Стратегия одиночки. Книга вторая
Шрифт:
Способные на собственные решения и мысли квестеры нервируют меня намного сильнее, нежели подчинённые неведомой программе магические големы. Ушедший недавно страх начинает вновь подступать, сжимая горло и мешая дышать.
Стоп! Если они знали с самого начала, то почему я до сих пор жив? Вывод один, они не убили меня раньше, значит не убьют и сейчас. По крайней мере своими “руками” не убьют. Потому как, если бы хотели, то сделали это давно и легко.
Выдохнув, я опустил копьё и, без страха посмотрев в глаза квестера, произнёс:
—
— Наградой за выполнение последнего задания для тебя лично и служит твоя жизнь.
— Не понял. — Я сказал это вслух непроизвольно.
— Персонифицированная награда. — Почему его улыбка кажется такой искренней? Ведь я точно знаю, что это не так! — Поэтому ты и не можешь её обменять ни на что иное. Или ты действительно хочешь на что-то обменять свою жизнь?
— Нет! — Тут же отвечаю я. — Отменяю свое предложение об обмене!
— Принято. — Спокойно, но одновременно, как мне показалось глумливо, кивает квестер.
— И вам всё равно, что я знаю будущее? — Этот вопрос надо закрыть сразу, пока эта сущность такая разговорчивая.
— Будущее? — Мой собеседник снова превращается в трёхметровый столб света. — То будущее, которое тебе известно, уже изменено. Кости Судьбы брошены вновь, и на их гранях выпали иные значения.
— То есть вторжения демонов не будет?
Чистый свет передо мной подёрнулся дрожью, словно в глубоком раздражении:
— Есть то, что неизменно.
Кажется, я понимаю, о чём он. Предопределённого будущего лично для каждого нет, но есть глобальные вещи, которые всё равно произойдут. Это как, сколько раз не возвращайся в прошлое, меняя что-то, но если суждено случиться землетрясению, то оно всё равно произойдёт. Только я выдохнул, как свет приблизился ко мне вплотную.
— Пока ты нам не мешаешь своим знанием, не трубишь о нём направо и налево, мы не вмешаемся. — Дождавшись, когда эти слова дойдут до меня полностью, квестер вновь принял антропоморфный облик. — Сейчас же ты нам даже любопытен.
— Я же случайность, флуктуация! — Не удержался я от напоминания ему его же слов.
— Именно. И достигнув Бронзового ранга быстрее всех других сортудо, — перед его лицом на миг появилось изображение песочных часов, показалось и сразу пропало, — Опередив в этом первого из двенадцати на сорок две минуты, ты, называющий себя Рэйвеном, доказал, что ты интересная флуктуация. Случайность, заслуживающая того, чтобы дать ей шанс, несмотря на “некоторые нарушения”.
Его рука потянулась ко мне, я захотел отстраниться, но понял, что не могу шевельнуться. Ледяные пальцы коснулись моего подбородка.
— С этого момента ты в нашем списке проходишь под именем Тринадцатый. И пока ты достоин этого имени, ты живёшь.
Мне хочется задать вопрос, но я не могу пошевелить губами и языком, его прикосновение меня парализовало.
— Я вижу, ты понял. —
Что тут непонятного? Всё предельно ясно. Пока я не отстаю от Осколков, то представляю интерес. Как только отстану, меня сотрут.
— Следующее, общее для всех сортудо, задание, — словно не было прошлого разговора, голос квестера снова формален, — получить Сродство с одной из Сил или Стихий в месячный срок, у тебя уже выполнено, так что я заменю его на индивидуальное.
Прикосновение чужих леденящих пальцев исчезает, как только квестер вновь оборачивается в свою истинную форму.
— Получи право на личный девиз, срок тот же, месяц.
Я хочу заорать, что это перебор, что подобное недостижимо за столь короткий срок, но, вспомнив одну деталь, проглатываю свои возражения. И вместо возмущения спрашиваю:
— Награда за общее задание — моя жизнь. Это понятно. Но разве мне не полагается награды за то, что я первый из, как вы сказали сортудо, кто достиг Бронзового ранга?
— Наградой тебе будет урок. — Гудит квестер.
Луч света пробивает мне грудь. Недоуменно опускаю взгляд вниз и вижу огромную дыру в своей груди. Сквозную дыру, в которую без труда пролезет моя голова. И тут же на меня обрушивается немного запоздавшая боль. Я хочу закричать, но не могу этого сделать, мои лёгкие сожжены дотла. Моё умирающее тело падает на землю. Пальцы скрежещут по камню, срывая ногти. На глаза опускается тёмная плена. Но за мгновение до того, как я умер, всё проходит. Я снова могу дышать. Дыры в груди словно и не было. И даже кольчуга и стёганка целые. Сорванные о камни ногти также на месте.
Встаю на колени, опираясь на руки. Меня шатает. Поднимаю взгляд, чтобы увидеть эту тварь и всё ей высказать, но никого не вижу. Я снова один на этой чёртовой скале посреди океана!
Почему-то меня это взбесило даже больше, чем “урок” квестера.
— Сволочь. — Тихо шепчут мои губы. — Даже не думай, что я это забуду!
И тут меня начинает разбирать смех. Я падаю на спину и смеюсь, пока у меня не перехватывает дыхание. Почему смеюсь? Потому что только что слово в слово повторил слова Миранды, которые она мне сказала после первой нашей тренировки. Той самой тренировки, которую я провёл очень жёстко.
Понимая, что впал в небольшую истерику, успокоил свой смех и провёл сеанс дыхательной гимнастики. Желание смеяться ушло быстро, а вот трясло меня ещё долго, и никакие успокаивающие практики помочь избавиться от этой дрожи не могли. Меня почти убили только что, прожгли сквозную дыру в груди. А может и не прожигали, просто была ментальная атака — это не так и важно. Куда важнее то, что я ощущал всё в полной мере.
Это было больно.
Это было страшно.
Чтобы успокоить себя, решил заняться делом. Ещё раз обошёл весь остров, в этот раз искал дерево, любое. Отсюда надо было убираться, вот я и искал то, что поможет мне построить если не лодку, то хотя бы плот.