я сдвинусь с мертвой точки, тем лучше будет для всех.
– Я все глубже ввязываюсь в экстремальную игру против собственных чувств, поэтому я решила… - я запинаюсь и проглатываю словосочетание «бросить Бобби» вместе с кофе.
– Провести реформы в личной жизни.
Точно плохо расслышав мой девиз, Даша сводит звук в магнитоле до ноля.
– Глава первая - инсинуация. Подрыв доверия объекта, - проповедует она, словно министр пропаганды на симпозиуме вербального воздействия НЛП.
– Секретарша Крестовичей. Вспомни рассказ этой крали о брачных играх Гробового с Моро.
– (Я резко теряю аппетит и помещаю стакан-тумблер в держатель слева от пассажирского сиденья).
– Он выкинул свою подружку из машины, когда та отказалась делать ему минет в присутствии Крестовичей, лапающих на заднем сиденье Петрову.
– Никаких оргий в Клубе я не видела, - с неожиданной для себя
– Даже если и так, он не женат и волен развлекаться, как его душе угодно.
– Переходим к главе второй, - самозабвенно углубляется Даша в пропаганду по саботированию.
– Вспомни свой ночной кошмар.
– (Я мелодраматично закатываю глаза, в сотый раз упрекая себя, что поделилась с ней вещим сном).
– Окей, опустим сон. Посмотри на Моро. Гробовой ноги об нее вытирает. Ты хочешь стать его новым ковриком? Кстати, пошла пятая неделя их ссоры. Вряд ли она к нему вернется. Все потому, что этот хренов доктор Гробовой - высокомерный бесчувственный ублюдок!
– Белинда пойдет на ВСЕ, чтобы выйти за него замуж!
– ревниво кривлюсь я.
– Даш, Гавриил Германович вызывает во мне океан чувств, но я прислушаюсь к твоим словам и пока сохраню отношения с Бобби.
– Мой тебе дружеский совет, подруга, не утони в своем океане чувств.
Даша притормаживает у Врат. Мы задаем координаты Зоны № 1. Живая матрица перемещает нас во власть промозглой погоды, постепенно затягивающей Подмосковье. У шлагбаума КПП к нам выходит часовой со специальным фонариком для считывания метки с запястий членов Ордена. Следом за Дашей я протягиваю ему руку, и от силы мысли на моей коже проявляется подтверждающая личность татуировка.
За Вратами на сонном холме дремлет убаюканное моросящей дымкой разноуровневое сооружение, построенное в готическом стиле. Громоздящийся хвойный забор за разветвленным комплексом лабораторий подпирает бесцветное небо. Колючая проволока с высоким напряжением оцепляет гектары опытных полей, храня зашитым ртом конфиденциальность секретных изобретений ученых. В общей дреме на фасадах строений прикрыли веки створчатые окошки, за их стеклами хаотично движутся тени сотрудников. Высоко в небе над пикой башни кружит и каркает неспящее воронье в авральном режиме почуявших запах смерти стервятников. На двух обелисках центральной площади ветер тревожит красные гербы с черной эмблемой Корпорации. Зона № 1 окутана покровом тайн.
– Страшно представить, какие опыты над людьми проводит в своих владениях доктор вирусологии, - развеивает пропитанную тайнами тишину Даша, паркуясь на гостевом месте.
– Архонты стерегут человеческую расу, как зеницу ока, - опровергаю я ее мнение.
– Без людей не будет и нас. Мировое Равновесие. Забыла?
Даша готовится озвучить альтернативную версию, но на стоянку влетает золотистый «Астан Мартин». Машина-конфетка разворачивается на скорости и припарковывается ровно между двух пикапов прямо напротив нас. Все в том же ритме из передней дверцы на свет божий выбирается темноволосый мужчина в выглаженных коричневых брюках и модном свитере.
– Мистер Каскадер, вы чуть не превратили парковку в свалку автомобилей, - с выработкой диктора отчеканивает бестактные слова Даша, пока он достает с заднего сиденья портфель.
Мужчина разворачивается с настолько одурелой полуулыбкой, словно его ущемило в правах целое радикальное феминистское движение. У себя в мыслях он наверняка уже вступил в клуб анонимных сексистов.
– Профессор Волков, - плутовски лыбится он.
– Прошу извинить, если доставил вам столько хлопот.
Оливковые глаза заведующего кафедрой анатомии и антропологии выражают страдания всего человечества, но на губах играет шкодливая улыбочка того, кто их причиняет.