Стратегии гениальных мужчин
Шрифт:
На долгое время Билл Гейтс отодвинул и личную жизнь. Если, конечно, не считать, что компьютерные программы всегда и были наиболее весомой частью личной жизни. Похоже, для Гейтса характерна значительная сублимация сексуальной энергии и переведение ее в творческое русло. Те, кто близко общался с Гейтсом, утверждают, что у него просто нет времени на романы. Вряд ли потому, что мир компьютерных программ более многообразен и многогранен. Но в конце концов Гейтс также сделал выбор, женившись на своей подчиненной. Что, кстати, косвенно свидетельствует, что он не слишком внимательно смотрел по сторонам. Он признался ей в любви в самолете по возвращении с уик-энда и, когда получил утвердительный ответ, велел пилоту изменить курс самолета и лететь… в ювелирный магазин за обручальным кольцом. В этом эпизоде весь характер Гейтса – динамичного, эмоционального и решительного. Человека, способного на неординарные, яркие поступки.
Компьютер и программирование никогда не обременяли Билла Гейтса, хотя и держали его мозг в постоянном напряжении. Засыпая на полу у компьютера в офисе своей компании, разработчик всегда ощущал себя не безмерно уставшим человеком, а ваятелем новой реальности, которому посчастливилось обогнать мир на целое поколение.
Если говорить о хронологии, то уже через два года после появления
Изменяя мир, внедряя в него технологии будущего, Гейтс начал осознавать потребность выхода на макроуровень. Непрерывный поиск нового в быстро меняющемся мире возбудил у него стойкое желание расширить границы своей идеи. Подобно выдающимся личностям, чьи биографии он тщательно исследовал раньше, Билл Гейтс развил в себе стремление достичь максимально возможного гуманитарного влияния на мир, заключающееся в изменении восприятия окружающими его статуса: завоевав мир как компьютерный гений, Билл Гейтс загорелся мыслью обрести статус общественного деятеля, способного вырабатывать судьбоносные для человечества идеи. Как работа над продвижением программы для компьютера превратила эту программу в общепризнанный стандарт, так и Гейтс задумал «создать новый стандарт» из своего собственного имени. Он начал «откровенный разговор» с обществом, и начал его с неоспоримым намерением изменить само общество. В рамках этого стандарта и необычный «Дом будущего» – 13 тысяч квадратных метров компьютеризированного мира с имением стоимостью в 60 миллионов долларов, в котором около 100 электронных машин обеспечивают комфорт и безопасность. Это и непонятное многим решение не развращать своих отпрысков безумными деньгами, стимулируя их самостоятельные достижения. Это начало малообъяснимой для обывателя филантропии – выделение значительных сумм на борьбу со СПИДом и другие благотворительные акции. Наконец, это ключевое решение оставить пост исполнительного директора «Microsoft» – с тем чтобы сосредоточиться на том, что всегда было основой его идеи, – на творческих поисках новых программ, новых реальностей, которые, может быть, потрясут мир, как некогда Word и Windows. Но даже без встряски мирового уровня совершенно ясно, что именно творческое зерно является плодоносным для выращивания дерева успеха и для создания внутренней гармонии в любой человеческой душе.
Движение вперед. Это то, что всегда оставалось главным для Гейтса и что роднит его восприятие мира с психологией других победителей. Неустанное движение навстречу новому, от одной победы к другой, независимо от того, сколько материального они приносят и сколько усилий стоят. «Счастье в основном не удовольствие, в основном это победа», – заметил в свое время знаменитый американский эссеист Ральф Эмерсон, и Билл Гейтс своей жизнью сполна подтвердил справедливость этой формулы. Дайте обычному человеку достойную идею, и он перевернет мир. Не задумываясь, сколько усилий потребуется для этого. Это правило, а не исключение, и каждый, кто поверит в него, сумеет добиться всего, чего захочет. Очередной раз это доказал Билл Гейтс, сумевший заметно расширить представление человека о нем самом.
