Стража Реальности
Шрифт:
Если женщине хватает часа, чтобы собраться в ресторан, то с ней можно иметь дело. Марте хватило. Облегающее красное платье с соблазнительным, но не вызывающим декольте – мне сразу, конечно же, вспомнился фильм «Красотка» с Джулией Робертс в главной роли, – золотые серьги в ушах, туфли на высоком каблуке. Хорошо, что я по дороге купил не самый дешевый пиджак в магазине готовой одежды и свежую рубашку к нему.
Здесь, как я заметил, мужчины носили пиджак с джинсами, а покупать целый костюм мне показалось не рациональным. Во всяком случае, пока.
Кафе «Пушкинъ» в моей родной изначальной Москве – место довольно претенциозное и дорогое. Правда, кормят в нем неплохо, чего не скажешь о подавляющем большинстве московских ресторанов, где горазды с клиента только деньги взять за красиво оформленную, но часто совсем невкусную еду.
Казалось бы, неужели так сложно нанять талантливого шеф-повара?
Получается, что действительно сложно. Вероятно, талант он на то и талант, чтобы быть редким. В любой области человеческой деятельности, включая кулинарию. Что невольно подтверждается следующим наблюдением: в ресторанах Москвы, где она пока еще столица СССР, в той альтернативке, из которой мне так поспешно пришлось сбежать, кормят не в пример вкуснее. Несмотря на хронический дефицит продуктов. Почему? Да потому, думаю я, что их в этой Москве просто мало. И, значит, талантливых шеф-поваров хватает на все. Впрочем, очень может быть, что я ошибаюсь, и ответ на этот простой с виду вопрос лежит в иной плоскости. Экономической, к примеру. Хороший талантливый шеф-повар и стоит, вероятно, хорошо.
Столик ожидал нас на втором этаже, и народу в этот час было еще немного. Тщательно изучив меню, мы пришли к выводу, что нас вполне устроят:
Салат зеленый с подливой «Рокфор» и чесночными гренками – 2 руб. 70 коп.
Грузди черные соленые с травами – 3 рубля ровно.
Воловьи заливные языки со свеклой – 2 руб. 90 коп.
Стерлядь в икорном соусе – 8 руб. 20 коп. порция.
Из напитков, не мудрствуя лукаво, я заказал триста грамм уже проверенной мною «Сибирской особой» и знакомую минеральную воду «Перье», а Марта захотела белого сухого вина, каковое сама же и выбрала из карты вин.
– Мясное? – осведомился бело-черный официант. – Могу порекомендовать нежнейшую телятину в сметанном соусе.
– Чуть позже, – улыбнулась ему Марта. – Мы еще не решили.
– Как будет угодно.
Официант бесшумно исчез, а я закурил и огляделся. Что ж, вполне приличная стилизация под ампир. Не нарочитая и в то же время заметная. Годится.
– Ты был здесь раньше? – поинтересовалась Марта.
Я посмотрел на нее и подумал, что красивое платье и соответствующая обстановка творят чудеса – выглядела девушка не просто эффектно, а сногсшибательно. И это с учетом того, что я еще не выпил ни рюмки. Не считая, само собой, дневного коньяка и пива. Мне пришла в голову мысль, что Марта себя явно недооценивает – при должной подаче она вполне могла бы перейти в иной ценовой сектор. Впрочем, очень может быть, что я не все знаю.
– Фантастически выглядишь, – искренне похвалил я, еще раз окинув ее взглядом. – Нет, раньше мне здесь бывать не доводилось.
– Спасибо, – улыбнулась Марта. – А мне показалось, что ты знаток московских ресторанов.
– Почему?
– Уж больно уверенно делал заказ.
– Ну… это просто богатый жизненный опыт, – честно объяснил я. – Не более того. Я вообще не москвич.
– Это заметно. У москвича обычно есть жилье. Если и не свое, то хотя бы съемное.
– Так ведь и ты, насколько я понимаю, не москвичка, – заметил я.
– Почему ты так решил?
– Москвички, как правило и насколько мне известно, выбирают себе другие профессии.
– Ну… как сказать. Разные москвички бывают. В том числе и моей, как ты мягко выражаешься, профессии. Но ты прав, я не москвичка.
– А откуда, если не секрет?
– Из Судака, – чуть помедлив, словно нехотя, ответила она. – Знаешь такой город?
– Знаю. И давно в Москве?
– Больше пяти лет…
Мы поговорили о Москве, о том, какая она все-таки большая и суетная, как трудно в ней жить и, что, разумеется, нет лучшего места на земле, чем Крым, да только чертовы обстоятельства не позволяют и гонят людей с насиженных мест куда подальше в поисках мимолетного, а то и вовсе неуловимого счастья.
Принесли закуски, вино и водку.
Салат, грузди и воловьи языки оказались изумительны.
Да и стерлядь в икорном соусе буквально таяла во рту, оставляя после себя долгое изысканное послевкусие, от которого хотелось сладко причмокивать и восхищенно щелкать языком. Так что на некоторое время разговор сам собой прервался и возобновился лишь после того, как мы отдали должное всем принесенным блюдам.
– Отличная кухня, – констатировал я. – Теперь можно рассчитывать, что и рекомендованная нам телятина окажется не хуже. И это, признаюсь, весьма меня радует. Терпеть не могу рестораны, где плохо кормят.
– Вкусно поесть гораздо приятнее, чем невкусно, – философски заметила Марта. – Должна сказать, что мне тоже понравилось.
– А ты здесь раньше бывала?
– Один раз и так давно, что уже и забыла почти.
– Почему же так уверенно мне сказала, что это хороший ресторан?
– Люди хвалят. Кстати, тебе, как частному сыщику, должно быть известно, что люди часто говорят правду. Ну, или близко к этому.
– Ты имеешь в виду сарафанное радио?
– Что такое сарафанное радио? – удивилась она.
– То же самое, что слухами земля полнится, – пояснил я.
– Интересное выражение, никогда не слышала. Да, что-то в этом роде.
– По всякому бывает, – сказал я. – Разговоры разговорами, но сто раз убеждался в том, что, если хочешь в точности узнать, как на самом деле обстоят дела, нужно попробовать самому.
– Всего не попробуешь, – сказала Марта. – Жизни не хватит.
– А мне всего и не надо, – подмигнул я. – Только самое лучшее.
– Ты мне льстишь, – подмигнула Марта в ответ.
– Нисколько, – заверил я. – Это ты себя недооцениваешь.
– Твоими устами да мед бы пить, как говорится… Но спорить я с тобой не стану.
– Это правильно, – сказал я. – Со мной спорить не надо. Не тот случай. А чего это мы сидим? Пойдем танцевать!
И мы пошли танцевать.
Фортепиано, сакс, две гитары и ударные негромко наигрывали что-то медленно-джазовое, и я уже в который раз подумал о том, что, несмотря на разность исторических путей, искусство во всех без исключения альтернативках развивается примерно одинаково. Во всяком случае, если говорить об основных его направлениях. Взять тот же джаз. Он присутствует во всех известных нам альтернативных реальностях. Может быть, потому, что везде есть Соединенные Штаты Америки в том или ином виде? Не знаю. Иногда мне кажется, что джаз рано или поздно возник бы в любом случае. Ведь появился же русский авангард даже в том мире, где Российская империя со своей конституционной монархией дожила до наших дней! Конечно, не в столь ярко выраженных формах, как у нас, но все же, все же…