Стража Реальности
Шрифт:
– В каком смысле? – спросила Маша.
– В смысле довольства жизнью и собственным в ней… местом.
– Ой, Мартин, я вас прошу, – Маша скривилась, будто от лимона. – Вот сейчас мы все бросим и начнем вам рассказывать о своих ожиданиях и предпочтениях.
– Планах на будущее, – добавил Женя.
– И потаенных мечтах, – закончил Никита.
– Ну-ну, – сказал Мартин. – Не лезьте в бутылку. Я ведь все равно не поверю, что вас никак эмоционально не затронула происшедшая с вами пять дней назад история. Нет, конечно, я знаю людей, которые, случись с ними подобное, решили бы, что все это досадное недоразумение. Сбой программы. О котором следует как можно скорее забыть. Но вы к данному типу индивидуумов не относитесь.
– Ага, – ухмыльнулся Женька. – Вы еще скажите, что мы относимся к типу романтиков. То-то похохочем.
– Романтики – не модное слово, – вздохнул Мартин. – Но ничего странного. И тем более страшного. У каждого времени свои слова. И наоборот: у всякого слова – свое время. Впрочем, речь не о романтизме.
– А о чем? – спросила Маша.
– Скажем так… об интересе. О взаимном интересе, не скрою. Такая формулировка вас устроит?
– Вполне, – сказал Никита. – Как говорится, в духе времени.
– Да, – поддержал товарища Женька. – Слово «интерес» мне нравится.
– И мне тоже, – сказала Маша.
– Вот и замечательно, – произнес Мартин. – Значит, вы готовы меня выслушать?
– Мы для этого и пришли, – заверила его Маша. – Давайте, Мартин, излагайте, мы само внимание.
И Мартин начал излагать.
Голос у него был негромкий, но звучный. Как раз такой, что сидящим рядом с ним на лавочке Маше, Никите и Женьке все было прекрасно слышно, а вот случайный прохожий в лучшем случае разобрал бы лишь отдельные слова.
– Неизвестно, кто и когда первым открыл дорогу во Внезеркалье – систему параллельных миров, в каждом из которых история человечества складывалась по-своему. Ясно было только, что случилось это очень давно. Вполне возможно, что отдельные люди знали туда путь еще в эпоху Древней Греции, а скорее всего, и раньше – есть тому косвенные свидетельства. Но если говорить о Руси, то документально и бесспорно появление Стражников фиксируется во времена Ивана Грозного. То есть в середине XVI века. Примерно в то же время, когда возникает и опричнина…
– Появление… кого? – переспросил Никита.
– Стражников, – повторил Мартин. – Так мы себя называем. Стражники – это те, кто следит за событиями в альтернативных мирах. Ходит в них, живет там и работает.
– Воюет, – подсказала Маша.
– Бывает, приходится и воевать, – согласился Мартин.
– Альтернативные миры, значит, – хмыкнул Женька. – И каждый со своей историей. Читали фантастику, читали, как же. Вот уж не думал, что это может оказаться реальностью. Честно сказать, в жизни бы вам не поверил, если б не видел другую Москву своими глазами и не провел в ней сутки. Хорошо, ума хватило держать язык за зубами.
– Художники, к которым, несомненно, относятся и многие писатели-фантасты, сами не знают зачастую, насколько близко и точно изображают или описывают истинное положение вещей, – сказал Мартин. – Что же касается языка за зубами, то я был уверен в вашей сдержанности. Умному человеку неприятности не нужны, а вы произвели на меня впечатление умных людей.
– Неприятности? – приподняла брови Маша. – И какого же рода?
– Разного. Например, никому не хочется, чтобы его принимали за сумасшедшего. Или за лжеца.
– Отчего же? – не согласился Женька. – Сейчас полно средств массовой информации, которые с удовольствием ухватились бы за подобную тему. Это я вам как журналист говорю.
– Вероятно. Но кто в наше время верит журналистам?
– Как это… – даже несколько растерялся Женька. – Серьезным и честным – верят.
– Серьезный и честный журналист никогда за подобную тему не возьмется, – сказал Мартин. – Как раз потому, что не поверит, что такое бывает на самом деле. А если и возьмется, то мы уговорим тему оставить и взять другую.
– Плохо вы, как видно, знаете серьезных и честных журналистов, – пробормотал Женька. – А насчет уговорим… Кажется, я догадываюсь, с помощью каких аргументов вы можете уговорить. Видел в понедельник вечером. Там, на трассе.
– Напрасно вы так, Евгений, – поморщился Мартин. – Хотя мне и понятен ваш профессиональный запал. Но все равно – напрасно. Вы же ничего о нас пока не знаете. А уже пытаетесь судить.
– Сами же сказали, что Стражники и опричнина одновременно появились, – не растерялся Женька. – Вот я и провел… эту… параллель. Сам бог велел проводить параллели, когда речь идет о параллельных реальностях и альтернативных мирах!
– Да уж! – засмеялся Мартин. – Хорошо подвешенный язык, который к тому же вовремя остается за зубами, в любом деле может пригодиться. В том числе и нашем.
– По-моему, мы ушли в сторону, – заметил Никита.
– Ничего страшного, – сказал Мартин. – Мы ведь беседуем. И я отлично помню, на чем остановился. Итак, продолжим?
– Извольте, – вырвалось у Маши.
– Неужто я выгляжу таким старым? – удивился Мартин. – Н-да. Вероятно, надо срочно принимать меры. Но я не буду. Пусть все идет своим чередом. В том числе и перемены. Тем более что именно перемены интересуют нас, Стражников, в первую очередь.
– Почему? – спросил Никита.
– Потому что перемены – это признак движения, развития. Или, наоборот, деградации. А мы не заинтересованы в деградации любой из альтернативок. Опыт показывает, что между всеми мирами существует глубокая причинно-следственная связь. На первый взгляд она не очень заметна, но тем не менее ее наличие не вызывает сомнений. На практике это приводит к тому, что нам не хотелось бы, скажем, проверять, что получится, если один из миров погибнет в пламени всеобщей ядерной войны. Вполне вероятно, что подобная катастрофа так аукнется в нашем мире, что мало не покажется никому. Зависимость, конечно, не прямая. Но она есть. Вот Стражники и стараются по мере сил работать со всякими изменениями и переменами. Нужные подтолкнуть и ускорить. Ненужные притормозить или вовсе остановить.