Страсти Евы
Шрифт:
– Отыскивай оберег, и уходим отсюда, - кидает он, словно между нами ничего и не произошло.
У меня подкашиваются колени от того, что он относится ко мне, как заправской шлюхе, и это подтверждает его слова, сказанные наемнику. Цепь сама спадает с моих запястий и на полу рассыпается в пыль. Дрожащими руками я возвращаю топ на место и подтягиваю сползшие чулки. Осмысление компрометирующего поступка наваливается на меня тяжелыми слоями, пригибая к земле или к ногам Гавриила, где теперь мое место.
«Воронцова, добро пожаловать в „фан-клуб шлюх доктора Гробового“!»
– Я помогу найти оберег, - присаживается рядом со мной Гавриил, поскольку
Под водой он берет меня за кисть и направляет в место, где мои пальцы нащупывают серебряный кулон. Бархотка попадает ко мне в руку, и мы одновременно выпрямляемся.
– Ты не можешь дотронуться до амулета?
– с трудом перебарываю я растекающееся по костям смущение.
– Коль скоро заговоренный ошейник оберегает тебя от обладания твоим аппетитным телом.
Гавриил самодовольно подмигивает мне, его ухмылка так и просится стереть ее ногтями.
– Безнравственный придурок!
Его улыбка становится тоньше.
– Кареглазый котенок чертовски мил, когда выпускает коготки и кусается, - с видимым удовольствием отмечает он и против моей воли завладевает моей дрожащей от злости рукой.
– Отношения будем выяснять, как выберемся отсюда. Идем.
Безмолвно взывая к справедливости, я следую за своим проводником, разгребая ногами ледяную воду, попадающую в подземелье с реки выше. Туннель находится глубоко под землей. На неотесанных стенах видны разводы и водяные подтеки. Где-то наверху грохочет метрополитен. Развилки лабиринта множатся на глазах, но Гавриил безошибочно ориентируется в запутанных разветвлениях старинного подземного хода. От студеной воды у меня того гляди сведет ноги, зубы отстукивают чечетку, но все лучше преставиться от обморожения, чем облиться горючими слезами от разочарования.
– Я не могу взять тебя на руки, Ева, - извещает меня Гавриил, кидая недовольный взгляд на мои окоченевшие ноги.
– При внезапном нападении я не смогу отразить атаку. Тобой я рисковать не могу. Потерпи. Осталось недолго.
За все время, что мы бродим по подземелью, я давно сбилась со счета, сколько туннелей мы прошли, когда наконец-таки перед нами вырастают ступени. Гавриил обегает глазами заросшую паутиной гравюру на каменной стене и дотрагивается до выступающей геральдической лилии. За бесшумно отъехавшей в сторону плитой раскрывается чрево будуара «страны чудес». Призывая к соблюдению тишины, он подносит указательный палец к своим несколько опухшим от поцелуев губам и осторожно заглядывает в номер для любовных утех. Удостоверившись, что апартаменты пустуют, мы заходим в безвкусную опочивальню с войлочной периной, где тусклый красноватый свет торшера создает неуютный полумрак.
Измочаленная событиями, я сминаю подол юбки практически бесчувственными пальцами и присаживаюсь на прогнувшуюся кушетку времен Маркиза де Сада, повидавшую на своем веку немало бесстыдных подробностей. Меня разбирает смех от абсурдности всей ситуации, но я вовремя утешаю себя мыслью, что все было бы куда хуже, дойди мистерия в подземелье до секса. Стараясь отвлечься, я стягиваю промокшие кеды и чулки.
Гавриил поворачивает ключ до упора и закатывает расстегнутые рукава рубашки. Моему взору открывается искусная черная татуировка - расписанная древними письменами шипастая плеть со стрелой на конце оплетает его правую руку до запястья. Чего греха таить, татуировка на его мужественной руке выглядит сексуально.
– Мы недалеко от скрытого
– Концерт закончится минут через тридцать. Придешь вовремя к своему… бойфренду.
«Несносный мужчина… заставляет меня видеть небо в красном цвете!»
– Я приехала в бар вдвоем с Дашей, но моя личная жизнь тебя никаким боком не касается. Мистерия в подземелье не повторится.
С непоколебимым уравновешенным видом Гавриил скрещивает руки на груди, от чего забрызганная кровью рубашка натягивается. Глубокое рассечение на мышце предплечья, которое благодаря мне выглядит еще краше, начинает кровоточить с новой силой.
– Ищейки Маркиза обыскивают номера, - даже не поморщившись от боли, сообщает он, но дальше его перебивают выкрики из коридора.
– Эй, вы, там, у нас проверка!
– слышен хор грубых голосов, по двери тарабанят кулаки.
– Немедленно отворите!
Сыпля проклятьями, Гавриил усаживается на кушетку и порывисто привлекает меня к себе. В следующую секунду дверь с треском слетает с петель, и к нам в номер вламывается кучка лысых верзил во главе с толстым усатым боровом. На месте прибытия их встречают карательный взгляд палача и острая, как лезвие бритвы, полуулыбка, рассекающая безжалостное выражение лица.
– Есть ли у тебя причины вломиться ко мне, Маркиз?
– надменно растягивает слова Гавриил в свойственной ему повелительной манере.
– Коль скоро ты застал меня со спущенными штанами, то лучше бы тебе иметь эту причину.
В стальном отражении дренажной системы мне доступен неплохой вид на обстановку за моей спиной. Боров с бульдожьим лицом, по-видимому, хозяин борделя, трясется всем телом.
– Гавриил Германович, мне… мне не доложили, что вы… вы тут, - расшаркивается он.
– Роза мертва. Мы нашли ее заколотой ножом. Преступник успел скрыться в подземелье. Мои люди ловят его.
– Отчитаешься передо мной лично, - отдает указание Гавриил, устало откидываясь на спинку унылой потасканной кушетки.
Несмотря на то, что он находится в борделе, в расслабленной позе и окровавленной сорочке, он по-прежнему производит вид благородного, собранного, волевого мужчины, удел которого руководить.
Маркиз кланяется ему в ноги и, не разгибаясь, красный, как помидор, бочком семенит к выходу. Видя откровенное идолопоклонничество, я для себя твердо решаю - Гавриил далек от БДСМ-культуры, где, как правило, комплексы неполноценности и ущербность половых партнеров выплескивается в сексуальную агрессию. Учения по половой психопатии Крафт-Эбинга - тому доказательство. В отношении Гавриила все иначе: он деспотичен сам по себе, как бывает с теми, кто осмысленно выбирает политику кнута и пряника в широком смысле для стабилизации массовых настроений в городских джунглях. По аналогии с альфа-самцом - вожаком стаи системы подчинения-доминирования в агрегациях социальных животных.
В считанные секунды верзилы возвращают дверь на петли, но Гавриил не дает мне слезть с него. На оказание сопротивления он заламывает мне руки за спину и серьезно говорит:
– Не расскажешь, за каким тебя понесло в бордель?
Мгновенно я чувствую себя совершенно опустошенной. Переутомление в свете последних событий выпило из меня все жизненные силы.
– Прости, что подвергла тебя опасности, - пристыженно извиняюсь я.
– Из-за меня ты мог умереть. Спасибо, что спас мне жизнь.