Стража Реальности
Шрифт:
Оля не зря выбрала место для перехода уже известное – они с Гришей отсюда один раз ходили и знали, что в новой альтернативке здесь тоже безлюдно. Это вообще редчайший случай, когда Камень Внезеркалья находится в самой Москве да еще и в относительно пустынном месте. Впрочем, на этот раз Камень у нас был свой…
Совсем заброшенная железная дорога, пролегающая через промзону, заброшенную наполовину.
Это здесь, у нас.
Тропинка на задах каких-то гаражей и складов, судя по всему, тоже расположенных в некоем подобии промзоны – там, за очередной гранью Внезеркалья.
И летняя ночь – одна на все реальности.
Но у нас на поржавевших рельсах – ни единой живой души. А тут сразу же человек шесть-семь в десяти шагах впереди и чуть правее.
Нездоровая возня и приглушенный мат. Женский, оборвавшийся вскрик:
– Пустите меня! Пуст…
– Кусается, сука! – удивленный возглас.
– Н-на! – звук пощечины.
– Юбку, юбку, б…дь!
Ого, да никак ребятки решили всерьез позабавиться… Пока я, еще несколько ошалевший после перехода, соображаю, что предпринять (хотя чего здесь соображать – убегать надо, не мое это дело), меня заметили. От стаи отделяются трое: молодые, здоровые и агрессивные. И, уверен, нетрезвые. У одного в руке нож, у второго, кажется, на пальцах левой – кастет. Третий вроде бы не вооружен, но кто его знает…
– Эй, дядя, закурить не будет?
О, господи, везде одно и то же. Ясно, боятся, что я не просто убегу, а подниму шухер и обломаю весь кайф.
Значит – что?
Правильно. Дать кастетом по голове, и пусть мужик тут рядом в кустах поваляется, пока вся гоп-компания не получит желаемого.
Нет, ребятки, этого не будет. И не надейтесь.
– Закурить? – переспрашиваю. – Легко!
Лезу за отворот куртки, вынимаю из-под мышки «беретту»:
– Ну, кому тут закурить?
– Газовая пукалка? – небрежно осведомляется тот, что с ножом, и смещается вправо. – Не смеши, дядя…
Стреляю в пространство между двоими так, чтобы кожей щек ощутили ветерок от пули. Получается громко.
– В магазине еще одиннадцать таких, – сообщаю. – А вас только шестеро. На всех хватит, потому что стреляю я хорошо.
– Ты не понял, мы ей заплатили, а эта сука…
– Это вы не поняли. Отпустили девчонку и бегом отсюда! – Чувствуя себя героем дешевого боевика, направляю пистолет точно в лоб одному из них. – Живо! Ну?!
Ворча и огрызаясь, они нехотя уходят. Чистая стая. Звери. А я остаюсь наедине с их прерывисто всхлипывающей жертвой, но понимаю, что задерживаться здесь нельзя – никто не мешает подонкам вернуться с хорошо вооруженным подкреплением.
– Ты как, – спросил я, присаживаясь рядом с девушкой на корточки, – идти можешь?
– Могу… кажется.
Я помог ей подняться и оглянулся. Вроде никого. Но о безопасности уже говорить не приходится.
– Ты где живешь?
– Здесь недалеко. Вы… вы меня проводите? – Голос у нее приятный, но с резкими, диссонирующими нотками. Сама не сказать что высокая – метр шестьдесят пять, не больше. Вызывающе короткая юбка, разодранная на груди блузка. Лицо как следует разглядеть не могу – темно, но фигурка и ноги, кажется, весьма и весьма хороши.
– Провожу, куда я денусь. Тем более что мне, в общем-то, все равно куда идти.
– Как это? – заинтересовалась она. – На бездома вы не похожи.
Так, вот и первое новое слово в этой интересной альтернативке. Бездом. Бездомный, значит. Бомж, по-нашему. Впрочем, не мешает проверить – может быть, я плохо расслышал или не понял.
– Не похож на бездома… – повторил я задумчиво. – Почему? Пахну не так?
– Запах и одежда – само собой, – сказала она. – Но главное не это. Бездом, даже если у него в кармане пистолет, никогда бы не вмешался. А вы вмешались.
– Не стоит преувеличивать мои заслуги, – сказал я, стараясь придерживаться классической лексики (первое правило в чужой альтернативке). – Деваться мне в любом случае было некуда, они на меня с ножом шли. И кастетом.
– Глупости, – фыркнула она. – Убежали бы, и конец трудностям. Вы бы убежали, а я осталась. Жуть, – она вздрогнула и непроизвольно обхватила себя руками. Впрочем, было довольно прохладно, а блузка-то на ней разодрана…
– Погоди-ка, – я остановился, расстегнул сумку, достал оттуда легкую запасную ветровку и протянул ей. – Накинь, холодно.
– Спасибо.
Ветровка была ей велика, и в облике девушки сразу появилось что-то трогательное и домашнее.
– А вас как зовут?
– Мартин. А тебя?
Она рассмеялась:
– Вы серьезно?! Не может быть. А я – Марта!
– Мартин и Марта, – хмыкнул я. – Надо же, какое совпадение. Вот и не верь после этого в судьбу.
– А вы не верите в судьбу? Я очень верю.
Тебе и положено верить в судьбу, подумал я. В силу профессии. Многие проститутки верят в судьбу. Что рано или поздно все равно в их жизни появится благородный и небедный мужчина, который возьмет за руку и уведет из этой жизни в другую. Чистую, интересную и красивую.
Но ничего этого я, разумеется, говорить не стал, а лишь заметил:
– Я в бога верю. По-моему, этого вполне достаточно.
– Тоже неплохо! – сказала она, неожиданно развеселившись. – Думаешь, тебя… вас мне бог послал?
– Можно на «ты», – разрешил я. – Хотя еще не известно, кому кого он послал.
– Это ты к тому, что тебе идти некуда? – догадалась она. – Так не переживай. У меня переночуешь. А новый день сам подскажет, что делать.
– Спасибо, – кивнул я. – Не откажусь. Но и не обременю, не беспокойся.
– А я и не беспокоюсь. Отбеспокоилась уже на сегодня.
Тем временем тропинка кончилась, и мы вышли к жилым домам. На первый взгляд они мало отличались от тех, что стояли на этом же месте в моей реальности. Такие же бетонные панели, кирпич и стекло. Впрочем, ночью особо не разобрать. Да и незачем. Завтра будем разбираться. Если будет желание и возможность. Потому что, как всегда, не в домах дело, а в людях, которые эти дома населяют. Эти дома, этот город, эту страну и этот мир.
Марта жила на двенадцатом этаже в двадцатиэтажной «свечке», отдельно стоящей в глубине квартала. Стандартная однокомнатная квартира. Судя по всему, не ее.