Владимир Ленин
«Что Вы хотите, возможна ли вообще человечность в такой неслыханно ожесточенной борьбе? Была ли бы здесь уместна мягкость или великодушие?.. Когда-нибудь жестокость нашей жизни, к которой нас принуждают обстоятельства, будет понятна и оправдана».
Владимир Ульянов отчетливо осознавал, что для деятельности, связанной с борьбой за власть, да еще в такой огромной и малопредсказуемой стране, как Россия, с традиционно преобладающим хаосом в общественном сознании, нужна не просто редкая активность, а многоплановая беспрерывная работа и, самое главное, агрессивность, способная подавить любое сопротивление на уровне подсознания масс. Обладая несоизмеримой, иногда просто немыслимой для обычного человека волей, Владимир еще в юности подготовил себя к такой изнурительной и небезопасной борьбе. Он втянулся в нее, словно пристрастился к наркотику, и, начав однажды, уже никогда не изменял цели, несмотря на то что на алтарь жертвоприношений пришлось положить не только здоровье, но и целую жизнь. Идея имела для него высший смысл: ради нее стоило жить, за нее стоило умереть, без нее жизнь была ничто.
Главным тактическим приоритетом для себя после завершения формального образования молодой революционер определил пропаганду и агитацию – чисто практическая, порой прикладная и не слишком благодарная деятельность. Ульянов настолько страстно проникся собственной идеей свержения существующего строя и установления диктатуры партии, что легко, пользуясь лишь проникновенной силой собственного убеждения, сотворил вокруг себя кольцо удивительно преданных единомышленников. Только чрезвычайно одаренные и прозорливые представители его окружения могли разглядеть в нем будущего тирана и предугадать весь ужас власти одного человека или небольшой клики. Но даже многие из тех, кто понимал, куда может их завести фанатическая одержимость Ленина, были очарованы силой духа этого неординарного человека. Они поставили на него, ибо мир всегда готов подчиниться воле, служить более внушительной силе и трепетать перед более организованным разумом.
Деятельный же Ульянов слишком хорошо понимал, что одна живая пропаганда слишком мала для осуществления крупномасштабного психологического воздействия на всю огромную Россию. А едва сдав экстерном экзамены в Петербургском университете в возрасте двадцати одного года и получив право на адвокатскую деятельность, он тотчас наметил для себя новые колоссальные задачи. С решительностью быка, атакующего тореадора, он взялся за перо, чтобы влиять своими не слишком живыми, но крепко бьющими по оппонентам работами. В начальный период, будучи еще довольно молодым по сравнению с известными теоретиками революционной борьбы, он слишком нуждался в том, чтобы застолбить свое имя на фундаментальных столбах коммунизма – имя непримиримого и ответственного лидера, готового взять на себя как все риски в общем деле, так и полноту власти. Нет сомнения, что уже в возрасте двадцати двух – двадцати пяти лет в его сознании сформировались и собственный имидж вождя, и стратегический план реализации своих замыслов. Удивительно, что в этом образе не было поисков внешних преимуществ – Ленин, в конечном счете, жил и умер ради самой власти, даже на миг не проявив желания воспользоваться вытекающими из нее внешними атрибутами. При этом неутомимый дух преобразователя постоянно находил время для собственного самообразования и порой целые ночи посвящал изучению наук, правда, все больше пытаясь их ловко привязать к собственной революционной теории. Будущий диктатор яростно и самоотверженно отметал все, что было не связано с его целью. Ни развлечения, ни женщины, ни материальные ценности не имели для него почти никакого смысла и никакой власти, с той, правда, оговоркой, что он умел использовать женское окружение для своеобразного отключения мозга и просто отдыха. По этой же причине он не работал до сорока семи лет в обычном понимании работы, за исключением полуторагодичной службы помощником присяжного поверенного. По сути, он был одним из первых так называемых профессиональных революционеров, находящихся на иждивении у масс, которых они, в свою очередь, готовили и благословляли на баррикады и смерть.
