Страстные сказки средневековья Книга 1.
Шрифт:
Что она испытала, пока он не зарыл её и себя, не передается описанию. То ли из особой вредности, а может, дурачась по привычке, Тибо так грохотал горшками, что просто диво, как их не обнаружили. От всей души Стефка врезала затрещину этому озорнику, но что толку, он повыл-повыл, и тот час принялся устраиваться поудобнее, с оглушающим треском шурша сеном.
В общем, когда возница, что-то долго обсуждавший совсем рядом с беглецами, залез, наконец, на козлы и тронул повозку, женщина была уже в невменяемом состоянии от страха, что их вот-вот обнаружат, и все придется начинать сначала.
Скрипя
– Убью!
– грозно прошептала она ему на ухо, и тот благоразумно затих.
Беглецам казалось, что прошли долгие часы пути - они измучилась от неудобных поз и леденящего холода, прежде чем по характерному шуму, доносящемуся снаружи, догадались, что въехали в неизвестное селение.
Когда повозка остановилась, и возница, прихватив несколько горшков, куда-то отлучился, настала их очередь осторожно вылезти на белый свет, отряхивая сенную труху. Вокруг беглецов кипела жизнь небольшого городка. И если Стефка в испачканном платье истопника выглядела настоящим чучелом, то бархатный костюмчик Тибо, наоборот, удостоверял каждого, что перед ним почтенный шут из очень состоятельного семейства.
– В Сен-Дени удалось убежать,- скоро сделал вывод карлик, прислушавшись к разговорам вокруг,- отсюда до Парижа рукой нам подать! Надо сменить вам платье, если не хотите слушать проклятья!
Сменная одежда у графини была - то самое платье с плащом, в котором она в свое время бежала ещё из Лотарингии. Не местного покроя, порядком потрепанное и облезлое, но чистое, оно все-таки более подходило моменту, чем отрепье, в котором пленница совершила побег.
Кое-какие деньги у них оставались на тот момент, когда их нашел Рауль, вот эти жалкие гроши Стефания и вынесла из заточения, наотрез отказавшись взять дареные драгоценности.
– Пусть подавится своими алмазами,- буркнула она в ответ на уговоры слуг,- не хватало только, чтобы нас обвинили в воровстве. На худой конец...
Графиня с тяжелым вздохом прижала к груди золотой крестик, который в свое время подарил ещё Збирайда. Грех, конечно, его продавать, но лучше так, чем брать то, что тебе не принадлежит.
Надо сказать, что хозяин постоялого двора, где они остановились, чтобы привести себя в порядок, посоветовал путникам выехать с караваном торговцев мукой, который отходил на следующее утро по направлению к Парижу.
– Такая красотка как ты, детка, всегда договорится, чтобы ей устроили местечко между кулями с мукой и компанию тебе всегда подберут, денег не возьмут,- довольно добродушно пошутил он, намекая на её жалкий полунищенский вид, - и уродца своего где-нибудь приткнешь!
– Я - честная девушка,- деланно оскорбилась, подделываясь под деревенский говор Стефка, но неистребимый акцент придал её речи диковинную шепелявость.
– Так ты, бедняжка, ещё и косноязычна,- пожалел её трактирщик, но потом все-таки добавил, - но с таким личиком тебе слова ни к чему, только глянешь глазками и любой дурак все
Дядька был добродушным, но и то не оставлял её в покое еще минимум полчаса, изощряясь во фривольных намеках. У Стефки стало отвратительно на душе - а если действительно привяжется какой-нибудь нахал, что тогда делать? Тибо его пугать?
– Мой отец умер,- плакалась она трактирщице вечером,- у меня остался только брат, - кивнула она головой на опешившего от такого внезапного родства карлика,- он служит на хорошем месте в Париже! А как нам туда добраться, чтобы ко мне не приставали всякие распутники, ведь я честная девушка и не хочу рисковать своим добрым именем?
Она так долго плакала и причитала, горестно перечисляя свои мнимые несчастья, что недалекая, но добрая женщина пожалела сирот, и, обежав всех кумушек, нашла знакомых, чей глава семейства то же выезжал с хлебным обозом, и тот клятвенно пообещал не дать их с Тибо в обиду.
– Попробуй только вякни, хотя бы слово,- пригрозила графиня то и дело порывавшемуся что-то съязвить шуту,- станешь немым карликом, на радость всем, кто хоть раз с тобой встречался. Язык вырву!
Вряд ли тот поверил угрозе, но все-таки мудро промолчал, когда сердобольная трактирщица собрала им на ужин пару лепешек с куском курицы.
Стефка мужественно открыла рот..., и тут же его закрыла.
– Не могу,- мрачно призналась она,- ешь сам!
И Тибо в мановение ока сожрал все предложенное, сыто отрыгнул и улегся спать, а Стефания всю ночь прокрутилась на скудной лежанке рядом с сопящим карликом. Бежать-то, она бежала, но что делать дальше? Куда идти в незнакомом Париже? И кого искать, не Азенкуров же, на самом деле?
– Подумаешь, проблема,- зевнул поутру карлик, когда она пожаловалась ему на бессонную ночь,- а Гачек на что? Уж он, что-нибудь придумает!
Про земляка графиня совершенно забыла, и теперь, воспрянув духом, с нежностью вспомнила своего соотечественника. Да вот же, решение всех проблем! Славек, действительно, обязательно поможет!
Зимнее солнце ещё только багрово забрезжило на востоке, а обоз уже тронулся в путь.
В одной из телег, положив голову на мешок с мукой, спала крепким сном счастливая Стефка. На её коленях притулился дремлющий Тибо, не пожелавший пачкать свой нарядный костюм мучной пылью. Но беглянка даже не стала сгонять наглого шута, у неё на душе впервые за долгие месяцы воцарился покой. Пусть впереди ещё было немало трудностей, но эйфория свободы уже охватила её, и Стефания, наконец-то, окончательно поверила, что убежала от Рауля.
– И никогда больше,- твердо сказала она себе,- я не буду иметь дела с нечистой силой!
АНГЛИЯ.
Чудовищные сквозняки, гуляющие по обширным залам замка Тьюрдорф, любезно предоставленному папскому посольству его владельцем, скрывшемся, наверное, в более пригодном для жилья месте, были ещё не самой худшей напастью. Больше всего допекала южан-легатов промозглая сырость, от которой не было спасения даже у гигантских каминов, в которых горели целые стволы деревьев. Что толку в опаленных носах туфель и в начинавшей то и дело парить одежде, если по осклизлым стенам на противоположном конце зала иногда даже струилась подозрительная влага.