Страсти по Фоме. Книга 2
Шрифт:
Голова Флиппа, продолжая крутиться на полу, вдруг ярко вспыхнула, разрываясь, и зажгла шатер. Полотно и циновки вспыхнули, как факел, прямо под ногами, над головой, вокруг — все было облито горючей гадостью, что переполняла Флиппа, обрызгано было даже лицо Фомы. Огонь распространялся так стремительно, что они с Доктором едва успели выскочить из-под проседающих опор и полыхающей материи.
Последнее, что они слышали сквозь гул пламени, неистовый и торжествующий смех Хруппа…
Открыв глаза, Фома увидел огромный костер шатра и Доктора, держащего меч острием прямо на исчезающего в этом пламени томбрианца. Это на случай,
— Ушел, — сообщил через некоторое время Доктор, подходя и подавая чистый платок с пахучей жидкостью.
— Откуда у тебя чистые платки все время? — поразился Фома. — У меня, я только в руки возьму, будто сапоги чистил!
— Но ты, действительно, первым делом чистишь сапоги! — отозвался Доктор.
От докторской жидкости стало легче, глаза, наконец, смогли смотреть нормально.
— Похоже, он использовал Флиппа, вместо горючего! — заметил он сквозь платок. — Сколько же у него этих тварей с жидким топливом?
Вопрос был риторический, так, от досады, что не удалось.
— Я пойду за ним, пока еще есть след, — сказал Доктор. — Его нельзя далеко отпускать…
— А не поздно? — спросил Фома.
— В самый раз.
— А-а… я и забыл, что ты у нас следопыт.
— Ты нормально?.. Закончишь здесь?
Фома дернул плечами: попробую!
— Я сразу обратно, в город, — сказал он. — Подстрахую снизу, потому что он либо туда, либо снова на поиски хранилища…
Фома поморщился от рези в глазах. Шатер, догорая, рухнул и из-под него вспыхнуло яркое пламя, а потом — шлейф искр.
— В общем, если там все в порядке, поднимусь к тебе и мы его… даже не придумал, как я его!.. Почему я его не грохнул?!
Доктор ушел. Костер утихал и стало слышно, как внизу у реки начиналась атака кароссцев. Нарастающее “ааа!” волнами доносилось до вершины. Грик все сделал вовремя и, самое главное, правильно.
Фома едва успел переодеться в белый саван, чтобы встретить гостей. На холм шумно и спешно поднимались. Изумленному взору подоспевших гимайцев и оставшихся в живых дозорных предстала жуткая картина. На пустой поляне, в свете догорающего шатра, бродила белая, как саван, Смерть и воя замогильным голосом о каких-то подмосковных вечерах, которые «если б знали вы, как ей дороги», косила все, что попадалось под ее страшную косу.
Тридцать же их соратников — бандит на бандите — сбились в тесную кучу, словно их накрыли прозрачным колпаком и смотрели на все это безумными глазами, навалившись на невидимую преграду и друг на друга. Многие из них плакали, так как Смерть неумолимо, хоть и зигзагами, приближалась к ним. Когда же Косая направилась к вновь прибывшим, гимайцы всем отрядом хлынули вниз, пугая встречных и наводя панику в лагере.
— Смерть! Там смерть!!
Началась гроза…
Чем хороша жизнь?.. Тем же, чем и плоха — неожиданностями. Утром, подошедший и ничего не подозревающий победительный Дебой, был встречен такой ураганной атакой, что пробежал со своей армией вспять ровно столько, сколько намедни кароссцы, и даже чуть больше. Тем самым он был поставлен на грань полного разгрома и по сему счел за благо заключить мир на любых условиях, которые гарантируют ему жизнь и власть на оставшейся территории.
Иеломойя оставалась за Кароссой, граница значительно передвигалась на территорию Гимайи, контрибуции, репарации, принудительная демобилизация и демилитаризация, и — как
Но даже после этого конфуза Дебой был провозглашен национальным героем и Спасителем отечества, что, впрочем, сплошь и рядом случается с правителями, доведшими свою страну до края пропасти. День поражения был объявлен величайшей Победой в истории Гимайи, война — освободительной, народной и справедливой, с оттянутой во времени победой («Победа будет за нами!» «Дебизм победит!»), Дебой — генералиссимусом всех времен, народов и пространств. В непомерном возвеличивании Дебоя гимайцы нашли силы продолжать свою жизнь в нищете…
Грянул полдень… Новоиспеченный сюзерен, восстановивший целостность своих земель и даже расширивший их, граф Иеломойский, не стал дожидаться приятных последствий победы и покинул лагерь кароссцев, после того, как первая атака опрокинула Дебоя.
— Прощайте, граф, — ухмылялся старый генерал.
Он посвежел за эту ночь, словно вдова, прервавшая скорбный пост по супругу жаркой ночью с заезжим молодцом.
— Признаться я был не прав… Господа!..
Арбел махнул рукой своим штабникам, которые цвели тем же греховным развдовевшимся цветом. Офицеры поклонились церемонно и немного комично, как бы призывая не казнить, и подошли, печатая шаг, к графу. На вытянутых руках у них лежал меч необыкновенной длины и красоты. Эфес его был инкрустирован бриллиантами, а гарда с причудливым орнаментом — отлита из какого-то легкого и прочного белого сплава. Эспадон! Да еще какой! Сталь его ровно гудела бело-голубым пламенем.
— Ну что вы, генерал?! — лицемерно пел Фома, но глаза его горели, как у кошки перед птичьей клеткой.
Перед этими игрушками он никогда не мог устоять. У Ирокеза появился достойный партнер.
— Зачем вы это? — продолжал гундосить Фома, заставляя остальных чувствовать себя приятно и причастно к совершающемуся разгрому.
— Бери, бери, граф! — прорычал со своего места Иезибальд, он прибыл всего час назад и был уже в восторге и от новостей и от подогрева королевским вином, с которым никогда не расставался.
Все происходило в огромном походном шатре его величества.
— Ты заслужил этот славный подарок! Жди нас во дворце, если уж тебе так надо… к молодой жене! — его величество понимающе и даже одобрительно хохотнул. — Мы доведем дело до конца и устроим великолепный обед в честь победы над Дебоем!..
Король есть король, понимает, отец родной, что обед это главное на войне, её венец!
— Благодарю вас, ваше величество!
— Между прочим, меч принадлежал первому графу Иеломойскому, — сказал генерал. — Брату короля Иезибальда Первого, сэру Артуру. Великий был воин!
— Да, — величаво перебил его король, тоже впадая в эпическое настроение, — брату моего прадеда. Славные были времена и воины!..
У его величества, похоже, теперь все было славным — времена, люди, подарки.
— Так что я считаю, он по праву принадлежит тебе, нынешнему графу Иеломойи!.. Швепс, вина!..
И еще вина, и еще… с трудом вспомнили, что, пока война не завершена, опасно оставаться так далеко от преследующей противника армии.
— Кстати, если надумаете повоевать, — сказал генерал напоследок, когда они уже вышли из шатра. — Место в штабе для вас и для вашего друга всегда найдется. Хотя…