Стратегии гениальных мужчин
Шрифт:
«Три вещи в мире способны успокоить меня: мой Шопенгауэр, Шуман и одинокие прогулки», – писал будущий мыслитель в возрасте двадцати двух лет – лучшее доказательство того, что к стройной оформившейся в сознании стратегии Фридриха Ницше привели долгие и порой отчаянные попытки дать рождение своей собственной личности. Похоже, что смелые ростки чего-то нового, достойные его запальчивой самооценки, начали прорываться наружу из глубины мечущейся души. Он должен сменить систему ценностей современного мира и тем самым уберечь его от падения в бездну – вот его удел. Удел великого мессии. И он способен на это. Он – и никто другой! Теперь впереди лежал изнурительный и бесконечный путь к ее реализации. Став однажды одиноким волком, агрессивно ощетинившимся в желании разрушить устои убогого общества, Фридрих Ницше в то же время вынашивал надежду сотворения новых, более жизненных и естественных для людской природы законов, и прежде всего потому, что его изумительно тонкое, поэтическое восприятие мира помогло увидеть фальшивость предлагаемых канонов – Ницше искренне уверовал в то, что мир готов к его безжалостному скальпелю, уже занесенному для удаления болезненных нарывов.
Гай Юлий Цезарь
«Alea jacta est» («Жребий брошен»).
(Лето 100 г. до н. э. – 15 марта 44 г. до н. э.)
Один из тех немногих ярких исторических гениев, которые даже не нуждаются в представлении: полководец, солдаты которого готовы были идти на смерть не из принуждения или страха, а из любви и уважения, государственный деятель, сумевший на несколько веков отодвинуть падение Римской империи, писатель, оставивший после себя достойные литературы того времени плоды творчества, преобразователь, внесший в обыденную жизнь такие изменения, которые сохранились через двадцать веков, и, наконец, личность, привлекающая едва ли не наибольшее внимание исследователей в течение последних двух тысячелетий.
Гай Юлий Цезарь родился в одной из самых влиятельных патрицианских семей Рима, которая, однако, была связана с оппозицией римскому сенату – высшему классу империи. Как подчеркивают многие историки, формированию своих самых важных качеств и психологической установке на победу юный патриций был обязан многочисленным опекавшим его женщинам, которые плещущей через край любовью, безмерными ободрением и ласками воспитали в нем невероятное самомнение, самоуверенность, граничащую с безумием, и одновременно пропитали юношу чисто женскими качествами: осторожностью, гибкостью и благоразумием. Детство в кругу женщин и ранняя смерть отца (Юлию было около пятнадцати лет) на всю жизнь оставили вечный отпечаток мягкости и вежливости в его манере общаться и уважительно-страстное отношение к женщинам (не раз сослужившее добрую службу в сплетении хитроумных интриг). Мать и влиятельные родственницы не только дали возможность Цезарю сделать успешный старт в карьере, но и спасли его от неминуемой смерти в начале пути, когда безмерно амбициозный и непокорный юноша воспротивился требованиям диктатора Суллы развестись со своей первой женой.
В детстве Юлию внушили, что он принадлежит к древнему и наиболее почитаемому в Риме роду, корни которого ведут по мужской линии к Асканию-Юлу – сыну легендарного троянского героя Энея. Эту историю позже Цезарь искусно использовал в своей политической карьере и, вполне серьезно причислив себя к божествам, извлек из этого мифа и суеверной необразованности своих современников максимальную пользу, что говорит не только о ранних замыслах молодого Цезаря, но и о его рано обнаружившейся способности моделировать ситуации, чувствовать душу римского общества и использовать любые возможности для улучшения собственного имиджа.
Если даже предположить, что в глубоком детстве Цезарь мечтал о подвигах и приключениях, то это длилось очень непродолжительное время. Развитию мечтательности не способствовало его деятельное окружение, состоящее из решительных и даже отчаянных людей, которые предпочитали смелые рискованные шаги для достижения желаемого даже самым сладострастным размышлениям. Кстати, и мать Цезаря Аврелия отличалась живым умом и характерной для умных женщин практичностью в принятии решений. Овдовев, она решила посвятить свою дальнейшую жизнь сыну и стала для него первым, самым важным и самым верным консультантом, которому Юлий в течение всей жизни доверял свои самые дерзкие планы. Это спасало его от необходимости не только обсуждать планы с кем-нибудь из друзей, но и давало возможность получать психологическую поддержку, не подвергая себя опасности.
