Стратегия. Логика войны и мира
Шрифт:
Кроме того, если мы рассматриваем не столь радикальное предложение, в котором дополнительный фронтовой слой пехоты с ПТУР прибавляется к бронетанковым и механизированным войскам обороны, а не заменяет их полностью, то их тоже следует учитывать — ибо они, конечно, останутся самой важной частью всей обороны в целом.
Теперь, пытаясь оценить эффект пехоты, вооруженной ПТУР, в контексте многостороннего взаимодействия на оперативном уровне, мы знаем, что бой между бронетанковым подразделением и подразделением ПТУР, рассматривавшийся на тактическом уровне, не может быть сам по себе окончательным. Это верно и по отношению к любой воздушной дуэли в рамках гораздо более масштабной борьбы за превосходство в воздухе и к любой «игре в прятки» между подводной лодкой и самолетами, эсминцами и подводными лодками противолодочных сил.
Ибо при более широком взгляде на оперативном уровне мы можем увидеть то, что оставалось незримым на тактическом: за этими первыми наступающими подразделениями танков и моторизованной пехоты стоят другие, еще более многочисленные. Они представляют собой хорошо подготовленную колонну, которая дожидается своего часа, чтобы
То, что мы узнали на тактическом уровне, по-прежнему правдиво, но значение этой правды преображается: бронированные машины, уничтожаемые ракетами, находятся там, в некотором смысле, именно для того, чтобы их уничтожали, пока они, в свою очередь, уничтожают или рассеивают ракетные расчеты либо просто истощают их запасы ракет. Иными словами, танки и БМП не только расходуют боеприпасы: они и сами суть боеприпасы, которые расходуются наступающей армией, чтобы проложить ей путь к дальнейшему наступлению. Конечно, атакующие потеряют скорее больше, чем меньше, прорываясь через линию фронта. Но на оперативном уровне тактический «обменный курс» между ракетными расчетами и бронированными машинами первой волны не так уж важен: важно лишь открытие прохода через позиции противника для основных сил, осуществляющих реляционный маневр. Успех или неудача последующего наступления с глубоким проникновением не будет зависеть от того, какой процент потерь — 5,10 или даже 50 — был при прорыве фронта: такова цена вступления в слабый тыл.
Оперативный метод каждой из сторон теперь становится решающим фактором. Как тактика нацелена на достижение максимальных успехов на тактическом уровне, так и оперативные методы стремятся к наибольшим успехам на оперативном уровне, но в обоих случаях предписания не могут быть абсолютными: все зависит от того, кто с кем воюет и в каких обстоятельствах. Выше обсуждался всего лишь один оперативный метод: маневр глубокого проникновения. Но, конечно, есть и ряд других; и, пока содержание военных действий не сводится целиком к войне на истощение, есть еще место также для военно-воздушных и военно-морских оперативных методов, равно как и тактики для обоих.
Например, в военных действиях в воздухе перехват и атака на аэродром — два различных оперативных метода, которые можно использовать, чтобы добиться превосходства, и каждый из них может быть дополнен множеством различных тактик. Равным образом при использовании ВВС против наземных войск могут применяться различные оперативные методы. Один из них — «перекрытие подступов к полю боя» (battlefield interdiction), то есть удары по наиболее концентрированным формированиям, еще не достигшим поля боя (где они рассеются и станут менее уязвимы для атаки). Другой — «прямая авиационная поддержка» (close air support), при которой авиация атакует подразделения прямо на поле боя, с расчетом на то, что потерю эффективности перевесит выигрыш во взаимодействии воздух/земля: если за ударами с воздуха непосредственно следуют наземные атаки, они могут застать врага еще парализованным шоком и внезапностью. Есть также различные оперативные методы бомбардировки: «ковровые бомбардировки» (area-bombing) Второй мировой войны, после 1945 года — в ядерной форме; точечная бомбардировка, о которой пойдет речь ниже; и «удары по тыловым объектам» (deep interdiction), нацеленные на наземные коммуникации, основная цель которых — перекрыть приток свежих сил и припасов к зоне боя. Схожим образом, если взять пример из военно-морского дела, защита судоходства от подводных лодок может осуществляться различными оперативными методами, включающими в себя использование минных полей, кораблей радиолокационного обнаружения, а также подводных лодок в засаде, чтобы не дать противнику добраться до важных морских путей; территориальная оборона (area defense), осуществляемая посредством активной охоты за подводными лодками силами дальней авиации и смешанными оперативными группами (task forces), состоящими из эсминцев, авианосцев и подводных лодок; и, наконец, защита конвоев посредством эскорта. В каждом из этих случаев разделительная черта между тактикой и оперативными методами вполне очевидна.
