Стража Лопухастых островов (сборник)
Шрифт:
Все обмерли. От жуткой непонятности. Степка так прижалась к Иге, что чуть не свалила его в воду. А Ёжик на Степкиных коленях проговорил, попыхивая носом:
– Не пугайтесь, это Жора…
– Да, это я… – И на то место, где сидел недавно Генка, мягко прыгнули две белые великанские ступни.
– Я тут… был, значит, неподалеку и услыхал. Понял, что народ знакомый, лопухастый, вот и подумал: дай напрошусь в гости, побеседую. Тем более, что про ваши дела кой-чего знаю…
Голос доносился сверху, оттуда, где у трехметрового Жоры когда-то была голова.
– А
– Что, девочка? – ласково спросил Жора. – Ты не бойся.
– Я не боюсь… А вы… теперь вроде как привидение, да?
– Не совсем. Ноги у меня вполне твердые, а все остальное… оно из энергетического поля. Так мне разъяснил один… одна знакомая. Привидения они что? Дунешь – и развеются. А я кой-чего могу, мастер силушкой не обидел…
Теперь казалось, что над ступнями и в самом деле возвышается прозрачная мускулистая фигура. По крайней мере луна сквозь эту часть пространства светила мутновато.
– Я тут, кажется, чье-то место занял, – виновато сказал с высоты Жора.
– Да ничего, ничего, я устроюсь, – засуетился Генка. И втиснулся между Лаптем и Власиком. – А вы тоже садитесь, пожалуйста.
– Да мне это ни к чему, я ведь не устаю. И привык к стоячему образу жизни, когда торчал у стадиона… А вы, небось, утомились? Долго добирались-то? Гроза сильно потрепала?
Все заговорили наперебой. Что добирались долго, потому что «забарахлила керосинка», что гроза «дала жизни», но утомились не очень, можно еще посидеть, побеседовать…
– А вы, Жора, как оказались в этих местах? – светски поинтересовался Лапоть.
Ступни переступили на бетоне и левая приподнялась, подергалась, будто почесала правую невидимую щиколотку.
– Да я… так… навещаю тут кой-кого. И вообще… люблю иногда погулять в безлюдных местах.
– А по дороге сюда вы не проваливаетесь в болоте? – спросил Пузырь. – Ноги-то у вас, небось, каждая по пуду.
– А вот и не по пуду! – весело отозвался Жора. – Ноги, можно сказать, совсем невесомые. Вы же сами знаете: даже если в следах моих потопчетесь, и то облегченность появляется. А уж сами-то ноги и вовсе как бабочки. Потому что свойство такое…
– Вы обрели это свойство, когда… когда вы покинули постамент у стадиона? – осведомился Лапоть.
– Не-е… Это я позже, когда познакомился… с другими ногами. Они принесли мне с острова ржавчинку, я себе подошвы потер, они и стали как птички. И потом уж я сюда сам стал захаживать…
– Простите, а что за ржавчинка? – опять задал вопрос Лапоть.
– Ну, эта самая! От бабы-яговской ступы! Ступа, она почему летает? В ней с давних времен заложена природная невесомость. Антигравитация, значит. Ржавчиной от нее подошвы потрешь и потом порхаешь целый месяц…
– Вот это да! – вырвалось у Иги. Способность к такому порханию, можно было, оказывается, обрести без труда. – А где она, эта ступа-то?
– Да! – звонко подал голос Генка. – Где?
– Ну, вы даете, лопухастые! – в голосе Жоры было изумление. – До сих пор не поняли? Сами в ней сидите и говорите «где»!
Все слетели с чугунного выступа, будто током шарахнуло! Обалдело затоптались в траве. Гусь взмыл на росшую поблизости елку и почему-то крякал там по-утиному. Ёжик со Степкиных колен укатился в траву.
– Да вы чего перепугались-то? – гулко засмеялся Жора. – Боитесь, что сидячие места натрете и будете взлетать над стульями? Сквозь штаны ржавчина не действует…
– Мы… не перепугались, – сказал Соломинка. – Просто… не ожидали…
– Мы полагали, что это не ступа, а ведущая к тектоническим пустотам скважина, – разъяснил Лапоть..
– Да садитесь, не бойтесь, – пригласил Жора. – Здесь и правда скважина. Вернее, круглая шахта. Старая. А сверху она заткнута ступою… Сейчас объясню про это дело…
Жора подождал, когда все (кроме оставшегося на елке Казимира) опасливо расселись на краю «бабы-яговской» ступы. Ига очень осторожно опустил ноги в воду (уж не колдовская ли она; вдруг вырастут копыта или медвежьи когти?). Жора опять почесал гипсовой ступней невидимую щиколотку и сказал с высоты:
– Дело, говорят, было так. В давние годы, когда нынешние старики были пацанами, то есть незадолго до большой войны, обитала на этом острове баба-яга по имени Ядвига Кшиштовна. Надо сказать, образованная была яга, не в пример тем, которые в старых сказках. Книги научные читала, гербарии собирала. Людоедством, конечно, не занималась… Может, вы про нее слышали?
Все наперебой сказали, что слышали, а Соломинка похвастался, что есть у него этой бабы-яги поварешка.
– Ну вот… Жила она в одиночестве, в своей избе на курьих ногах, никому не мешала и ей никто не мешал. Только однажды понаехал сюда непонятный народ со всякими машинами. Некоторые механизмы на катерах доставили (и как только пробились через болота!), а некоторые, вроде бы, даже сбросили на парашютах. Так рассказывают… И начали бурить, сверлить бедного Одинокого Петуха! Ядвига Кшиштовна сперва поглядывала со стороны, не вмешивалась. Бабы-яги, они не любят влезать в людские дела… Но потом приплыли на остров три пацана с мушкетерскими именами. На самодельном корабле добрались сюда, причем тайно, потому что была тут понаставлена охрана…
– Ура, значит, они все-таки здесь побывали! – Степка радостно бултыхнула в воде ногами.
– Побывали, побывали! А вы, значит, и про них слышали?.. Ну, вот, пробрались они в чащу леса, отыскали Ядвигу Кшиштовну и рассказали, что скважину эту бурят здесь не для добрых дел. «Ах, так? – сказала Ядвига Кшиштовна. – Ну, ладно…» И с той поры начались у буровой бригады всякие нелады. То механизмы остановятся, то будка дощатая загорится, то у всех рабочих и техников животы разболятся. Никакой нет возможности продолжать работу. А скоро пришло сообщение, что началась война, стало совсем не до скважины. Механизмы кой-какие вывезли, кой-какие побросали, и все здесь опустело… Такие вот дела… А Ядвига Кшиштовна на всякий случай закупорила круглую шахту своей собственной ступой. Она как раз пришлась по калибру, ступа-то…