Страсти в сентябре
Шрифт:
— Как это можно?
Они выпили по рюмке водки, закусили. Саманта по новой наполнила свою рюмку, выпила, положила в рот кусок ветчины и четвертинку соленого огурчика. Действительно соленого. Роман сделал вид, что не заметил этого, сам он явно не хотел пить больше одной рюмки. Но если гостья желает — пожалуйста.
— Максим, я тоже почти не пью, но сегодня… Поехали на озеро? — предложила Саманта, глядя в его темные глаза.
— Там комаров сейчас…
— Ну и что? Ты комаров боишься или меня?
— Не знаю, кого больше, — усмехнулся Романов. С минуту размышлял, а потом махнул рукой: — Ладно, поехали. Удочки не возьмем, уже темно.
Марина Луговая стояла во дворе и видела, как директор школы садился в машину к симпатичной московской бабенке. Машина сорвалась с места, направляясь… Да не важно куда. Женщина чистосердечно порадовалась за директора. Нашел свою пару? Ну и слава Богу! А то что же получается, красивый мужик, а живет, как волк, один. Пару себе никак не найдет, а просто так нельзя, тут же все у всех на виду, а он директор школы! Ну, может, теперь женится? И дай Бог, как говорится.
На берегу Санькиного озера они вышли из Машины в том же месте, где и позавчера. Сели на траву. На озере громко квакали лягушки, в темной воде плескалась рыба. В воздухе, наполненном ароматом озерной свежести, зудели комары. Саманта обняла Романова, прижалась щекой к его плечу.
— Максим, это лучшее из того, что я видела в жизни. И лучшее из того, что чувствовала, правда.
— Это самообман, — тихо сказал Романов. — Ты москвичка, городская девушка, это для тебя экзотика. Но на самом деле жизнь тут довольно суровая. Через месяц, максимум два тебе захочется обратно в Москву, в теплую квартиру с ванной и горячей водой.
— Тебе же не хочется туда?
— Я здесь родился и вырос.
— А я тренированный человек. Я все могу вынести, но… Ничего такого и не нужно, мне здесь нравится, понимаешь?
— Саманта…
— Максим, у меня нет высшего образования, я серьезно занималась спортом, а потом получила приглашение Бориса Евгеньевича и совершенствовалась в других делах, связанных с моей работой. Я лучшая у него.
— Не сомневаюсь.
— Максим, я хотела сказать, что могу учиться. И у меня получается. А теперь я хочу стать примерной хозяйкой, квасить капусту, сажать какие-то овощи, заниматься домом. Правда, Максим, честное слово. И никогда не сбегу от тебя. Ма-акси-им… Ты ведь хочешь меня, я же чувствую, очень хочешь. Ну пожалуйста, сделай это. Пусть даже я буду жить квартиранткой у родителей Вали, но никогда не забуду этого…
Романов резко опрокинул ее на спину, жадно припал губами к ее губам, торопливо расстегивая молнию на джинсах девушки, потом на своих. Джинсы ее отлетели в сторону, трусики белые тоже. Успел подумать — не было ни гроша, да вдруг алтын. Вторая женщина за два вечера! Но если она хочет, эта москвичка, он же не совсем болван, чтобы отказывать!
— Ой… ой, о-ой! — протяжно застонала она. — Больно, Максим…
— Господи, ты девственница? — удивился он, энергично работая бедрами.
— Да… спасибо, спасибо тебе, Максим, любимый мой, да, вот так хорошо… — бормотала Саманта.
Через полчаса они сидели на берегу, обнявшись, целовались и слушали кваканье лягушек. Саманта уже оделась.
— Саманта, ты чудесная девушка, но я… ничего тебе не обещаю. Пойми меня правильно, я уже один раз обжегся, когда женился на городской девушке.
— Максим, я все равно буду рядом с тобой. Пусть не женой, кем угодно… Я хочу жить здесь, хочу — с тобой. Поверь, это не мимолетная прихоть.
— Я понимаю, уж если ты решилась стать женщиной здесь…
— Я здесь и буду женщиной. И хозяйкой, и всему научусь, правда-правда, Максим.
— Ладно, Саманта. Дай мне время, чтобы подумать. Но пойми меня правильно, обжегшись на молоке…
— Я все понимаю, Максим, спасибо тебе. Знаешь, буду столетней старухой умирать, вспомню именно этот вечер.
Романов усмехнулся, поцеловал ее доверчивые припухшие губы.
— Поехали, а то твоя хозяйка будет переживать.
— Да плевать мне на моих хозяев, я уже все решила для себя. Правда, Вале желаю всего самого доброго, она хороший человек. И Борис Евгеньевич тоже.
В обнимку они подошли к джипу, Саманта села за руль, Романов устроился рядом, положив свою ладонь на колено девушки.
Джип рванулся с места так стремительно, что ладонь Романова мгновенно скользнула к ее бедру.
— Светка, ты слишком властная дама! — возмутился Барсуков. — Командуешь мной, а я тоже что-то могу, между прочим.
— Что ты можешь, Боря? — осведомилась девочка.
— Что могу приготовить на ужин? Ну, например, яичницу.
— А у нас сегодня котлеты по-киевски, мы же с тобой купили коробку. Ты можешь их приготовить?
— Нет, на такие дела я не способен.
— Да тут же все написано, Боря! На, читай!
Светлана протянула Барсукову упаковку, он внимательно прочитал способ приготовления и вернул упаковку девочке.
— Нет, Свет, я не рискую браться за это дело. Уж давай, командуй. Лучше буду подчиняться, а то сожгу эти чертовы котлеты, мне потом достанется.
— Еще как достанется. Так, Боря, ставь на плиту сковородку, наливай подсолнечное масло. Не очень много, все, хватит. Нагрев плиты — на полную мощность.
Барсуков с готовностью выполнил все требования девочки.
Неожиданно для себя он понял — ему нравится, когда им командуют. Разумеется, в делах серьезных никаких команд он не потерпит. Но в бытовых проблемах просто счастлив был, что им командуют! И с удовольствием подчинялся. Тем более такой симпатичной девчушке!
— Нагрели, Света.