Стратегии гениальных мужчин

Бадрак Валентин Владимирович

Неоспоримые правила победителей. Стратегия и тактика достижения успеха

Трудно сказать, какой именно букет качеств приводит к успеху, и скорее всего эти букеты, как их аромат, бывают разными, поскольку не существует стандартного универсального пути к успеху. Но и сам успех многими понимается по-разному: нередко победы даются человеку взамен за беспредельное одиночество, отказ от семьи, любви к женщине, наконец, от покоя. Но смутно осознавая, как пробраться к вратам успеха, мы, тем не менее, точно знаем, без чего победы невозможны. Если мы назовем успех самореализацией, то ее редко или почти невозможно достичь, не обладая и не развивая тех качеств, о которых будет сказано ниже.

Отношение к себе

Отношение к собственной личности является первопричиной и первоосновой любого успеха. Уже рождение личности предопределяется отношением к себе: степенью любви к себе, веры в себя, самоуважения и уверенности в собственной способности сделать правильный выбор пути, осознания силы собственной воли пройти любой путь для

достижения своей цели…

Отношение к развитию собственной личности начинается с самоидентификации и самооценки, поэтому в большей степени, чем остальные характеристики победителей, отношение к себе зависит от родителей и воспитателей, ибо закладывается преимущественно ими. Пожалуй, среда обитания в раннем периоде жизни, что подразумевает воспитание, начальный этап образования и влияние ближайшего окружения, является наиболее весомым фактором, объективно не зависящим от самих исполнителей роли гения. Всех успешных людей, независимо от того, какими по счету детьми они были, каким здоровьем обладали и каким была по составу их семья, отличает наличие яркого пламени любви и доверия к ним со стороны хотя бы одного родителя или кого-нибудь из ближайшего окружения. В начале жизни победителей всегда присутствовало что-то такое, что оправдывало страстную, а порой даже неестественную, фанатическую любовь к ним, что позже формировало отношение к себе как к существу, способному совершить некий абстрактно значительный поступок или серию таких актов. В большинстве случаев готовность маленького человека увидеть в себе будущего героя рождается в глубинах человеческого естества посредством длительного периода поощрения со стороны кого-то или еще более длительного периода самоутверждения под влиянием книг или под воздействием наблюдаемого в реальной жизни окрыляющего образа.

Достаточно показательно, что среди самих покорителей заоблачных вершин успеха больше всего людей еврейской национальности. Только в этой книге из двадцати семи известных личностей, как минимум, Эйнштейн, Фрейд, Фромм, Маркс и Сорос были евреями. Это наибольший процент по национальному признаку. Такую ситуацию можно объяснить любопытной традицией, сформированной в еврейских семьях. Речь о выработанном поколениями исключительно поощрительном подходе в воспитании ребенка в семье.

Немаловажной отличительной частью этих семей является и сформированная традиция обратной связи – для рождения личности отнюдь не достаточно развития слепого эгоизма, а скорее важна его концентрация на тех критических направлениях, где возможно зарождение идеи. То есть если ребенок прислушивается к мнению родителей и окружения, относится к нему с уважением и даже благоговением, это еще не повод говорить, что он напрочь лишен эгоизма. Но с другой стороны, наиболее значительным с точки зрения рождения исторической личности является формирование такого качества, как готовность принимать решения самостоятельно, без ориентира на свое окружение. Именно такое качество было определяющим в еврейских семьях Эйнштейна, Фрейда и Фромма. Каждый из них при почтительном и порой даже благоговейном отношении к родителям и родственникам избрал свой, особый путь, не предусматривающий поправок на оценки семьи. Более того, ранняя самостоятельность молодых людей и желание достичь большего, чем их родители (а иногда и откровенная неприязнь той роли, которой довольствовались их родители), становились противоречием между самими личностями и их родителями. Эйнштейн был готов к конфликтным ситуациям с горячо любимой матерью из-за, например, выбора своей профессии или жены, которую мать считала недостойной своего сына. Фромм не пожелал продолжить карьеру отца в качестве священника, хотя относился к его мнению с величайшим уважением. Любовь в семье дала им возможность осознать себя сильным, а значит, способным на выбор. Этот выбор был сделан ими лично и потому имел особую ценность: изначально возложив все составляющие успеха на себя самого, они приняли на себя и всю ответственность за провалы. Винить, стало быть, можно во всем только себя самого – именно эта существенная деталь профессионального становления толкала их на волевое преодоление немалых трудностей на пути к успеху. Фрейд впоследствии признавал, что одним из постоянных импульсов к действию был его собственный эдипов комплекс и непримиримое отношение к положению своего отца.

Существенной возможностью для деятельной самоидентификации будущих победителей являлось высказываемое им доверие со стороны авторитетного представителя интересующего их рода деятельности. Этот фактор может тесно переплетаться и с родительской любовью. Причем вовсе не обязательно, чтобы этот авторитет был близким человеком. К примеру, на самоидентификацию Билла Гейтс гораздо большее влияние, нежели родители, оказали оценки взрослых специалистов-компьютерщиков тех компаний, которые пользовались услугами подростка. На выбор пути Эйнштейна в значительной степени повлияло ободрение дяди по поводу решения им сложных математических загадок в юношеском возрасте. Точно такая ситуация и в жизни Цезаря: определяющее влияние на него оказал образ собственного дяди Мария (не умаляя роли матери, которая убедила мальчика, что его происхождение уходит корнями к высоким богам), который был не только легендарным полководцем, но и проницательным государственным деятелем. Именно пример родственника сформировал в юноше высокую самооценку и готовность решительно идти на самые неприступные бастионы. А взятая на вооружение изощренность Мария позволяла Цезарю ловко балансировать между патрициями и плебеями, часто используя силу и тех и других для решения своих политических задач.