Возвращаясь к рассматриваемому нами примеру и к ключевой роли оперативных методов с обеих сторон, мы уже знаем, что атакующие стремятся добиться эффекта блицкрига [72] , который заключается в следующем: разрушение всей системы поддержки обороны; вынужденная эвакуация передовых авиабаз и хранилищ ядерного оружия; внесение разлада в решения командования с целью побудить его к организации контратак в ложных направлениях (это главный момент); принуждение противника к неорганизованному отступлению. Что же касается обороны и избранных ею оперативных методов, нам теперь известно, что фронтальное истощение танковых частей противника, осуществляемое пехотой с ПТУР, не может достичь успеха против атаки колонн глубокого проникновения. Дело не в том, что износ представляет собою некую низшую форму ведения войны, а скорее в том, что его материальные потребности прямо пропорциональны его задаче. И в этом случае задача каждого подразделения обороны является невероятно сложной, потому что численность наступающих войск, густо сконцентрировавшихся на узких участках фронта, будет сильно превосходить численность войск обороны, распределенных по всей длине этого фронта.
72
Для вермахта в годы блицкрига (1939–1942) этот эффект был в гораздо большей степени психологическим, чем физическим, потому что немецкие колонны глубокого проникновения состояли в основном из мотоциклов, бронированных машин, легких танков, полугусеничных машин, артиллерийских тягачей, множества грузовиков и не слишком многочисленных боевых танков (один полк из 100–150 танков на каждую бронетанковую дивизию). Колонны Советской
Конечно, истощение — это вопрос арифметики, и оно может оказаться успешным, но лишь при наличии гораздо более изощренной оборонительной системы, чем простая линия пехоты, вооруженной ракетами. Во-первых, противотанковые заграждения (минные поля, противотанковые рвы-контрэскарпы, бетонные надолбы и т. п.), за которыми нужно подобающим образом наблюдать, чтобы не допустить прорыва, — все это потребуется для того, чтобы замедлить скорость подхода противника и, кроме того, удерживать численность прибывающих машин ниже боевых возможностей пехоты, вооруженной ПТУР. В известных пределах одно можно заменить другим: чем прочнее и надежнее заграждения, тем меньше уцелевших противотанковых расчетов потребуется для того, чтобы сдержать наступление врага. Такова функция успешных ударов, направленных как против инженерных машин, пытающихся разрушить заграждения, так и против танков и БМП, которые могут их преодолеть. Во-вторых, для достижения приемлемой пропорции взаимных потерь потребуются укрепленные огневые позиции, чтобы обеспечить высокий «обменный курс» между потерями ракетных расчетов и уничтоженными бронемашинами. Конечно, экономика такой укрепленной фронтальной обороны будет зависеть от длины фронта, который необходимо закрыть, а это уже вопрос не оперативного уровня — скорее, он относится к уровню стратегии театра военных действий. Как бы то ни было, без охраняемых заграждений и укреплений, гораздо более дорогостоящих, чем сами ракетные комплексы, у пехоты с ПТУР нет никакого шанса на успех. Таким образом, оказывается, что технически превосходящая противника и тактически адекватная пехота, вооруженная ракетными установками, неэффективна на оперативном уровне.