Навязчивая, страстная и почти параноическая жажда покорить и подчинить силе своего интеллекта и психологического напора все свое окружение и вообще весь мир часто вынуждала Ленина делать это бесцеремонно и даже жестоко. Чрезвычайное желание власти и обладания разумом масс сочеталась в нем с необыкновенной волей к власти, чем он и покорял окружающих. Один из достаточно близко знавших Ленина людей, Потресов, очень точно отметил, что он воплощал в себе непривычную для России железную силу воли и неукротимую энергию, в которых соединились фанатическая вера в свое дело и твердая уверенность в себе. Теоретиков, на которых в начале пути он равнялся, Ленин позже обошел благодаря способности беспрерывно действовать, чего последние не могли или не успевали за своими теоретическими исследованиями. Среди революционеров были либо ограниченные и нестерпимые фанатики, готовые к действию и выжидающие своего момента (как, например, Сталин), либо исследователи, которые охотнее создавали монументальные труды, но были решительно неспособны к действию (как Плеханов). Импульсивных и экзальтированных, подобных Троцкому, Ульянов покорял своим рациональным расчетом, оперативностью в реализации решений и последовательностью действий. Он, кроме того, одновременно создавал если и несколько однобокие и поверхностные, но все же ощутимо проникновенные произведения, и при этом успешно проникал в ограниченные мозги пролетариата, а также завладевал мыслями своих сподвижников, уверенно тесня «стариков» и смело расчищая себе дорогу к власти.
Отличительная черта Ленина состоит в том, что он работал везде, где бы ни находился – в ссылке, дома, на отдыхе (если такое случалось, когда организм изнемогал от неистового перенапряжения, в основном в борьбе со своими же). Если он не мог писать, он занимался пропагандой; если не было возможности силой слова воздействовать на окружающих его людей, снова его неукротимый бунтарский мозг создавал едкие работы или четкие программы действий для окружения или всего рабоче-крестьянского пролетариата. Он от начала до конца оставался человеком действия – ничто, даже потеря сил, полное изнеможение или болезнь не могли изменить его активности. Именно эта постоянная жажда активности и определила лидирующие позиции Ленина среди своих и сделала опаснейшим врагом как для тех, так и для других. Этот человек не признавал отклонений в избранном пути, если только речь не шла о политической гибкости или просто хитрости, как, например, объединение с меньшевиками в момент, когда они могли сослужить Ленину службу в борьбе против официальной власти. Но все же именно активность и работоспособность стали первыми качествами, обеспечившими ему восхождение на революционно-политический олимп. Точно так же, как жестокость и бездушие закрепили позже его завоевания.
Объективно, Ленин не мог быть незамеченным. Длительные умственные усилия в одной области не могли не сделать из него в некотором роде провидца, а если принять во внимание силу его убеждения и активность, несвойственную аналитикам, то становится ясным, почему шаг за шагом этот цепкий и агрессивный политик, а одновременно и весьма дальновидный мыслитель, продвигался по невидимой лестнице революционной иерархии.
Правда, на самом деле Ленин не всегда был последователен в своих действиях, а иногда даже создается впечатление, что он часто не знал определенно, каким должен быть следующий шаг (например, в первые дни революционного движения 1905 года). Однако самообладание и внушение другим, что у них нет альтернативы, приводило к тому, что массы и окружение становились околдованными его харизматично-воинственными проповедями. Чрезвычайно часто Ленин был стремителен и даже молниеносен в своих действиях. Это обеспечивало ему возможность первым и в нужный момент предложить то решение, которое еще только зрело в головах его оппонентов и соратников. И главное, он, как никто другой, мог предугадать, что именно нужно предложить низшим слоям истощенного и издерганного русского народа, чтобы они поверили в него и в свои собственные силы.