Совсем иная по значению и мощи экспрессия вытекает из ситуаций, когда высказываемое доверие проверяется сложной жизненной ситуацией. Пусть даже и несколько сфабрикованной. Как, например, при формировании полководческого гения Александра Македонского, которому в восемнадцатилетнем возрасте царь-отец поручил самый важный участок в серьезном сражении с союзными греческими войсками. Победа вселила в юношу такую надежду, что веру в собственную гениальность уже не могло поколебать ничто. Даже с оговоркой, что в этом судьбоносном для самооценки юного завоевателя бою его действия страховали несколько опытных полководцев, готовых в любой момент поддержать царского отпрыска.

Достаточно показательным является фактор доверия в раннем возрасте в жизни великого живописца ренессанса Леонардо да Винчи. Когда мальчику, практически не испытавшему в детстве родительской любви, неожиданно было высказано доверие со стороны отца по поводу живописи и заказан рисунок, этот факт не только оказал заметное влияние на самоидентификацию юноши, но и стал практически единственной жизненной опорой. Зарождение непоколебимой веры в себя как в будущего живописца и привело Леонардо в мастерскую известного художника Андреа Верроккьо с четкой мотиваций успеха.

Вера в себя как наиболее сложное в формировании и абсолютно необходимое условие победы приходит лишь в процессе трансформации отношения к собственной персоне. Многие из тех, кому удалось оставить глубокий след в истории, уже в детстве были настолько слепо любимы, что необыкновенно быстро превратились в запущенных эгоцентристов и уверовали в свою гениальность, порой не имея для этого оснований, и уже в процессе жизни «наверстывая» недостающее к искусственно созданному образу. Сальвадор Дали в книге о себе писал, что «отец и мать разве что не молились на него» (во многом из-за того, что его старший брат умер в семилетнем возрасте от менингита), а сам всегда жил с мыслью о собственной неподражаемости. Родители Бисмарка совершенно особенно относились к четвертому сыну – Отто. Два их первых ребенка умерли в младенческом возрасте, а третий был так слаб, что не внушал никакой надежды на будущее. Даже после многих ошибок и проблем с собственным становлением подсознание Бисмарка «помнило» материнскую установку относительно его успешной дипломатической карьеры, и именно через дипломатические тернии он впоследствии пришел к реализации собственной идеи великой немецкой государственности.

Справедливости ради важно отметить, что для становления высокой самооценки и появления непоколебимой внутренней установки на активные действия всегда существовал и другой путь – через фрустрацию и жестокие лишения в раннем возрасте, когда исключительные усилия воли заставляли просто выжить, а уже потом поверить в свой ореол непревзойденности. К таким случаям относится восхождение к успеху Джека Лондона, испытавшего в раннем возрасте все проклятия, выпадающие на долю бедного человека. Но даже в такой героической судьбе весьма примечательно, что ключевой момент в жизни этого очень сильного человека свершился не без участия матери. Когда после нескольких лет бесплодной борьбы на грани психического срыва Джеку наконец пришло долгожданное приглашение работать почтальоном с небольшим, но стабильным заработком, именно экзальтированная, поступающая часто безрассудно мать вселила в начинающего писателя твердую уверенность, что он пришел в мир создать невиданные доселе литературные шедевры и потому не имеет права отказываться от своего предначертанного успеха.

Вольфганг Моцарт, Александр Македонский, Ганнибал – люди с ранней самоидентификацией, в сознании которых еще в раннем детстве было заложено утверждение уникального потенциала и глобальной исторической роли. Их родители не побоялись прибегнуть к внушению для обеспечения победы личности над временем. В каждом из этих случаев в определенной степени заложена необходимость. Придворный музыкант Леопольд Моцарт не видел иной судьбы для сына, кроме воспитания из него музыканта, а македонский царь Филипп и крупный военачальник Карфагена Гамилькар Барка просто вынуждены были готовить себе смену. Как в случае с американским писателем, так и в судьбах древних полководцев внушение родителей имело потрясающую силу – оно выплескивалось на уровне мистики, въедалось глубоко в подкорку, и не поверить в него было почти невозможно. Свершалось то, что сейчас принято называть нейролингвистическим программированием: мозг, поскольку внушаемый находился на грани между полной катастрофой и неоспоримой победой, словно выжатая губка пропитывался от яростного гипноза извне. Природа же всегда на стороне человека и дает ему бесконечные шансы бороться до конца – в конце концов уверовавший побеждает.

Часто уже к школьному периоду отношение многих титанических натур к учебе становилось яркой демонстрацией ориентированной на свою исключительную личность самооценки. Те, кто сумели добиться успеха, думали вовсе не о том, чтобы быть хорошими и прилежными учениками в учебном заведении, а о том, чтобы взять для себя лишь то, что представляет для них подлинный интерес и имеет реальную ценность с точки зрения движения к успеху. Причем независимо от оценки окружающих. Неудивительно, что преподаватели не жаловали любовью Эйнштейна или Бисмарка. Первого за слишком сильное уважение к себе и отпор любым попыткам что-либо навязать силой, второго за эксцентричность – странную форму самовыражения, говорящую о желании не быть похожим на серого ученика, зубрящего правила. Дали наставники просто ненавидели, Ленин и Джек Лондон относились к учебе лишь как к возможности получить что-то новое, но не как к необходимости быть лучшим учеником. Они находили это слишком посредственной и слишком слабой формой самовыражения для себя. Практически никто из крупных исторических фигур не придавал значения тому, что думают о них наставники, никто из них не был обеспокоен лоском своей внешней оболочки – их помыслы в основном были устремлены внутрь своего естества. Фактически такое отношение к себе и окружающему миру было прямым результатом формирования высокой самооценки и уверенности в себе в раннем детском возрасте.