Стратегия оборотня
Шрифт:
– Слушай, профессиональный соблазнитель, а что ты думаешь о ревности?
Он хмыкнул:
– Тоже может зацепить, но я бы рисковать не стал. У Эрка очень прямой характер, и если ты заставишь его ревновать, то это его может как подтолкнуть к тебе, так и навсегда отвернуть. И я понятия не имею, где вероятность выше. Избалованный вниманием, помните? Он может попросту решить, что ему не по статусу воевать за кого бы то ни было.
С этим даже Триш не спорила, а я уже полностью развернулась к Одиру - такая прелесть все время мельтешила рядом, а мы даже не замечали? Он же на раз считывает характер и возможные реакции всех людей - все во благо его природе! Но он неправильно понял мой вопрос - я и не собиралась провоцировать в Эрке ревность! Просто после разговора с перевертышем меня эта тема озадачила. Но начала я издалека:
– Одир, а ты сам ревнивый?
– Нет, конечно. Этой черты вообще не встречается у ракшасов. Потому ракшасы, если и женятся, то только на ракшасах. У моего отца штук пять любовниц, а у матери - двенадцать любовников и любовниц, причем пару она у отца и увела. Мы четко разделяем постельные развлечения и чувства. Мать и отец любят друг друга, в этом как раз сомнений нет. Это у всех остальных видов какая-то мешанина из эмоций, вам же хуже.
Триш охнула. Наконец-то, на себя примерила - стоит ли влюбляться в Одира. Понятное дело, при их любвеобильности ревность может положить конец всему виду. Но меня вовсе не интересовали ракшасы:
– А у других оборотней?
– Ну, берсерк сразу убьет - понятное дело. Про сару и перевертышей вообще ничего такого не знаю. По-моему, у них в этом плане все как у людей. А с чего вдруг тебя их ревность заинтересовала?
Я отвела взгляд. Безымянный перевертыш оставил больше вопросов о своих мотивах, а мне нужны были ответы:
– Да нет, просто к слову пришлось... Интересно стало, если кто-то, не ракшас, то может он любить человека, вот прямо сильно его любить, но притом совсем не ревновать?
Одир хорошенько подумал над ответом и в очередной раз изумил:
– Может. Но только в том случае, если он в ответных чувствах на сто процентов уверен. Вот ни капли сомнения, что партнер никуда не денется и будет с ним, что пусть даже сейчас партнер мечется - но так и пусть мечется, выбирает. Это как путь, который обязательно нужно пройти, но конечная точка сомнению не подлежит.
Я выкатила глаза и вскочила:
– То есть он будет так спокоен, только если абсолютно уверен в исходе? Тогда никакая моя влюбленность в другого его не задевает?
Одир смотрел на меня внимательно, но притом улыбался:
– Это один вариант. Второй - еще более редкий. Он может быть абсолютно уверен, что у тебя с ним ничего не будет. Тогда психика изолируется от стрессов, и все твои романы проходят мимо нее. Но в этом случае он и в чувствах признаваться не стал бы - незачем. Он уже сдался.
– Хм...
– я задумалась, пытаясь вспомнить точно, как выразился перевертыш - было ли там вообще признание в чувствах, или эта связь возникла как необходимая мера для решения конкретной проблемы?
– И третий вариант - никакой любви нет. Тогда и отсутствию ревности не надо придумывать объяснение. А теперь давай-ка честно, подружка, - Одир улыбнулся шире.
– Кто-то в тебя влюбился, но притом не ревнует к Эрку? Так покажи мне его - я тебе после пятиминутного разговора скажу точно, какая из причин сработала.
И Триш сразу подхватила:
– И правда ведь! К Дае недавно парень подходил! Но я тебе честно скажу, Эрку он и в подметки не годится!
А то я не знаю. Потому улыбнулась друзьям искренне и заявила:
– Неважно. Я просто так поинтересовалась... Хотя нет, совсем не просто так!
– перевела взгляд на Триш.
– А чтобы некоторые услышали, как у ракшасов все устроено. До того, как они пустят ракшасов себе в трусики!
– Не пускала я его в трусики!
– покраснела Триш.
– Не понимаю, как вообще это связано!
– в тон ей выкрикнул и Одир.
– Связано!
– переключилась подруга теперь на него.
– Все эти игрульки твои меня совсем не трогают! Девственность свою я подарю только любимому мужчине, для которого буду единственной!
– А, - Одир очаровательно ей улыбался и придвигался все ближе.
– Ты тогда тоже девственника ищи. Потом нам расскажешь про свой первый раз - уржемся вместе.
– Над чем тут смеяться?
– не поняла Триш, но тон сбавила.
Возможно, сказать больше нечего, а может, потому что Одир сгреб ее в охабку и перетащил к себе на колени, уже начиная поглаживать. И двух минут не прошло, как Триш расслабилась, откинула голову ему на плечо и почти замурлыкала. Даже мне было смешно наблюдать, как ракшас превращает ее в пластилин - а уж сам он и не пытался сдержать веселья. Но говорил теперь очень мягко, бархатно, даже с расстояния мурашки по коже побежали:
– Девственность она свою подарит... Ну-ну. Как будто это приз какой-то - за отсутствие личной жизни. Ты дари, дари. Но только тому, кто взять сможет. И сначала письменное признание потребуй, что он после того, как возьмет, выколет себе глаза и руки по локоть отрежет, чтобы случайно в другую не влюбиться...
Его циничный подход был правильным. Никто не гарантирует, что отношения завтра будут такими же, как сегодня. Никто не гарантирует, что через год или два мы с Эрком по-прежнему будем вместе. Но прямо сейчас я влюблена в него, и мне крайне нужно отвлечься от мистической связи с перевертышем, пусть тому и дела нет до того, кому я «девственность дарить буду», как выразилась Триш. Зато даже если с Эрком разбежимся, то я точно буду помнить - это все равно было настоящее, а значит, неизбежное! Так что делай свой шаг, Эрк Кири, я давно к нему готова.
Решив, что эти двое вполне способы помурлыкаться без тяжелых последствий, я отправилась в библиотеку. Сотрудник кое-как понял, о чем я спрашиваю. А это уже само по себе означало, что связь эта не слишком популярна, мы ее даже на бытовом поведении оборотней не изучали. Но все же я получила нужную табличку и, не уходя из читального зала, сразу запустила.
Информация была очень скудная и относилась скорее к истории, чем к науке. Одна из провальных разработок ученых - когда они искали пути адаптации оборотней в обществе после войны. Так можно было создать прочные пары, чтобы оборотни не трогали людей и не распространяли свой ген еще дальше. То есть такое искусственное ограничение вида рамками вида. И поскольку делалось это вначале насильно, то неизбежно вызвало протест. Наше правительство как будто сразу пыталось настроить оборотней против общества! А кто спокойно отнесется, когда ему даже любовь навязывают, пусть даже под лозунгом «Это для всеобщего блага»?