Страсти в старинном поместье. Книга первая

Уэй Маргарет

— Обычно я такой не бываю.

Высказанное Стивеном обвинение поставило Бронте лицом к лицу с ее давним внутренним конфликтом. В первую очередь, здесь присутствовал половой аспект: будто бы она не сумеет остаться верна себе, если доверится Стивену. Мало кто знает так же хорошо, как она, что такое жизнь с властным мужчиной. Она чувствовала, что не готова попасть под чужое влияние. И не в том дело, чтобы хоть какая-то черточка Стивена Рэндолфа напоминала ей о ее отчиме. Между этими людьми нет ровным счетом ничего общего. Так откуда же эта жгучая враждебность? И откуда страсть?

— Значит, речь не идет о чем-либо рациональном, — подытожил Стивен.

— Возможно, вы напоминаете мне о чем-то, чего я не люблю, — предположила

Бронте. — Это все, до чего я могла додуматься.

— О чем-то или о ком-то? В вас содержатся глубокие запасы боли и злости.

— Угу. — Бронте повернула голову. — Вам когда-нибудь говорили, что у вас талант психоаналитика?

— Я только высказываю вам то, что думаю. Многие наши поступки вызваны детскими горестями. Люди, у которых было тяжелое детство, имеют мало шансов на дальнейший расцвет.

— Вы как будто немало об этом знаете?

— Возможно, и знаю. В детстве я прошел через многие трудности. Я прошел через ситуации, которые было непросто контролировать. Я должен был жить своей собственной жизнью. Не потерпеть поражение, а победить. Оставить свой след. Я не мог позволить себе роскоши изобретать оправдания.

Бронте внимательно посмотрела на него.

— Вас что-то преследовало.

— Это так. Я знаю, это так. Бронте, если нам предстоит работать вместе, я бы хотел, чтобы мы стали друзьями.

— Друзьями? — Бронте не сумела скрыть своей отрицательной реакции. — Как это возможно? Я не впущу нового друга в свою жизнь.

— Друга вы можете использовать, — ядовито отозвался Стивен, и Бронте пришлось замолчать.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Бронте сидела в столовой и составляла опись всего имущества в усадьбе. В доме нашлось огромное количество всякой всячины; многие предметы хранились в кладовых, но и они подлежали инвентаризации. Здесь можно было найти все что душе угодно: картины, статуи, мраморные бюсты (почему бюсты? это же обрубки под самую шею!), предметы искусства всех стран и культур — мебель в античном вкусе, ценные восточные и персидские ковры, огромное количество фарфора и хрусталя, по меньшей мере семь очень красивых обеденных сервизов, причем все целые, а некоторые выглядели так, как будто ими вообще никогда не пользовались, серебряные столовые приборы, коллекция майсенского фарфора [29] , изысканные маленькие крылатые купидончики с луком и стрелами, направленными на чье-то сердце; они никогда прежде не попадались Бронте на глаза. Она обнаружила их в коробках в ореховом шкафу, который редко открывали по той простой причине, что одна его дверца застряла много лет назад, вместе с коллекцией маленьких лиможских шкатулок [30] и сотней стаффордширских [31] животных, по преимуществу собак.

29

Речь идет об изделиях первого в Европе фарфорового завода, основанного в 1710 г. в г. Майсен (Германия). Широкую известность получили изделия 1730 — 1760 гг., выполненные в духе рококо.

30

Имеются в виду изделия из меди, покрытые непрозрачной эмалью, изготовленные во французском городе Лимож. Расцвет их производства относится к сер. XV — сер. XVII вв.

31

Стаффордшир — графство в Англии.

Бронте исполнилась решимости переписать все, что найдется в доме ценного. Безделушки не в счет. Среди многочисленных талантов Гилли умение вести домашнее хозяйство не значилось. Она предпочитала бродить по лесам,

открытым всем стихиям. Гилли чувствовала бы себя дома в дебрях Африки, где бы она фотографировала носорога, принимающего пылевую ванну, стадо львов, наслаждающихся вечерней трапезой, или надменного жирафа, благосклонно взирающего на объектив. Простор — вот где для Гилли ключ к счастью.

И вот она обнаружила Бронте в столовой в ту минуту, когда Бронте осматривала глубокое блюдо с ровной каймой и рельефным орнаментом — по всей видимости, изображением рыбы, — в центре и присваивала ему инвентарный номер.

— Осторожнее, моя милая. Это эпоха Сун [32] , — небрежно предупредила Гилли и опустилась в кресло.

— Похоже, ты к этому спокойно относишься. — Бронте осторожно отставила блюдо в сторону. — Получается, что ему больше тысячи лет?

32

Сун — императорская династия в Китае в 960 -1279 гг.

— Как и мне, — беззаботно отозвалась Гилли. — Эта штука из собрания генерала. Селадон [33] . А какая глазурь! Таких вещиц здесь повсюду полным-полно.

— Знаю. Из-за них повернуться негде.

— Так вот почему ты, моя умница, затеяла всю эту возню.

— Я получаю удовольствие, — сказала Бронте, и сказала правду. — Знаешь, Гилли, твой друг Стивен назвал эту усадьбу сокровищницей.

— Он мне тоже говорил. — Гилли тепло улыбнулась, демонстрируя свое доверие к этому человеку. — Ясное дело, я ничего у него не выпытывала, но похоже, что его семья занимает какое-то привилегированное положение. Очевидно, что он хорошо образован и отменно воспитан. Он много знает о Юго-Восточной Азии, разбирается в искусстве и архитектуре. Даже проект «Бамбукового двора» — его произведение.

33

Селадон — разновидность китайской керамики с бледной серовато-зеленоватой глазурью.

— Почему же тогда он мне ничего об этом не сказал? — воскликнула Бронте, почувствовав себя уязвленной. — Я должна была сама догадаться. Удивительно, как это ты до сих пор не познакомилась с Кристиной!

— Девочка моя, я редко выезжаю в город. Так, время от времени. Ты же меня знаешь. Мне нравится быть здесь, на ферме.

— Кристина очень красивая и экзотическая. У нее большие деловые таланты.

Гилли широко улыбнулась.

— Ты мне это говорила уже раз десять, если не больше. Она произвела на тебя такое сильное впечатление?

— Она на кого хочешь произведет впечатление. Она очень светская, искушенная; ты понимаешь, что я имею в виду? Он не говорил тебе, сколько ей лет?

— Господи, да нет же. Да разве ты не определила? По-моему, ты мне говорила, что она молодая.

— Я до сих пор гадаю, — призналась Бронте.
– Ей может быть и двадцать один, и сто один.

Гилли рассмеялась почти ликующе.

— Так объясни мне, как она этого добивается. И не говори глупостей, детка. Ты как будто чуточку ревнуешь.

Бронте снова обратилась к спискам вещей.

— Теперь ты говоришь глупости. Что у тебя в кармане? Ты все время что-то поглаживаешь.

— Мой старый приятель Джимми Уэнг привез нам почту. И я ее припрятала. — Гилли извлекла из кармана мешковатых брюк цвета хаки два конверта. — Одно письмо от твоей мамочки; наверное, она спрашивает, можно ли ей пожить у нас. Я этот летящий почерк где угодно узнаю.

Она протянула письмо Бронте.

— Хотелось бы знать, что ей понадобилось.
– Бронте взяла письмо с таким видом, словно ей совершенно не хотелось его распечатывать.
– Может, Макс поговорил с ней о поездке к нам на Рождество?