Страстные сказки средневековья Книга 1.
Шрифт:
Угроз Збирайды Хеленка не боялась, хотя не стала его больше беспокоить, но на следующий день она уже плотно обосновалась возле своей дочери, презрев все остальные обязанности экономки. Только она, её мать, могла защитить свою кровиночку от всевозможных козней коварной мадьярки.
ГЕНРИХ.
В один из дней конца февраля граф Палацкий сообщил принцу, что барон уезжает на несколько дней к себе в имение. Пани Мария согласна впустить его в дом и все готово к осуществлению коварного замысла.
Довольный
В последнее время отношения между ними выровнялись - принц часто подходил к девушке во время посещений покоев матери, чтобы сказать ей пару-тройку замысловатых комплиментов, а так как он таким образом оказывал внимание ещё с десятку девушек, Стефанию это не волновало. Генрих вел себя с ней осторожно, но сегодня у него появилось желание смутить юную пани. Близкое осуществление заветного желания сделало его веселым, и он не собирался больше скрывать свою дерзость перед этой глупой девчонкой.
– Как чувствует себя пани Стефания, она больше не склонна скучать?- игриво улыбнулся он,- не собираетесь ли вы посетить родные края? Я слышал, ваш опекун собрался в свой замок?
– Нет, к сожалению,- вздохнула девушка,- крестный не берет меня с собой.
– Какое счастье! Лишившись такого украшения, наш двор бы потерял половину своего блеска. От одной мысли, что я хотя бы временно буду лишен возможности любоваться вашими прелестями, у меня сразу же падает настроение, и я погружаюсь в беспросветную тоску.
За несколько месяцев пребывания при дворе, Стефания пусть не приобрела придворного лоска, но все-таки уже знала, что нужно говорить в таких случаях.
– О, я не сомневаюсь, что найдется немало красивых пани в свите вашей матушки, которые рассеют вашу тоску и печаль!
– Но глаза ни одной из них не сулят влюбленному такого блаженства, как ваши,- таинственно понизил голос Генрих.
– О каком блаженстве идет речь?- недоуменно приподняла брови Стефка, решив, что это очередной мудреный оборот слов.
Неожиданно принц нагнулся совсем низко и, опалив девушку темными глазами, тихо, только для неё одной, прошептал:
– Я говорю о блаженстве, которое дарует ваше восхитительное тело будущему возлюбленному!
Стефка залилась краской смущения, онемев от стыда. Она никогда ещё не слышала таких откровенных непристойностей. Уткнувшись в вышивку, расстроенная девушка решила сделать вид, что оглохла, но принц уже сказал все, что хотел, и, посмеиваясь, отошел от неё. Он собирался припомнить этот разговор ночью, когда проникнет в спальню Стефании. В предвкушении опасного приключения у него приятно волновалась кровь, и было превосходное настроение.
От пани Марии молодые люди уже знали, что в доме остается всего лишь несколько человек прислуги, что все они спят в людской, и что доступ в спальни пани никем не охраняется, а кого было бояться Збирайде в собственном доме?
Поздней ночью молодые люди подъехали к дому. Принц с несколькими самыми доверенными людьми из личного окружения затаился на соседней улице. Но со
Генрих знал, что ему на промозглой улице ждать придется долго, но его желание овладеть Стефанией было настолько велико, что от нетерпения он не чувствовал ни мокрого со снегом ветра, ни долго тянущихся минут.
И тут случилось нечто непредвиденное - из усадьбы послышался шум, крики, отзвуки скандала. На улицу высыпала вооруженная дворня, и недоумевающему и злому принцу из осторожности пришлось убраться восвояси, так и не дождавшись Ярослава.
Всю ночь Генрих ждал известий от приятеля, мечась в волнении по своим покоям. Одного за другим посылал он своих людей в дом приятеля, но тот почему-то не торопился. Встреча произошла уже после обеда, когда граф, наконец, соизволил появиться в Шпильберге. Генрих к тому времени весь извелся от нетерпения
– Что случилось этой ночью?
– набросился он на Ярослава,- почему в доме оказалось так много народа?
Тот замялся, пряча глаза от пронизывающего взора принца, но потом все-таки неохотно признался:
– Оказывается, барон не смог пробраться через перевал в родные края, потому что в горах сейчас бушует ураган, и поздно вечером внезапно вернулся домой!
– И?
– Все были порядком вымотаны и свалились спать, вот пани Мария и подумала, что сможет меня впустить, и никто не проснется, но она ошиблась! Когда мы пробирались по коридору в её покои, навстречу нам вышел барон, собственной персоной! Пани пискнула и исчезла, а я оказался с ним один на один!
– граф сдержанно перевел дыхание и быстро договорил,- что дальше было, с трудом поддается описанию! Убедить Збирайду в том, что я не хотел обесчестить его крестницу, оказалось невозможным, поэтому мне ничего не осталось, как предложить пани Стефании руку и сердце...
Произнеся последнюю фразу Ярослав замер, потому что Генрих не просто стал багровым от ярости, у него перекосило ненавистью лицо.
– Почему же ты не объяснил, что шел не к падчерице, а к мачехе?- наконец, отдышавшись, процедил он сквозь зубы.
Граф с наигранным недоумением посмотрел на принца.
– Жениться на вдове без гроша за душой, с ребенком и далеко не первой свежести? Нет уж, если и надевать на себя это ярмо, то только ради молодой и красивой. Неужели, Генрих, ты бы от меня потребовал такой жертвы?
Странный вопрос, конечно, потребовал бы! И тот и другой собеседник это знали, но одно дело думать, другое говорить. До такой степени, Генрих ещё не обнаглел.
– Значит, ты теперь жених юной Лукаши?- криво усмехнулся он.
Приятель, виновато улыбнувшись, смущенно пожал плечами.
– Я знаю, Генрих, как ты был ей увлечен, но, в конце концов, Стефания не единственная красивая девушка на свете, найдутся и другие, не менее привлекательные.
Они помолчали. Один с нарастающим ледяным гневом, другой, с вполне оправданной опаской.