Стратегия. Русский Союз
Шрифт:
— А что там Юра делает? — спросил я, заметив на крыше рубки копошившегося в пространстве между основанием высокой антенной станции дальней связи и блоком судового ПНВ радиста. Да, там надо шевелиться осторожно, чего только нет на крыше.
— Лазерный дальномер ставит. Говорит, лазер мощный, далеко стрелять будет. Да вы же вместе детали тащили! — удивился Маурер.
— Так это лазер был! — я с ужасом вспомнил, как смело мы кидали сумы на землю, о чём тут же сообщил шкиперу.
— Главный узел Юра ещё вчера притащил, а там были стойки, крепления и ещё какие-то железки, — успокоив меня, Ули классически достал белый платочек и провёл рукой по ребру грузового люка. Посмотрел, и тут же начал смотреть по сторонам — где Сашка?
Мастеровой блок экспедиции получился очень сильный: Кастет приличный двигателист, про Хвостова вы уже всё поняли, а в кооперации с таким инженером-электронщиком, как Вотяков, они способны починить что угодно. Как и сделать что угодно.
Реально слабое место у экспедиции одно: жилплощадь.
На судне имеются две пассажирские каюты, обе двухместные и больше туда не впихнёшь. Кроме того, рядом с машинным отделением, в модуле крошечной судовой мастерской имеются ещё два спальных места, там будут жить самые маленькие ростом мужики — Костя Лунёв и Сашка, Санджа, а если полным цыганским именем, то Саджал Чандра Дас. Капитан с женой расположились в статусной каюте, этого не заберёшь. А вообще-то мужчины и женщины разделены, ибо вахты. Таким образом, даже с учётом двух круглосуточных вахтенных, паре экспедиционеров придётся ночевать в кают-компании.
Но кислее всего придётся пацанам в машине, одна радость, что ненадолго. Хотя шкипер иллюзий не питает, Маурер сразу сказал, что выдержать обычную крейсерскую скорость вряд ли удастся, за сутки до группы островов они не дойдут. Да ведь их ещё и "поймать" надо, острова эти…
Основное в машинном отделении — мощный дизель-генератор и два электромотора с винтовыми группами. Кроме того, имеется и запасная ДЭС на салазках, на случай выхода из строя основного дизеля, что крайне маловероятно, мужики отревизировали всё, что можно, да и запчастями запаслись. Вследствие всех этих модернизаций и полной загрузки трюмов "Клевер" капитально потяжелел, просел в осадке, но, что важно, без изменения центра масс. Ну, да лиха беда начало, с каждой пройденной милей солярки корвет будет терять вес.
Что-то дрожь какая-то по рукам пробежала. Нервы.
На берегу раздались сигналы подъезжающих машин — прибыли остальные члены экипажа и делегация машущих платочками. Всё, отправлять ребят надо, все уже устали — и сами участники "Беринга", и мы, отправляюще-обеспечивающие.
— Провожающих просим покинуть купе, —
— Что? — тем не менее, услышал Ули.
— На берег пошли, говорю, шкипер, прощаться будем. Юра! Сходим, люди ждут!
На берегу — целая толпа, в меру галдящая, переживающая.
В центре стоял Потапов, напряжённый, несколько растерянный и безмерно уставший.
У ног Спасателя сходил с ума на коротком поводке молоденький эрдельтерьер… проклятье! Забыл сказать про остальных членов экипажа: судового пса по имени Боцман и подаренного молодым котёнка, имя которому так и не придумали.
Я подошёл к Фёдору, похлопали друг друга по плечам, помолчали. Сбоку встал Юрка.
— Федя, Коломийцев на связь только что вышел, говорит, что по Волге подниматься не будет, ждёт нас у Входного, хочет немного в море сопроводить.
— Понял.
— Что, Джай не смог приехать? — спросил я Потапова.
— Не смог… Радировал. Ну, что делать, ещё свидимся. А я у главного был.
— Знаю, Ну, как, что-то дополнительное всплыло?
— Да не… Последние политические инструкции.
Похоже, не последние. Раздался треск мотоциклетного двигателя, на берег выкатил полицейский "Урал", из которого вылезли Сотников с шерифом. Я посмотрел на стены Замка — полно народу, сверкают вспышки камер. Суета.
И в тоже время — странная тишина.
Не встречаем мы сегодня, провожаем. Прощаемся.
— Прощаемся! — рявкнул Сотников, и люди бросились к экипажу.
Через пару секунд уже невозможно было разобрать, где экипаж, а где провожающие. Мужчины, женщины, все смешались и все разговаривали, многие плакали. Главный даже не пытался что-то сказать, не услышат. Да и что говорить, всё было сказано вчера, на прощальном банкете. К нему подошёл Руслан Бероев, на котором всё северное направление — никого из армейцев в экспедиции нет. Уксусников, стоя в стороне, издали показал Потапову подаренный "Маузер", в ответ Федя поднял над головой сжатые в один кулак руки.
Я махнул Монголу и бросился к своим. Гоблин… Костя… ребята… Ладно, не вешайте нос, вы не виноваты. Но как же так, почему мы-то мимо? Первый раз я увидел в глазах Шамиля слезу. Гоблин вообще отвернулся. Эхе-хе. Нет радости, нет.
Вот теперь шум стоял что надо!
— Экипаж, на борт, приготовиться к отплытию! — заорал в мегафон Маурер.
Какие-то минуты, и оглушительно грохотнула "сорокопятка" на башне Замка. И сразу несколько сирен завыли последним стоном.
И "Прощание славянки" из динамиков на стенах.
Что же… "Уходит моряк в свой опасный путь…" Давайте, ребята. С Богом.
Плывите к новым берегам.