Страсти в старинном поместье. Книга первая
Шрифт:
Гилли поднесла чашку с крепким напитком к слегка крючковатому носу, понюхала и неодобрительно посмотрела на чашку.
Бронте не могла не рассмеяться.
— Это только доказывает, что у тебя луженый желудок. Хороший итальянский кофе. Я его как следует помолола.
— Я полагаю, Стивен-то о тебе думает, — произнесла Гилли тоном, не характерным для женщины, у которой обычно не находится доброго слова для мужчины. — Наверное, я ему сказала, что ты не любишь мой домашний кофе. Он, во всяком случае, внимателен ко мне.
Бронте, несколько удивленная, отставила почти пустую чашку. Вот она, Гилли, перед ней, такая любимая. Морщинистое,
— Ты в него влюбилась? — поддразнила она старушку.
Неожиданно для Бронте старая женщина ответила со вздохом:
— Бронте, девочка моя, как же поздно я осознала, что зря растратила свою жизнь. Когда-то я обожглась на молоке, и не нужно было дуть на воду, гнать от себя мужчин.
— То-то я вижу, что тебе нравится жить отшельницей. — Сейчас Бронте смотрела на свою старую тетку, словно та пожаловалась ей на неудачную попытку восхождения на Эверест. — Как-никак тебя почитают в этих краях.
— И есть за что! Спорить тут не о чем, — усмехнулась Гилли. — Или не я вылечила те страшные язвы на ногах у Хетти Бэннистер, когда ее доктор отступился? Да я вылечила не один десяток людей от псориаза, экземы... Да что там перечислять! У меня есть домашние средства от любых болезней. — Гилли наклонилась, чтобы прихлопнуть комара, который опрометчиво опустился на ее щиколотку. — Надеюсь, ты-то уединения не ищешь?
Бронте поморщилась.
— Надо было бы, наверное, раз уж я отказалась от любви всей жизни за месяц до алтаря.
— Но ты же не жалеешь об этом, любовь моя?
Темные глаза Гилли прищурились, изучая лицо Бронте. Она вставила в старую оправу очков новые линзы.
— Прежде всего я жалею, что связалась с ним, — призналась Бронте.
Гилли с сочувствием и любовью смотрела на свою внучатую племянницу.
— Тебя на каждом шагу подталкивала твоя мать. Чудо, что ты не сломалась. Ты всегда стремилась ей угодить.
— Она мне мать, вот и все. — Бронте поставила локти на стол и опустила подбородок на ладони. — А ты мне — настоящая бабушка. Гилли, не знаю, что бы я без тебя делала. Ты — мой ангел-хранитель.
— И буду, жизнью клянусь! — яростно воскликнула Гилли. — И не в том дело, что ты должна выйти замуж за прекрасного принца. Ты же не слишком расстроилась?
— Гилли, это был ад, — просто сказала Бронте.
– Клянусь тебе, второго такого испытания я не выдержу. Мне приходилось считаться со вспышками ярости Миранды (употребление слова «мама» уже давно было запрещено Мирандой) и Карла; иногда они набрасывались вдвоем. Третья мировая война, честное слово. Миранда говорила: только дуры выходят замуж по любви. Женщина выходит замуж, чтобы обеспечить себя.
— Не она ли должна была позаботиться о тебе? — Гилли попыталась взять себя в руки и быть объективной. — Замужество. Обеспеченность. Для них оба эти слова означали одно и то же. Что ж, тебе понадобилось мужество, чтобы благополучно выпутаться из этой ловушки. У нас высокий процент самоубийств!
— Ты мне правду сказала насчет своих глаз?
Бронте поспешила переменить тему на более актуальную для нее. Она до смерти устала от мыслей о собственных травмах.
— Разумеется, — ответила Гилли и выпрямилась, как подъемный кран. — Обычная проверка давления.
— Я уже вижу. — Бронте прокляла себя за вспышку ревности. — Только не мог же он делать все это ни за что? Работа тут немаленькая. Кажется, он мне говорил, что у него была бригада рабочих?
— Они с крокодилового питомника, — небрежно бросила Гилли через плечо, уже направляясь на веранду.
— С крокодилового питомника? Крокодиловый питомник? — Бронте передернула плечами. — У него что, собственный питомник?
— Могу тебе сказать, что у него есть кое-какой бизнес, — ответила Гилли, спускаясь по ступенькам. — Туристов привлекают крокодилы и вообще рептилии. Особенно они нравятся японцам. Наш знаменитый крокодильщик ведет свои дела поблизости от Брисбена. У Чики Морана дело было хорошо поставлено, но сейчас он, как ты знаешь, лишился партнера.
— Крокодил, наверно, сожрал?
— Думаю, он своего старого крокодила колол слишком часто, — сказала Гилли. — Как бы то ни было, Стивен здесь ни при чем.
— И слава богу!
Бронте приложила руку к груди. Она на своем веку повидала много крокодилов, и все-таки при виде их у нее темнело в глазах от страха.
— Стивен ведет деловую сторону предприятия, — продолжала Гилли и поднесла к носу пряно пахнущую гардению. — Он знаком с вопросами охраны природы и умеет общаться с людьми.
— Он что, ненормальный? — ядовито осведомилась Бронте.
— Что ты имеешь в виду? — бросила Гилли так резко, что Бронте показалось, будто она получила пощечину. — Стивен не состязается с крокодилами, если ты это хотела сказать. Я сказала тебе: он этой стороны дела вообще не касается. Они с Чикой планируют расширить ферму и сделать там что-то вроде зоопарка. Им придется вложить большие деньги.
— Купить парочку львов, тигров, одного-двух жирафов? — продолжала Бронте все так же насмешливо. — Слоны — это обязательно. Слонов все любят. Хорошо бы еще носорога. По-моему, в Африке носороги отлично уживаются с крокодилами. А ведь это мысль! Ты знала, что белыминосорогов называют неправильно? Их сначала назвали широкимииз-за того, что пасть у них шире, чем у черных носорогов, хотя хотела бы я посмотреть на того, кто захотел бы измерить их пасть. Для тебя-то это пара пустяков.
— Интересно. — Гилли широко улыбнулась, как делала всегда, когда Бронте, в детстве жадно глотавшая книги, прибегала к ней с каким-нибудь неожиданным сообщением. — В общем, у Чики есть земля, так что затея с зоопарком вполне осуществима. Он из семьи первопоселенцев в тех краях.
Бронте прикрыла ладонью лоб.
— А он легок на подъем, ничего не скажешь!
Гилли смутилась.
— Он вообще-то славный парень, но мне всегда казалось, что он тугодум.
— Я говорю про Стивена Рэндолфа. А если человек потерял чуть не все пальцы, проворным он уже не будет.