Весьма важное влияние на мировоззрение юноши оказал его учитель – один из самых именитых и действительно талантливых наставников того времени и автор сочинения «О латинском языке» (приглашенный, опять-таки, благодаря Аврелии) Марк Антоний Гнифон. Он сумел привить молодому аристократу вкус к правильному и колоритному языку, а также открыл ему древнюю классику, лингвистику, философию и историю. Благодаря ему Юлий осознал, что отточенный язык не только может быть формой изысканного общения, но и служит самовыражению. А порой и тонким деликатным оружием, с помощью которого можно успешно формировать общественное мнение. В порыве внезапного вдохновения Юлий даже написал поэму о подвигах могучего героя древности Геркулеса. Неоценимое влияние на формирование честолюбивой идеи и упорства сыграл родной дядя Цезаря – Гай Марий, не меньшее, чем близкие женщины, ловко организовавшие женитьбу Цезаря на дочери фактически единоличного правителя Рима и судьбоносное избрание шестнадцатилетнего юноши на почетный и заметный в городе пост жреца Юпитера. Оставшийся без отца юноша боготворил дядю, личность которого в Риме была поистине легендарной. По степени целеустремленности и последовательности в реализации своих честолюбивых целей Гай Марий стал для юноши тем живым блистательным примером, магическая сила которого оказывает на молодых людей более могущественное и дурманящее действие, чем все наставления учителей-теоретиков. Будучи плебеем по происхождению, Марий сумел добиться поистине необычайной популярности в Риме и семь раз избирался консулом – на высшую политическую должность в республике. Правда, прославился Марий прежде всего как исключительный полководец и виртуозный непритязательный воин, умеющий не только выиграть сражение, но и разделить с простыми солдатами все тяготы суровой и опасной военной тропы. Именно у немногословного и мужественного дяди Юлий учился самообладанию, умению сохранять спокойствие в сложных ситуациях, терпеть боль, а также ловко манипулировать людьми, ибо не кто иной, как Марий, впервые так реорганизовал армию, что превратил ее в мощное политическое орудие и средство воздействия на сенатское сословие – высший класс римского общества. Создав настоящую профессиональную, регулярно оплачиваемую армию вместо традиционного ополчения, воинственный и последовательный Марий продемонстрировал Цезарю на практике, как сотворить слепую и сокрушительную силу и как ее приручить. Молодой Цезарь хорошо усвоил опыт своего дяди-простолюдина, добившегося невероятной славы и почти царской власти, и, несомненно, уже в юном возрасте пришел к выводу, что настоящей опорой для достижения высшей власти может быть только военная сила. Но, наблюдая за дядей и осваивая его замечательный способ военного руководства, дававший возможность простым солдатам добиться успехов в продвижении по службе сообразно своим реальным заслугам, молодой и многообещающий племянник, тем не менее, невольно почерпнул еще одну немаловажную деталь, сыгравшую в его дальнейшей жизни самую важную роль. А именно, Цезарь увидел, что Марий, будучи непобедимым полководцем и даже прозванный «третьим основателем Рима», очевидно, в силу необразованности и неумения противостоять хитрости сделался легкой добычей беззастенчивых интриг. Цезарь ясно осознал, что для окончательной и неоспоримой победы – достижения высшей власти в Риме – не достаточно научиться быть воителем толпы; нужно еще уметь ладить с сильным классом, для чего годятся все средства – от подкупа до устрашения. Эти трагические просчеты романтичного и несколько наивного в отношении большой политики дяди подвели Цезаря к сознательному решению о необходимости наличия более высокого уровня образования, более глубоких практических знаний о склонностях толпы и возможностях управления ею. Для начала ему надо было хотя бы достичь должного внимания к своей особе на политической арене Рима. Еще одной детали, пренебрежение которой стоило политической карьеры Гаю Марию, Юлий Цезарь поклялся не забыть, и клятву свою он сдержал. Дело в том, что, попав в политическую переделку в Риме, Марий был вынужден на довольно длительное время оставить столицу империи, и, сделав это, не позаботившись о формировании партии сторонников в столице империи, он полностью и бесповоротно утратил свое влияние. Все эти политические смуты, происходившее на глазах у Цезаря, оставили неизгладимый отпечаток на всех его последующих действиях – все, что он делал, было отныне лишь результатом тщательных расчетов и размышлений.
