Страсти Евы
Шрифт:
Двенадцать проклятых дней я жил с мыслями о скорейшем выздоровлении лучшего друга и возвращении любимой женщины. Двенадцать проклятых дней текли своим чередом и не преподносили сюрпризов. Утром тринадцатого дня кто-то на небесах встал не с той ноги, и пошло-поехало…
Под ребрами у меня разверзается черная дыра дурного предчувствия. Я вывожу на дисплей телефонный номер моей девочки с присвоенной фотографией - тем посланием, где на карнавале я прошу ее довериться мне, во что бы то ни стало. Вызванный контакт «Любовь моя» отвечает голосовым роботом, возвещающим, что абонент находится вне зоны доступа сети. Упаси Всевидящая Тень, если она уже там…
«Охренеть можно, эта долбанная тварь пробралась в зал для ритуалов и выкрала рясу!» - я распахиваю красные от злости глаза и в недавних вызовах отыскиваю номерок того, кто знает ответы на мои жгущие язык вопросы.
– Не хочешь объяснить, что твоя потаскуха делает на моих землях в моей рясе?
На другом конце трубки Герман резко заходится сухим кашлем:
– Понятия не имею, о чем ты говоришь.
Я взрываюсь в яростном рычании:
– Мне думается, еще как имеешь! Развернул военную компанию за моей спиной и веслами гребешь к вражескому берегу, хотя уверял, что мы в одной лодке!
Разговаривая по телефону, я целенаправленно продвигаюсь к выходу из карантинного отделения. В дверях я жестом руки даю понять Михаилу, чтобы он держал меня в курсе изменений состояния здоровья Никиты.
– Скорей уж, Гавриил, ты гребешь к вражескому берегу, - активизирует извечную политику нападения Герман, как известно, лучшую при защите.
– Какой-то кретин увел у меня из-под носа девчонку. Случаем, не твоих ли рук дело?
«Очередной ход конем?..» - я колеблюсь с ответом, анализируя всплывшие подробности.
– Отец, - выплевываю я его имя, скорым шагом идя по коридору личного крыла.
– Случаем, не ты ли нанял фантома по мою душу? Воистину попахивает заказным убийством занозы в заднице, кем я являюсь для твоей гребаной потаскухи. Покумекали вдвоем да и задумали провернуть дельце. Использовали Еву в качестве наживы. По твоей милости я кинусь спасать ее и сам сыграю в ящик.
– Чушь!
– фырчит Герман.
– Я тебе не враг. Ламия без моего ведома и носу из дому не сунет. Фантом служит Уилсону.
– Ну-ну… - скептически цокаю я языком.
– Больно много уверенности.
– А что тебя смущает? Наемник вырвал из моих рук F-вирус. Уилсон демонстративно распетушился, как будто сам все и подстроил. А теперь еще звонит и угрожает пойти на меня войной, если я не верну девчонку. Ищет поводы развязать кровопролитие, чтобы прибрать Орден к рукам.
– Умоляю, избавь меня от твоего пафоса, - раздраженно закатываю я глаза, оперативно вставляя в ухо блютуз-гарнитуру. Про себя я премирую Жука за удачный старт операции по стравливанию псов. Внедренные в свору Уилсона агенты знают свое дело.
Наскоро я переоблачаюсь в черную кожаную мотоциклетную униформу, вдеваю пальцы в специализированные обрезные перчатки и вооружаюсь дубликатом «Десерт Игла» с двумя запасными магазинами.
– Опаньки… поступила свеженькая информация, - хмыкает Герман, пока я спускаюсь в гараж.
– Девчонка попалась в мышеловку «Резервации - Гиблые земли». С закатом ей оттуда живой не выбраться.
– (У меня появляется ощущение, будто меня огрели по хребту тяжелой дубиной).
– Начинаем
Чувствуя себя так, словно по мне проехался дорогоукладочный каток, я миную коллекцию автомобилей, насчитывающую с два десятка эксклюзивных моделей, и в мотоциклетном ряду седлаю спортивный байк от «Экосси Мото Воркс Инкорпорейтед», смоделированный инженерами «Формулы-1». В «Резервацию - Гиблые земли» главное поспеть до темноты, а моя сверхскоростная пташка мощностью в 200 л. с. поспособствует обгону не только охотников за Евой, но и времени.
Держись, любовь моя, я спасу тебя. Я спасу тебя даже мертвым… если мышеловка расставлена на меня.
Я неверяще взираю на зияющую прореху от пули во лбу Гавриила, из которой вытекает тягучая кровь. Кто-то опередил его с выстрелом. Мы поменялись местами. Он пришел за моей жизнью, а встретил свою смерть. Реальность уничтожает, от пережитого стресса в глазах мутнеет и… мир исчезает.
– Ева! Ева! Очнись!
– настойчиво просит меня знакомый голос, звучащий откуда-то из параллельных миров.
– Ева, открой глаза!
В бессознательном повиновении я медленно выплываю из мрака и сразу же постигаю будоражащую истину - меня нянчит на руках живой и здравствующий Гавриил, причем каким-то образом переодевшийся в мотоциклетные брюки и куртку. На руках у него натянуты обрезные перчатки, в одной руке он сжимает пистолет. В его глазах с полопавшимися капиллярами отражается вселенская боль и облегчение.
– Ева, любовь моя, я думал, что потерял тебя, - разбитым голосом шепчет он, качая меня на руках, как младенца.
Глядя на живого Гавриила, я забываю о том, что мы теперь враги, ликование возносит меня до самых небес.
– Ты жив… но я же видела… - я инстинктивно поворачиваю голову к противоположному краю ущелья.
Над пропастью из стороны в сторону раскачивается, как на виселице, мертвое тело Ламии Моро. С пулей во лбу она вздернута на собственной фате. Один конец черной материи запутан в сучьях упавшего дерева, другой обмотан вокруг ее шеи и зловеще реет на ветру. Не мираж ли это? Я тщательно тру глаза неповрежденной рукой, но труп как висел, так и висит. В таком случае Ламия приняла облик Гавриила с помощью какого-то влияния. Так вот с кем имела дело в Выборге Даша. Неотразимым сержантом была Ламия Моро. Знать, женушка Гробового-старшего давненько плела заговор против Гробового-младшего. Одним выстрелом планировала убить двух зайцев: устранить конкурента на престол и добыть для них с Герой F-вирус. Гавриил должен был умереть от пули, я от выкачивания крови. Нам вынесли смертельный приговор, но ради моего спасения Гавриил примчался черт-те откуда, рискуя собственной жизнью. Что ему до меня, кровь F-вируса ценна. Не будь я Индивидом, он бы палец о палец не стукнул. «Ведь это именно он убил Никиту!» - словно булавкой пронизывает меня мысль.
– А ну отпусти меня, убийца!
– воинственно высвобождаюсь я из его объятий.
Гавриил посылает мне полный горечи обвинительный взгляд, но продолжает удерживать силой:
– Ева, успокойся. Твой брат жив и здоров. С Нового года Никита находился в коме в моей домашней лаборатории, но полчаса назад пришел в себя. Ты сейчас сама во всем убедишься.
Он набирает на айфоне чей-то номер и включает громкую связь. С первого же гудка на другом конце линии раздается эмоциональный вопрос Никиты: