Стража Реальности
Шрифт:
– В башне наверху тоже были двери, – возразил Никита. – Две. С засовами.
– Да, но согласись, что те двери весьма странные. Нечеловеческие двери. А эта выглядит так, будто за ней расположена совершенно нормальная комната. С диваном, стульями и телевизором.
– И столом, – обрадовалась Маша. – А на столе – ваза с цветами. Согласна на ромашки.
– И чего-нибудь пожрать и выпить, – добавил Женька.
– Диван – это хорошо, – сообщил Никита. – Не знаю, как вы, а я бы с удовольствием
– Ладно, – решился я. – Гадай не гадай, а идти надо. И вообще, двери на то и существуют, чтобы их открывать.
– Стучите, и вам откроют, – произнес Влад. – Может быть, это как раз тот случай? Все-таки мы здесь гости, как ни крути.
– Думаешь? Что ж, попробуем. Рука не отвалится, – я опустил оружие стволом вниз и три раза постучал. Громко и уверенно.
– Войдите! – послышался за дверью бодрый мужской голос.
Мы вошли. А что еще оставалось делать?
И в полной оторопи замерли у порога.
Комната. Нет, зал. Зал для гостей в хорошем, не бедном доме, вот на что это было похоже.
Высокие светлые потолки и паркетный, идеальной чистоты, узорчатый пол.
Широкое, во всю стену, окно, за которым шелестели на ветру тополя вдоль проселочной дороги, и сияло на голубом небе веселое летнее солнце.
Здесь было два широких и на вид очень удобных дивана с яркими разноцветными подушками. Синей, зеленой, красной и желтой.
Здесь был камин, в котором горел самый настоящий огонь.
Здесь был овальный стол, за которым, вероятно, легко бы поместилась футбольная команда со всеми запасными игроками и тренером.
Вокруг стола на одинаковом расстоянии друг от друга – стулья темного дерева с высокими резными спинками.
– Шик-модерн, как мы говорили в детстве, – первым опомнился Влад. – Ну-ка, Никитушка, давай, ложись. Ты, кажется, мечтал о диване? Вот и он. Вернее, они. Любой на выбор.
Долго уговаривать себя Никита не стал, при помощи Маши доковылял до ближайшего и с явным облегчением принял горизонтальное положение.
– Бок прямо огнем жжет, зараза, – пожаловался он. – Но теперь гораздо лучше.
– Красота, – сказал Женька, оглядываясь. – Только непонятно, кто пригласил нас войти. Очень хочется надеяться, что это не ловушка. А, Локоток, или как тебя там? Здесь безопасное место?
Но Локоток не ответил.
Он отошел к камину, деловито подбросил в огонь полено из невеликой, сложенной на полу поленицы и молча застыл у огня, сдвинув пятки вместе и совершенно по-человечески сложив руки на груди.
– Я знаю, кого он мне напоминает, – сообщила Маша.
– Кого? – спросила Марта.
– Оскара.
– Точно! – засмеялся Женька. – Похож. Правда, без меча.
– И явных мужских признаков, – подал голос с дивана Никита. – Не знаю, по мне, он скорее на Давида похож. Только не Микеланджело, а Донателло. Я как-то видел копию в Пушкинском.
– Ну, это ты загнул, – сказала Маша. – Но – красиво загнул, молодец. Ценю.
– Высота Оскара чуть больше двадцати шести сантиметров, если я не ошибаюсь, – сообщил Влад, усаживаясь за стол. – А я не ошибаюсь. Наш же Локоток повыше будет гораздо. Но Маша права, что-то от Оскара в нем есть.
– Имя – Оскар, фамилия – Локоток, – согласился я. – Так и запишем. Интересно все-таки, чей это был голос. Эй, хозяева, покажитесь! Есть кто-нибудь?!
Тишина.
– Не отвечают, – констатировала Марта. – А кто это – Оскар?
– Блин, я и забыла, – сказала Маша. – Извини. Не кто, а что. Статуэтка такая. Голый мужик с мечом.
– Используется в качестве высшей американской кинонаграды. Да и мировой, пожалуй, тоже, – добавил Евгений.
– А Пальмовая ветвь Каннского феста?! – возмутилась Маша. – Думай, что говоришь.
– Я мог бы разбить твои доводы в пух и прах, но не стану, – с достоинством заявил Женька. – Не время спорить.
– Особенно о киноискусстве, – сказал я, глядя в окно. – Кто-нибудь узнает пейзаж?
– По-моему, это очень качественное стереоизображение, – предположил Влад. – Мы сверху видели совсем другое. Джунгли до горизонта, реку и горы.
– Хотя и тот вид мог быть изображением, – заметил Женька. – Запросто. То есть я хочу сказать, что не вижу разницы. И тот, и этот пейзажи кажутся настоящими.
– Загадки! – провозгласила Марта, уселась лицом к двери и аккуратно положила «беретту» перед собой на стол. – Снова загадки. Сначала приглашают войти, а потом исчезают. По-моему, это невежливо. Гостеприимные хозяева так не поступают.
– Вы правы, – прозвучал в ответ тот же мужской голос, что предложил нам войти. Был он приятного глубокого тембра и шел, казалось, сразу отовсюду. – Прошу меня извинить. И – здравствуйте. Надеюсь, вы не успели очень уж заскучать?
– Здравствуйте, – сказал я, рефлекторно глядя в потолок. – Не успели. Скажите, мы так и будем дальше разговаривать?
– Что вы имеете в виду? – поинтересовался голос.
– Вы нас видите, а мы вас – нет, – объяснил я.
– А для вас это жизненно важно – видеть собеседника? – осведомился голос.
– Нет, но желательно.
– В таком случае я хотел бы попросить вашего разрешения остаться невидимым.
– Вы такой страшный? – с самым простодушным видом осведомилась Маша.
– Я могу принять любой облик, – после короткой паузы сообщил голос. – Но это будет… несоответствие фактам. Обман. Форма и содержание связаны между собой гораздо теснее, чем обычно принято считать. Понимаете, о чем я?