Уникальным в жизни молодого Цезаря было и то, что получив что-либо даже очень незначительное и даже благодаря лишь солидным родственным связям, он неминуемо использовал полученное с наибольшей выгодой и ухитрялся развить, продвинуться дальше других своих современников, которым когда-либо выпадал подобный или даже более плодоносный жребий. Так, лишь из принципа отказавшись подчиниться диктатору Сулле и развестись с юной женой, восемнадцатилетний Юлий сумел таким образом обратить на себя внимание и выделиться из аморфной среды сверстников, хотя это едва не стоило ему жизни. Через четыре года он снова отличился, заслужив за исключительную личную храбрость при осаде города Митилен дубовый венок. В этом же году, едва только до него дошла весть о смерти тирана, Юлий поспешил вернуться в Рим и посвятить добрую часть времени давно задуманному делу – образованию и детальному изучению политической обстановки в Риме и его колониях. При этом молодой Цезарь снова заставил заговорить
о себе, неожиданно обвинив бывшего консула в вымогательствах. Несмотря на то что в конце концов дело было им проиграно (не без активного участия одного из наиболее прославленных адвокатов того времени Квинта Гортензия), Цезарь сумел и тут приобрести славу отличного оратора и имидж подающего серьезные надежды политика. Хотя не исключено, что он поставил крест на желании стать профессиональным адвокатом или оратором.
Ему было двадцать три года, и он заставлял себя рисковать жизнью всякий раз, когда чувствовал, что сумеет этим привлечь к себе внимание народа и колоссов политической жизни империи. Даже угодив некоторое время спустя к пиратам, он старался вести себя неадекватно смело – так, чтобы это соответствовало его значительной политической роли в будущем, чем вызвал немалые симпатии со стороны морских разбойников, позже, опять-таки не без служения собственному имиджу, он собрал необходимое количество людей и, стремительно обрушившись на пиратов, взял их в плен и казнил всех до единого. Удивительным является тщательная селекция молодым Цезарем своего окружения. Он всегда чувствовал себя прежде всего актером, словно на открытой сцене гигантского театра, в зрители и критики которого был призван весь мир. Он с раннего детства разыгрывал роль, всегда и везде, где бы ни находился, играл яростно, трепетно и настойчиво, а целью этой игры было завоевание зрительских симпатий и власти над этой странной аудиторией. Вовсе не случайно Цезарь учился у наиболее образованных и наиболее прославившихся в качестве профессионалов в определенных областях современников. Он отправился на остров Родос, чтобы совершенствоваться в ораторском искусстве у одного из самых именитых риторов Древнего мира Аполлония Милона, у которого незадолго до этого учился уже успевший заявить о себе Цицерон. А когда Цезарь предстал перед выбором, где получить военный опыт – в войсках под началом своего родственника или в рядах уже известного в Риме полководца Лукулла, ни секунды не колеблясь, он выбрал Лукулла, несмотря на то что тот слыл ярым приверженцем ненавистного молодому человеку Суллы, едва не лишившего Юлия жизни. Точно так же, когда вставал вопрос получения знаний или практического опыта, Цезарь не останавливался ни перед опасностью, ни перед тяжелым изматывающим трудом.
У некоторых наиболее проницательных современников Цезаря порой создавалось впечатление, что этот молодой человек уже в ранней юности задумал что-то потрясающее и тщательно готовил себя к выполнению какой-то загадочной миссии. Итак, в молодые годы Юлий сумел выполнить наиболее важную задачу – обратить на себя внимание, заявить о себе, признать себя претендентом на успех, хотя еще мало кто из маститых политиков того времени всерьез воспринимал его в качестве будущего римского государственного деятеля. Суть молодых лет Цезаря состояла в том, что он определенно сформулировал перед собой задачу – завоевать власть. Этому не оказались помехами ни его далеко не крепкое здоровье, ни необходимость рисковать жизнью, ни различные субъективные трудности.