Страсти по криминальному наследству
Шрифт:
– Для примера, молодой человек, могу вам сказать, – недовольный тем, что его перебили, возразил писатель, – что вы тогда еще не родились. Попробовал бы кто у товарища Дзержинского спереть из подъезда щетку! Расстрел на месте!
Кулемин испуганно вытянулся в струнку и надолго замолчал.
– Она видит лестницу, берет ее, и первая мысль у нее мелькает…
– Расстрел, – прошептала Матильда с ужасом.
– На этот раз вы совершенно правы, – кивнул Звягинцев. – Она думает о расстреле. Но в те времена расстрел чаще всего заменяли Сибирью. У нее появляется надежда выжить. Она смотрит на лестницу, на стену. Подставляет лестницу к стене и…
– Вешается?! – ахнула
– Глупости! – оборвал ее Звягинцев. – Она лезет наверх, вытаскивает кирпич, откалывает половину, сует на место половины брильянты и вставляет кирпич в стену. Наутро приходят маляры, все замазывают и белят. Шито-крыто.
– Но ее же не расстреляли и не сослали? – не согласилась с его версией Василиса. – Отчего же Алевтине Ивановне не вытащить свои драгоценности обратно?
– Ради чего? – спросил ее Звягинцев. – Она – коммунистка, ей самой ничего не нужно, а наследников у нее нет. Если не считать того парня, который вам звонил и представлялся Воробьевым.
Я не знаю никого с такой фамилией, – изумилась Василиса.
– Ну, ну, – процедил писатель, – гляди-ка ты у нас. В любом случае клад в этой стене, – Звягинцев хлопнул рукой по поверхности, – принадлежит мне. Это моя стена. Но в отличие от вас, Федор, если я что-то найду, с вами поделюсь.
– Но это моя версия! – возмутился тот и начал торговаться с писателем.
Когда творческие люди начинают торговаться, это перестает нравиться окружающим. Особенно когда они это делают с представителями древней профессии – торгашами. Василиса пожала плечами, сказка про спрятанный клад нравилась ей все меньше и меньше, и она вернулась поближе к кухне. На кухне начал разговаривать с агентом прибежавший на встречу запыхавшийся Руслан. Он не успел сказать Василисе и пары слов, переключил все свое внимание на недвижимость.
В коридоре Василису догнала Матильда.
– Глупости, – сказала она, – я не верю, что клад может быть в стене подъезда. Я вообще не верю, что брильянты здесь, в квартире. Сокровища должны охраняться покойниками. Интересно, а где захоронен товарищ Дзержинский?!
– Ни в коем случае, – испугалась за нее Василиса, – Мотя, не делайте этого!
– Чего она не должна делать? – пробубнил Кулемин, внезапно появившийся сзади них.
– Матильда хочет завести себе собаку! – ляпнула Василиса, делая знаки соседке, чтобы та молчала. – А я говорю, что это лишние хлопоты и заботы. Корм, опять же, денег стоит. Я, конечно, могу носить ей косточки…
– Собаку, – задумчиво повторил студент. – У одного моего знакомого, черного копателя, есть собака. Она помогает ему искать металлические предметы. Он говорит, что у нее прямо нюх на них. Как же я про это забыл?! – Он хлопнул себя по лбу и побежал к себе в комнату.
– Зачем копателю собака? – не поняла Матильда. – Какой металл он собирается искать?
– Проехали, – отмахнулась Василиса и подумала о том, что следует обязательно предупредить Федора: его жена вознамерилась вскрыть могилу великого революционера.
