Страсти по Фоме. Книга 2
Шрифт:
— Я нашел только четверых, с тобой.
— Многовато же я напартачил. Мне казалось, хватит двоих… — Фома виновато улыбнулся. — Сколько же мы болтались, пока вышли на Милорда?
— Несколько лет, если по Спирали.
Возвращались они, когда солнце уже начало клониться к закату.
— Так я не понял, — спросил Фома, подходя к воротам, — ты в гости или все-таки что-то еще хочешь от меня, кроме чисто научного интереса?.. Я к тому, что если в гости, то прекрати пугать Мэю своим истинным видом.
— Мне нужно разрешение… на Милорда.
— Моё? — удивился Фома.
— Потому что это твое право, — улыбнулся Акра
— Вот кто из нас сумасшедший, а?..
Фома длинно посмотрел на Акра, Акра — на него, возникла пауза.
Фома засмеялся:
— Доктор, ты больной! — поставил, наконец, он диагноз. — Меня гнали всем селом — вселенной! — хмыкнул он неожиданному каламбуру, — с дрекольём, а тебя-то — какая кручина?
— Это моя профессия — каппа!
— А может, состояние?
— И состояние тоже! — ухмыльнулся, наконец, Акра. — Так что?
— Зачем? Он же не примет твой вызов.
— Я знаю, но иначе с ним не поговорить.
— Ассоциация хочет его контролировать? — догадался Фома. — Через тебя?!
— Мы поможем ему удержаться как можно дольше.
О безумная страсть управлять всем и вся!
— Или я убью его, — добавил Акра, непреклонно.
И станет Милордом, не подозревая, какая это усмешка судьбы, подавил вздох Фома. Он думает, что став Милордом, он останется прежним, каппой. Каппой-то он может и останется, но станет еще и Верховным, и Ассоциация получит невиданного доселе врага. Интересно, помнит ли кто еще в Ундзоре о происхождении Доктора? Понимают ли, что делают? Не похоже. Ну, а сам-то он понимает, что хочет делать? Судя по непреклонности тона, да…
— Но зачем, он же сейчас абсолютно безвреден!
— Это не так, вернее, есть вводные. Ты забыл, что я теперь рыцарь Большого Круга. Полковник Ротт, теперь уже с Кортором, что-то замышляет против Верховного. Близится очередной Тара-Кан, нельзя допустить чтобы на него вышел кто-нибудь другой.
— Доктор, вы больны, — устало повторил Фома. — И пусть тебе повезет.
— Я не могу на это рассчитывать, — усмехнулся Акра. — Это твоя прерогатива.
Мистер Холодная Необходимость не остался даже на ужин, объясняя это тем, что «разрешение надо получить у всех Фом, как это ни дико звучит, и остальные могут вообще ничего не помнить или оказаться не такими сговорчивыми, как он»…
— И счастливыми, — добавил Акра. — Что, впрочем, одно и то же, насколько я понял.
Мэя уже металась в окнах замка и граф Иеломойский не стал настаивать.
— И чаю не попьете? — рассмеялся он.
Прощание было даже сердечным, они знали, что расстаются, скорее всего, навсегда. Ничего лишнего. Ничего личного. Адьё, сударь! Стол, кровать с горшком и пруд с сачком всегда к вашим услугам, пруди!
— Береги себя!..
— И ты!..
— Да!.. — На прощание Фома вручил Акра Тхе увесистый пакет.
— Твоя родословная, пушкин, — объяснил он удивленному приятелю. — Извини, только до третьего колена, но дальше и не стоит, потому что там у тебя такое ассорти, родственничек, сразу зачитаешься!
Акра порозовел, пропустив даже «родственничка». Глядя на столь необычное зрелище, порозовел и Фома.
— Не стоит! — сказал он. — Для тебя это будет нелегким чтением.
Он не стал распространяться. Доктор сам все прочтет и получит, наконец, подтверждение, что он
Туманность вовсе не исчезла, как говорили в Ассоциации, её постигла судьба всех завоеванных территорий Организации, она стала провинцией Хаоса. Но судьба не была бы судьбой, без своей обычной кривой ухмылки, провинция эта была Бриария.
Герметика: «Мы знаем все, но сомневаемся»?..
Но даже не это главное. Если «их высочество» не врут и все еще настаивают, что Фома какая-то ипостась Милорда или он — Фомы, усмехался граф, то как «они» проглотят такую «выдумку» и такое продолжение сказки, что они с Доктором родственники? За что боролись на то и напоролись, внучек племянчатый!..
Доктора ждало увлекательное чтение по дороге ко всем Фомам, хоть это и звучало, как «ко всем чертям». Теперь он узнает, наконец, зачем он. Возможно, затем, чтобы соединить в себе несоединимое — Ассоциацию и Томбр, Порядок и Стихию, Долг и Страсть? То, чего никогда не понимал в Томасе?
Возможно, его новая миссия как раз в русле его же судьбы, как никак там-то, в Томбре, у него точно есть родственник! И может именно это поможет ему договориться с Милордом?..
Ударила молния и рев Ристалища, заглушая утихающий гром, превратился в вой пылесоса, который вдруг резко оборвался.
Он открыл глаза. Все было белым от множества белых халатов. Обход.
— Ну-с, молодой человек, как вы себя чувствуете?
— Прекрасно! — буркнул он; проснуться и увидеть у своей кровати кучу докторов, не самый лучший способ начать новый день, даже в больнице.
— Вижу, вижу! — бодро заметил завотделением Василий Николаевич, убирая руки за спину характерным жестом эскулапа. — Ну что ж, в таком случае, Вера Александровна подготовит нам документы.
Красавица старшая сестра, любимица отделения (никто так легко не делал успокаивающие!) кивнула и с улыбкой посмотрела на Фомина.
Сразу стало легче.
— Выписываем вас, Андрей Андреевич, хватит! Повалялись и будет!.. Ох и дал он тут шороху!..
Василий Николаевич обернулся к свите, состоящей, в основном, из повышающих квалификацию индусов…
— Две реанимации, уголовный розыск, психиатры, восстание из мертвых… его ничего не берет!.
— Как вам это удается? — обратился он снова к Фомину.
Тот довольно язвительно хмыкнул:
— Если больной хочет жить, медицина бессильна!..
Завотделением захохотал, словно услышал комплимент, за ним — индусы, не совсем, правда, уверенные, что правильно оценили очередной русский парадокс, тем более, клинический. Их оливковые, без косточек, выразительные глаза смотрели на Фомина с такой любовью, на какую способна только самая фаталистическая нация на свете, знающая, что все мы живем только затем, чтобы жить еще, и еще, и еще много-много раз. Пока из камня не превратимся в Будду или Браму, который вдыхает и выдыхает этот иллюзорный мир, а затем — в его вздох, что, в свою очередь, отлетает в такие эмпиреи, какие не снились даже павшим в бою.