Страсти по Фоме. Книга 2
Шрифт:
— А если он опять придет и позовет тебя?
— Кто-о?!
— Сэр Джулиус. Он появляется, и ты уходишь.
В разлившейся предутренней немоте пространства, Фома вдруг совершенно ясно ощутил, что это уже не так, что он больше никуда не пойдет, ни с Доктором… ни с кем. Никуда.
— Не придет…
Теперь его никто не ищет, даже недоверчивый Акра Тхе. Фома убит или погиб, а постыдная тайна самого Милорда раскроется не скоро, во всяком случае, в Томбре.
—
— Как странно ты сказал — везде. Это шутка?
— Да, — улыбнулся Фома, — шутка, и когда она происходила со мной, я умирал от смеха. Теперь хочу поскучать.
— Со мной? Ты хочешь со мной скучать?!
— Именно, и в полную силу, чтобы напрочь забыть эту карусель. Шутки в сторону!
— Но везде… — Мэя помолчала, обводя пальцем рубцы и шрамы на его груди. — Разве это возможно?
— Возможно. Поэтому я здесь. Находясь везде, я был нигде, я был как пыль. А здесь со мной весь мир. Почему, не скажу!
Он склонился над ней. В её глазах сияло полнолуние, собственное, то, которому он поклонялся и которое не ведало ущерба.
— И не надо… — Потянулась она к нему и улыбнулась совершенно по-новому. — Не надо… терять времени. Я догадаюсь… потом…
Это была другая Мэя, обольстительная. Она стремительно меняла наряды и улыбки. Кроткая менада. Женщина. Властительница.
— Мы его не потеряем, Мэя, мы его по капельке…
Потом она снова вспомнила, потому что случайно задела клеймо, вспухающее от полнолуния.
— А ты правда там был?..
Он не сразу сообразил, о чем она. И невольно скосил глаза на левую ключицу, вслед за ее легкой рукой. Зловонное лобзание, он совсем забыл о нем!.. Танатос… Маленькая розочка невинно расцвела преступным цветом под серебром луны.
Я, как всегда, с цветами, ухмыльнулся Фома.
Мэя поняла его молчание по своему.
— Ты не хочешь говорить?
— О чем? Это был сон, обычный в кризисном состоянии. Ты видела тех, кто тебе дорог и тех, кого боишься. Так всегда бывает.
— Но она стала больше!
— Раздражение. Побудь в седле и ремнях амуниции весь день!
— Это поцелуй смерти, да? Тот, о котором говорил сэр Джулиус?
— Ну что за страсть к парадоксальным формулировкам, девочка моя? Поцелуи могут быть только у жизни, даже если она предает тебя чьими-то устами.
Мэя упрямо качнула головой.
— Ну пусть не поцелуй, но это оттуда? Монахи говорят, так далеко по аллее никто не заходил! Если это так, то нужно показать Фарону, Мерилу…
Мерилу! Монах, как увидел розу, больше к нему не подходил, а астролог может только одно — назвать дату, помочь он не в силах. Нет, они только напугают ее, своими дурацкими разговорами об аллее.
— Мэечка, ты забыла про нашу аллею. Мы так никогда и
Но Доктор появился. И как всегда, внезапно. И как никогда сосредоточен и суров.
Так, без прикрас, приходит смерть, показалось Мэе, показалось также, что перестали петь птицы, так тихо стало в замке и вокруг. Мистер Неотвратимость. Она уронила рукоделие, весь её вид говорил: вот видишь!..
Фома слегка побледнел, встречая гостя. Разговор не клеился. Ольгерд, появившийся было в дверях за приказаниями накрывать на стол, ломая его ножки, тихонечко исчез, поняв, что поесть на этот раз не удастся, во всяком случае, широко.
— Пойдем, покажу, как я устроился, — предложил Фома.
Они вышли во двор, не говоря ни слова, потом спустились под стены, дошли до рощи с прудом.
— Откуда ты? — прервал молчание Фома.
— Я был на Сю, в Го — Гопландии твоей, еще кое-где… перечислять?.. — Акра со значением посмотрел на него. — Теперь здесь.
— Нашел, значит, — хмыкнул Фома. — Не поверил.
— Сати как-то попросил меня убрать все твои следы: мол, вдруг у тебя были подобные срывы с замками? Хитрый старик сделал вид, что отправляет меня в важную командировку. Если ничего не найду, он ничего и не говорил…
— Как же я тебе рад, ты бы знал!
— Вижу!.. — Акра даже не улыбнулся.
— Нет, правда! — успокоил его Фома. — Я даже пруд тебе устроил, как обещал, помнишь? И там всегда три удочки держу. Угадай, для кого третья?
Акра и гадать не стал, просветив его жестким излучением стальных глаз.
— То-то ты весь светишься…
— Ага! — согласился Фома. — Сейчас утоплю тебя в этом пруду, никто не узнает. Ведь ты же никому не сказал, как всегда, где ты… а, рыбак своих отдельных рыб? Опять реальность свою отдельную мостыришь?
— Я не рыбак, а рыболов, — поправил Акра, игнорировав «отдельную реальность».
Фома его не узнавал, Доктор был настороже, словно с врагом. Впрочем, в той жизни они были уже чужими. «Расслабься, расслабься, — мысленно уговаривал он его. — Я все равно — никуда!»
— Вот слышу это от тебя в который уже раз — не рыбак, а рыболов! — а в чем разница не пойму! Объясни!
— Рыбак — это профессия, а рыболов — это состояние!
— И большое?
— Постоянное!
— А вот как со мной, если я охотник, но не тот, который с ружьем, а просто — охотник. Практически до всего. Как нас называть и различать, Доктор всех наук?
— Тебя как не называй, ты все равно…
— Доктор, о любви ни слова, как говорил Гавриил, только не тот, а Чернышевский, я и так все знаю! Что ты от меня-то хочешь, рыболов?