Страсти по Фоме. Книга 1
Шрифт:
— Он не размахивал здесь вот этой железной вешалкой… — Опять большой палец за спину… — отбиваясь от тех трех типов, да?.. Сегодня днем?! — Наседала она, впившись взглядом в бармена.
У Леши бегали глаза. Откровенно говоря, именно это он и хотел бы сказать, будь между ним и Ириной пуленепробиваемое стекло. Но он уже один раз опрометчиво ответил «нет», второй раз рисковать не хотелось: рукой Ирина нервно и дробно выстукивала по стойке второй пивной кружкой. Осколки первой валялись на полу.
Леша с мольбой посмотрел на подоспевшего Фомина.
—
— Ах, ты мерзавец!.. — замахнулась на него кружкой Ирина. — Значит, это не ты милицию вызывал?!
Фомин едва успел перехватить ее руку, иначе бармен, предусмотрительно присевший за стойку, действительно бы пострадал в этот день на две пивные кружки и одну голову, но свою…
— Да вы что? — запричитал он, снова показываясь из-за стойки. — У нас здесь милиции еще ни разу не было, образцовое заведение! Скажи, Андре!..
В этом была особенная гордость, как бара, так и самого Леши. У нас ментов не бывает, если что, подмигивал он Фомину, подбивая на быстрый.
— А кто кричал: алле, Верхний Козловский? — передразнила Ирина, очень похоже изобразив характерное лешино «алле». — Я что ли?!
Она снова поискала глазами кружку, но их уже все предусмотрительно убрали, уважая чувства больных людей.
— Мы с тобой сейчас в милицию пойдем, и ты там скажешь, что ничего не было, когда тебе протокол дадут почитать, скотина такая! — кричала Ирина, уже совершенно потеряв контроль над собой.
Фомин никогда бы не подумал, что она знает такие слова, как милицейский протокол и уж тем более, что может так ругаться. Трудно было даже предположить, что она бывала в милиции, кроме как по поводу паспорта. Вообще, он первый раз видел, чтобы она выходила из себя и скандалила. Ирина всегда была тихой отличницей, а тут — «скотина»!.. Что с ней случилось? Уж больно подробно она бредила и в таких странных деталях. Протокол, сон, толстяки, космос… что с ней могло произойти за эту ночь?..
— Да успокойся ты! — шепнул он ей на ухо. — Видишь, он даже не понимает в чем дело!
— Ничего, в милиции поймет! — пригрозила Ирина, и вдруг подняла на него глаза, полные слез. — Андрон, я ничего не понимаю, — прошептала она. — Сегодня днем на тебя здесь напали. Здесь была кровь, стекло, милиция… не сошла же я с ума?!
— Да нет, конечно, Ириша, это просто недоразумение! — сказал Фомин, хотя твердой уверенности в этом у него не было.
— Может, мы не пойдем в милицию? — спросил он как можно мягче, отводя Ирину в сторону и показывая Леше, чтобы тот записал на него разбитые кружки.
Тот только отмахнулся: на фиг, на фиг! — и облегченно перекрестился.
— Но ведь все совпало! Даже то, что толстые! — удивлялась Ирина, словно про себя. — Ты что думаешь, это просто так?
— Что совпало, Ириша? С чем?
— Это с твоим сном!
— Не было у меня таких снов, — тихо сказал Фомин. — Ты свой сон принимаешь за мой.
— Да я не спала с того момента, что мы здесь были!
— Когда?!
— Сегодня!
—
Ирина заплакала:
— Ты мне что не веришь?
Снова здорово!..
— Верю, конечно, только тебе надо поспать, хорошо?..
Он вывел ее из бара, посадил в оказавшуюся, очень кстати, машину и сам сел рядом.
— Поехали! — сказал он водителю, и назвал адрес.
— Поехали! — захохотал вдруг водитель совершенно безобразным голосом, и в машину стали залезать какие-то отвратительные типы в серых пальто.
— Это они, Андрон! — закричала Ирина, в ужасе хватаясь за него. — Снова!..
Но уже в следующее мгновение, вырванная нечеловеческой силой из машины, она оказалась на тротуаре, а Фомин прижат и обездвижен на заднем сидении. Руки и ноги его оказались словно в железных тисках — в руках и ногах двух необыкновенно толстых и молчаливых мужчин. Сила их была невероятной. Даже дышать было трудно в этих объятиях.
Хлопнула дверь, и такси, сразу набрав страшную скорость, понеслось по улице, с визгом объезжая шарахающихся людей и машины.
— В чем дело?! — Фомин было рванулся, но ощутил себя словно замурованным по самые глаза.
— Ты пойдешь с нами! — сказал водитель, поворачиваясь к нему.
Фомин не успел ни ответить, ни испугаться толком, потому что из-за поворота, на такой же дикой скорости, выскочил грузовик и словно стена встал у них на пути.
— Смотри-иии!!! — закричал он водителю, закрывая глаза, так как больше ничего не мог сделать, его мертво держали, не давая шелохнуться. Водитель попытался вывернуть, бешенно крутанув баранку, но тщетно, машину несло прямо под грузовик.
Страшный удар Фомин ощутил, как сильный порыв ветра в грудь…
Сначала было темно и холодно, словно ночью в проруби. Потом вверху появился проблеск света. Фомин как будто поднимался к нему. Достиг. И его понесло по невыносимо сияющим и прозрачным ячеистым тоннелям. Навстречу ему, из далекого далека, неслись легкие светящиеся плошки (он не мог подобрать более точного слова) и он знал, что они летят к нему. «Вспомнил, что ты должен вспомнить?» — спрашивали они. Потом появилась еще одна группа светящихся плошек и тоже направилась к нему. Обе группы сошлись прямо перед ним, оплетя все пространство искрящимися нитями. Взрывом его выбросило из прозрачного тоннеля и он снова все забыл. Только жуткая, пронзительная боль была его существованием.
3. Мистер безупречность из Ассоциации (годом раньше).
Сообщение от Доктора застало Фомина на переговорах. Переговоры были душные, как противогаз, — расселение коммунальной квартиры. Прожив на одной жилплощади тридцать лет, клиенты знали друг друга, как мстительная ненависть врага, и так же мстительно не доверяли друг другу и все вместе — Фомину и фирме, которую он представлял. В переговорной явственно ощущался запах скандала, не хватало самой малости — одного неосторожного слова, чтобы все взорвалось.