Рвение, с которым соседи искали сокровища, начинало походить на золотую лихорадку. На самом деле драгоценности, если они действительно были, уже могли раз десять выудить из тайника и унести с собой. Кто это мог сделать? Кондратий схватил ручку и обрывок лекций. Слесарь-сантехник, как сказал Федор, тот еще ворюга. Светлана – святая женщина, но и ее нельзя отметать ни в коем случае. Уже двое. Хлестакова можно смело ставить в один ряд с ними. Сегодня он практически дал понять жильцам коммунальной квартиры, что ничего хорошего в виде доплаты от них не ждет. Значит, он прекрасно знает, что драгоценностей в квартире нет! Василиса честно призналась, что очередной визит Людмилиной сестры был слишком странным. Уже четверо. Этот мужик наверху – заковыристый тип. Интересно знать, на какие средства ему удается постоянно находиться в нетрезвом состоянии? Ответ очевиден: нашел бриллианты, продал их и пропивает вырученные за них деньги. Сыщик – тот еще гусь. Молчит, сидит, слушает и ничего не объясняет. А что ему говорить, если сказать нечего? Недаром он завел шашни с Василисой. Эта недалекая блондинка из общепита ему все разболтала. Нет, своих приплетать сюда не хорошо. Своим нужно верить. Кому же еще, если не своим? Они его вон как спасали, когда он чуть не отравился. И без своих достаточно получается. Шестеро! Шестеро оглоедов, каждый из которых мог найти и прихватизировать сокровища старухи.
Нужно начинать действовать самому. Больше нельзя пускать это дело на самотек. Бриллианты в стене подъезда, – писатель, на то он и человек с фантазией, все рассчитал правильно. Сегодня же нужно взять Заморыша у Коляна и начать поиски, иначе они снова закончат без него. Кулемин задумался: Светлана приглашала вечером на ужин, но у нее течь. Ужин можно отложить на денек-другой, а вот поиски нельзя откладывать ни на час! Студент взял мобильный телефон и позвонил Коля ну.
Василиса вернулась на кухню как раз в тот момент, когда разгоряченный разговором с сыщиком Хлестаков нервно собирал свои бумажки и готовился покинуть поле битвы, как поверженный француз под Бородином. Руслан, усмехаясь, следил за его действиями и молчал. Он все понял без слов.
– Вы, вы, как вы можете?! – приговаривал Евгений, не попадая с первого раза в папку. – Наплести такую напраслину! И на кого?! На меня? Самого честного риелтора в этом подлом мире?! Вы сами на себя посмотрите! – Хлестаков остановился и внимательно поглядел на сыщика. – Мне знакомо ваше лицо. Мы виделись с вами. Где? Сейчас я вспомню… Точно! Мы виделись с вами в кустах! – Он догадался, увидев рядом с Русланом Василису. – Вы же обещали, – с укором сказал он ей.
– Обещанного три года ждут, – нагрубила ему Василиса, которой это было совсем не свойственно. – Но вы можете не ждать, мы отказываемся от услуг вашей «Корпорации коммунальных квартир».
– Очень хор-хор-рошо, – принялся заикаться Хлестаков, – поищите кого по-луч-луч-ше! С вашими средствами и метражом другие смогут вам предложить только собачью конуру! Собакам собачья жизнь! – закричал возбужденный Хлестаков и побежал в коридор.
– Р-гав! Р-гав! – послышалось оттуда.
– А! Мамочка! Больно! – Василиса с Русланом переглянулись. Это был голос Хлестакова. – Снимите с меня это исчадие ада! – продолжал вопить из коридора поверженный агент.
Василиса прибежала в коридор и умилилась: маленький лохматенький песик с длинными пушистыми ушками не отпускал брючину Хлестакова, держал ее в своей миленькой маленькой пасти с острыми молодыми зубками.
– Плюнь, крошка, – сказала песику Василиса, – плюнь эту гадость! В этом человеке столько яду, что можно отравить маленькое беззащитное существо.
– Это оно-то беззащитное?! – взвыл Евгений, стряхивая пса с ноги. – Помогите, люди!
– Здесь только собаки, как вы сами недавно смогли заметить, – холодно сказала ему Василиса. – И очень даже кусачие! Запомните это, пожалуйста. Нам есть кого кинуть на защиту своих интересов.
– А! Кидалово! Я так и знал, – простонал Хлестаков, – вы с самого начала пудрили мне мозги. Нужно было разобраться с вами, как с… – Он оборвал себя на полуслове.