Страсти по разрядке
Шрифт:
При этих словах я вспомнил, как жестко высказывался Гарриман в адрес Советского Союза во времена Трумэна, с которым он неплохо сжился, как в свое время и с Рузвельтом. Но теперь вспоминать об этом не было смысла. Уже много лет подряд Гарриман играл весьма положительную роль, сдерживая силы, старавшиеся сорвать примирение. Я спросил:
— Что сейчас больше всего мешает продолжению линии, начатой в последние годы?
— Я бы сказал, что больше всего мешают слухи, которые вы, русские, плохо опровергаете. Приведу примеры. Они серьезные, и я хочу, чтобы на них обратили внимание в Москве. Это
— Техника, как и все, стареет, — возразил я, — ее приходится менять. – Тем более, что ваши вооруженные силы тоже постоянно модернизируются.
— Что делаем мы — это другой вопрос. Для настроений в Америке важно, что делает Советский Союз. А, по словам наших военных, вы как раз сейчас усиленно перевооружаетесь, причем сразу же после того, как были достигнуты соглашения об ограничении ядерной гонки.
— Ну, вы же не считаете, что мы собираемся своими танками вторгаться в Западную Европу? — заметил я.
— Я-то не считаю, — сказал Гарриман, — но я должен иметь сильные аргументы. Когда ко мне пристают сенаторы с хорошими связями в Пентагоне и военной промышленности и приводят данные разведки о том, какие танки и каких типов поступили на вооружение Советской армии, я не могу отделываться общими словами.
— Мы своих данных о вооружениям не публикуем, т.к. обожглись перед прошлой войной.
— Это известно мне, но я хотел бы иметь возможность их цифрам противопоставлять какие-то ваши цифры. Мне так было бы легче. Кроме того, они утверждают, что у вас скопилось много больше танков, чем у нас, причем много больше, чем это нужно для обороны.
— Это потому, что им хочется иметь предлог для новой гонки вооружений, — возразил я. – Лучше спросите, сколько у США в Европе скопилось противотанкового оружия.
— Дело не в конкретных видах оружия. Дело в том, может ли Америка вам, русским, доверять. И на это должны быть даны четкие, убедительные ответы.
Дверь открылась, и в комнате появились дамы.
— Мы скоро закончим, — ответил Гарриман на немой вопрос супруги. — Видишь ли, в Москве интересуются моим мнением. Это дело серьезное. Приведу другой пример. Эксперты утверждают, что египтяне начали прошлую войну с Израилем по договоренности с вами и что вы нас об этом не предупредили. Это было нарушением соглашения о взаимных консультациях во всех важных случаях.
Я знал, что наши отношения с Египтом в последние годы были совсем не такими близкими, как при Насере, и что незадолго до последнего военного конфликта с Израилем Каир потребовал резко сократить число наших военных специалистов в Египте. Но рассказывать об этом Гарриману я не считал нужным.
— Заверяю вас, — сказал я твердо, что Москва не заинтересована в разжигании конфликта на Ближнем Востоке. Наоборот, мы хотим всячески содействовать тамошнему примирению. К тому же вы хорошо знаете, кто там агрессор и кто жертва. Могу добавить, что в ходе последней войны «горячая линия» между Москвой и Вашингтоном приводилась в действие несколько раз, и именно благодаря этому война и закончилась так быстро.
Гарриман, казалось, был удовлетворен моим
— Говорят, что Никсон и Брежнев как-то в России оставались наедине и только в присутствии русского переводчика. У нас в ЦРУ до сих пор гадают, о чем они там разговаривали.
— Неужели у вас так сильно не доверяют собственному президенту? – изумился я.
— Президент – президентом, а Америка – Америкой, – мрачно заметил Гарриман. – Порядок должны соблюдать все.
При этом я вспомнил Генри Форда-второго, который мне признавался, что в свободной Америке от подслушивания не защищен никто, даже самые богатые. Там до конца не доверяли никому. Как у нас при Сталине. Впрочем, не только при нем.
Это была только первая из целой серии моих встреч с этим пожилым, но еще очень влиятельным деятелем во время нашей работы в США.
Дома Марина все еще возмущалась поведением Памелы, которая, как ей казалось, всячески подчеркивала разделявшую нас социальную пропасть – в отличие от Аверелла, который вел себя как истинный джентльмен и политически равный. Этому контрасту не приходилось удивляться.
Происходя из относительно бедной семьи, Памела в возрасте 19 лет сумела женить на себе Рандольфа Черчилля, сына британского премьер-министра. Черчилль подсунул ее Гарриману в качестве любовницы и шпионки, когда тот представлял Рузвельта в Англии. Разойдясь с Рандольфом, Памела Дигби переехала в Париж, где была поочередно любовницей нескольких мультимиллионеров, включая одного из Ротшильдов, греческого магната-судовладельца Ниархоса, владельца «ФИАТа» Аньелли. Переехав в Америку, она вышла замуж за богача продюсера и антрепренера Хейворда, который в конце 1960-х годов оставил ей миллионное состояние. В 1970 году она вернулась к Гарриману как законная жена. Одним словом, это была вполне успешная куртизанка-авантюристка.
Уже после нашей встречи с ними Аверелл стал постепенно вводить Памелу в элиту демократической партии, чему, разумеется, способствовали их денежные субсидии на нужды партии. После смерти Аверелла в 1986 году она даже стала председателем национального комитета демократов и в 1993 году после избрания президентом Билла Клинтона была назначена американским послом в Париже. Говорят, что как политик и дипломат она была вполне на высоте. Умерла она от инсульта, купаясь в бассейне шикарного парижского отеля «Ритц» в возрасте 78 лет. До конца своей жизни с ней судились другие наследники многомиллионного состояния Аверелла, которое, как они утверждали, она пустила по ветру. В долгой жизни Памелы ей многое сходило с рук.
САБОТАЖ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Из встреч с Солсбери и Гарриманом у меня сложилось твердое убеждение, что достигнутая Брежневым и Никсоном разрядка находится под серьезной угрозой. Эти наблюдения подтверждались и моими знакомыми в Вашингтоне, куда мы с Мариной отправились в сентябре. Один из них, Джереми Стоун, был особенно резок и категоричен.
— Разрядка? Ее перспективы? Да вы что, с Луны свалились? Heужели Вы так отстали от событий? Никаких перспектив, кроме угасания, разрядка сейчас не имеет.