Если мы далее рассмотрим не столь радикальную версию этого предложения, которая высказывается в пользу добавления фронтального слоя пехоты с ПТУР к бронетанковым и механизированным войскам обороны, то увидим, что истощение противника будет иметь решающее значение. Отчасти это следует из суммы двух тактических эффектов. Во-первых, это задержка, навязываемая наступающим, которая сама по себе может быть весьма ценна, чтобы выиграть время для мобилизации, если противнику поначалу удалось достичь внезапности. Во-вторых, действительное истощение, которого можно добиться, поскольку если еще предстоят мобильные военные действия, снижение численности живой силы и техники врага уже будет влиять на исход дела. Но значение дополнительного фронтального ряда пехоты с ПТУР может оказаться гораздо большим, нежели сумма этих тактических частей. Очевидно, что, распознав основные векторы наступления противника, начиная от того места, где ему удается прорваться, и продолжая защищать все другие участки фронта, сильная передовая линия, укрепленная пехотой с ПТУР, способна дать мобильным силам обороны возможность быть еще эффективнее на оперативном уровне: они могут контратаковать фланги вторгающихся колонн, будучи сами защищены от атак с флангов незатронутыми участками фронта.
Конечно, это предполагает либо своевременную мобилизацию, либо фронтальную защиту, достаточно крепкую, позволяющую выиграть время, необходимое мобильным силам для того, чтобы собраться на своих базах, добраться до фронта и, развернувшись в надлежащий боевой порядок, предпринять контратаку. Если имеется одно из этих двух условий, тогда оборона налажена куда лучше, чем было бы при отсутствии фронтальной линии укрепленной пехоты с ПТУР. А полностью мобильная защита, если только она не обладает значительным численным превосходством, сначала была бы вынуждена защищать участок прорванного фронта, не располагая свободой для того, чтобы начать собственные контратаки. И если противнику удастся добиться внезапности, достигнувшим фронта бронетехнике и механизированным силам защиты придется столкнуться с ним лоб в лоб вместо того, чтобы получить возможность атаковать вражеские колонны с флангов.
Поэтому в случае менее радикального предложения технически превосходящая и тактически адекватная защита фронта силами пехоты с ПТУР, в конечном счете, оперативно действенна. Следующий вопрос, конечно, будет заключаться в том, насколько она действенна в сравнении с альтернативой — придать вместо пехоты с ПТУР побольше бронетанковых и моторизованных сил. Тогда это уже вопрос об оценке альтернативных вариантов, то есть о том объеме мобильной силы, которым жертвуют ради того, чтобы получить фронтовую линию пехоты, вооруженной ПТУР, с требуемыми заграждениями и силами, их охраняющими. Ответ будет зависеть частично от того, кем будет укомплектовано это формирование: немногочисленными регулярными солдатами, взятыми из мобильных сил, или же более многочисленными резервистами. Институциональные особенности, не имевшие никакого значения на техническом уровне и важные, как выяснилось, на тактическом уровне, на оперативном уровне оказываются решающими.
Поскольку пехота с ПТУР статична, есть лишь два оперативных метода ее использования: защита фронта ее собственными силами или же в сочетании с контратакующими мобильными войсками. Конечно, существуют и другие способы применения оснащенной противотанковыми ракетами пехоты, более подходящие, чем фронтальная защита, где такая пехота должна принять на себя еще не ослабленный наступательный порыв атакующих. Одна из возможностей, уже упоминавшихся выше, — «эластичная оборона» (elastic defense), способная серьезно противостоять продвижению врага лишь после того как он проникнет достаточно глубоко, чтобы его первоначальный порыв ослаб. Это, разумеется, требует соответственно глубокого отступления в строгом порядке — а также достаточно территории, которую можно потерять, не проиграв войну. Другая возможность — глубокая оборона (defense-in-depth), в форме многочисленных линий, призванных замедлить противника на каждой из них последовательно, либо в форме сильных «островов» сопротивления, призванных направлять каждое перемещение противника в заранее подготовленные огневые зоны, готовя тем самым контратаки.