Стратегия

Каллихен Кристен

Ага, я понимал, что дела мои плохи. И это не к добру. Я отлично знал, она не хочет иметь ничего общего с профессиональными спортсменами. Я слышал, как она говорила это на свадьбе. Девушка, которой я интересовался во времена колледжа бросила меня по той же причине, и я не хочу, снова испытать то же самое.

Вот почему я не должен прикасаться к Фи, тем более целовать. Потому что не смогу перестать проигрывать это у себя в голове. Теперь я знаю, какая она на вкус. И этот вкус подобен зависимости.

Сжимая руль, я поворачиваю на подъездную дорожку дома Грея и Айви. Они купили огромный

таунхаус в районе Пасифик Хайтс. Должен признать, я завидую. Это место я бы рад был называть домом. Мой дом - пустой таунхаус в Новом Орлеане. Что мне нравится в нем, так это высокие потолки, пол из старого дерева и естественное освещение. Но по ощущениям он не напоминает мне дом. Но опять же, возможно это потому, что я живу там один и никого не зову в гости.

Мы молчим, пока заезжаем в гараж и поднимаемся на первый этаж. Я лишь немного удивляюсь, увидев шаркающего Грея, направляющегося к нам из кухни с бутылочкой в одной руке и горшочком в другой. Он кажется заспанным, а белокурые волосы друга сплющены на одну сторону, а спортивные штаны надеты наизнанку и задом наперед. Темные круги залегли под его глазами.

– Привет, - бормочет он.
– Повеселились?

Кажется, в данный момент он не волнуется ни о чем, кроме того, как бы поспать.

– Для чего тебе горшочек, мужик-гора?
– спрашивает Фи до того, как осторожно забирает вещицу из рук Грея.

Он моргает, глядя на горшок.

– Верно. Я собирался поставить его в раковину.
– Со второго этажа доносится резкий плач ребенка.

– Мини-босс интересуется, где это его подношения, - говорит Грей. Но тем не менее он останавливается и целует Фи в щеку. Его выражение лица становится чуть светлее, когда друг отстраняется.
– Ты пахнешь одеколоном, Фи-Фи, - яркий румянец заливает щеки Фионы.

– Я пахну ночным клубом.

– Одеколоном, - возражает Грей и плетется к лестнице. Его взгляд останавливается на мне.

– Одеколоном Декса. И даже не смей отрицать это. Я тусил с этим парнем несколько лет.
– Сложно скрыть что-то от Грея. Может парень и любит шутить, но он реально гений, поэтому я не удивлен, что ему удалость так легко меня подловить.

Однако, он не говорит больше ни слова на данную тему. Его плечи опускаются, и он направляет вверх по лестнице.

– Клянусь богом, заплачу пять - нет, десять - миллионов долларов тому, кто прямо сейчас позволит нам с Айви выспаться сегодня ночью.
– Мы с Фи обмениваемся сочувственными взглядами. Между нами быть может и возникла неловкость, но по крайней мере мы все еще можем сбежать к себе в кровать и поспать.

– Значит сегодня я заработаю десять миллионов долларов, - говорю я Фи и направляюсь к лестнице на второй этаж.

Она следует за мной.

– Я должна на это посмотреть.

Мы находим Грея в детской, которая словно сошла со страниц дизайнерского журнала. Я знаю, что это место декорировала Фи, и она неоспоримо талантлива. Грей сидит в кресле-качалке, сгорбившись, и пытается всучить плачущему сыну бутылочку. Но малыш продолжает орать, его крошечные кулачки ударяют о руку Грея.

– Сейчас моя очередь его кормить, - говорит Грей, не глядя на нас.
– Это грудное молоко в бутылочке. И он

его ненавидит. Я знаю, чувак, - говорит Грей, теперь обращаясь к малышу.
– Я тоже люблю грудь мамы, но ей нужно поспать.

Из соседней комнаты слышится приглушенный стон.

– Материнское чувство вины убивает мой сон, - говорит Айви лишенным эмоций голосом.
– И не обсуждай мою грудь с нашим сыном, Кексик.

Я гляжу через открытые двери в смежную комнату и вижу, как ее длинные ноги свисают с массивной кровати. Фи очень невысокого роста, но рост Айви составляет добрых шесть футов. И в этот момент она абсолютно в разбитом состоянии.

– Передай мне его, Грейсон, - говорю я.

Грей смотрит на меня так, словно я безумец, а затем качает головой и передает мне сына. Его доверие - это то, что я никогда не смогу воспринимать, как должное. И вина за то, что я прикоснулся к Фи, ударяет меня камнем в грудь. Но сейчас для меня важнее раскачивать орущего месячного парня.

Подходя к пеленальному столику, я вытягиваю одно из одеял, которые ребята положили на полке. Когда я пеленаю малыша, туго прижимая его руки к телу, Лео кривит лицо от злости и краснеет в самой милой манере, что я когда-либо видел. В результате у меня в руках оказывается сверток, с торчащей из него головой.

Грей с Фи подходят взглянуть, явно любопытствуя. Но когда я беру маленького Джи на руки и громко шикаю на него, они разом вздрагивают.

– Декс, чувак, что...

Я бросаю на Грея возмущенный взгляд и вновь шикаю на плачущего малыша, прямо ему на ухо.

Наконец-то он слышит меня и внезапно успокаивается, пока я легонько качаю его маленькое тельце, продолжая уже негромко шикать.

Из-за дверного проема выныривает голова Айви. Ее темные глаза широко открыты от шока.

– Что...

Грей иступленно машет ей рукой, чтобы помолчала, но я качаю головой и возвращаюсь к креслу-качалке.

– Не бойтесь шуметь, - говорю я им.
– Малыш слышал шум с самого своего зарождения. Ну, до того, как родился, и вы двое начали ходить на цыпочках.
– Я даю ребенку бутылочку, и он начинает пить, пока я раскачиваюсь.

Фи подходит и становится рядом со мной.

– И откуда ты знаешь столько о детях?

– Мой младший брат был нежданным ребенком. Родители завели его, когда мне было семнадцать. Так что я кое-что знаю о младенцах.

Я бросаю взгляд на Айви и Грея, которые изумленно смотрят на меня.

– Если у вас есть запись белого шума, то рекомендую вам сейчас ее включить и так, чтобы он звучал довольно громко.
– Грей поднимается, чтобы сделать, что я попросил, а Айви подходит ближе.

– Декс, я вот-вот расплачусь у твоих ног прямо сейчас. Никогда не покидай меня.

– Мы можем им делиться?
– спрашивает Грей, когда возвращается с проигрывателем.

Я встаю и передаю Грею ребенка.

– Держи его завернутым в одеяло. Тихо шикай и качай, если начнет просыпаться. А я пока пришлю тебе несколько ссылок на видео.

Айви бросается ко мне.

– Я люблю тебя, Декс.

– Он наполовину мой, - напоминает ей Грей. Его затуманенные глаза встречаются с моими.
– Я выпишу тебе чек, мужик, когда приду в себя.