Стража Реальности
Шрифт:
– Все равно не понимаю. Ведь они и так сотрудничали с СОПР по всем позициям!
– Прошу меня извинить, господин атаман, но вы слишком добры. И эта природная доброта вашего характера мешает иногда видеть истинные причины некоторых явлений и событий. Да, Контора сотрудничала с властью. Но в последние годы она приобрела большую самостоятельность и силу. Слишком большую, с точки зрения главы СОПР Александра Бездорожного. Вы знаете политическую ситуацию в России не хуже меня. Слово и дело. Нет власти, кроме власти СОПР, и Бездорожный – глава ее. Это даже не серый кардинал, это гораздо хуже. Вообще, господин атаман, не знаю, как вы, а я очень опасаюсь такой России под боком Сибири Казачьей. Бездорожный неуправляем, а его жажда власти безмерна. А ну как ему взбредет в голову мысль, что объединение России и Сибири возможно прямо сейчас, в течение ближайших лет?
– Это смешно.
– Это отнюдь не смешно, господин атаман. Идея объединения – вечная идея. Особенно в России. Даже у нас, в Сибири Казачьей, движение «Единство русских» имеет немалый вес в обществе. А уж по ту сторону Урала… Да они уже четыреста с лишним лет спят и видят, как бы нас к себе присоединить. Вам ли не знать! И, заметьте, не их – к нам, а нас – к ним. Теперь представьте себе, что Бездорожный добивается в России окончательного единовластия. А он этого обязательно добьется, если мы не помешаем. Кто может дать гарантию, что через некоторое время со стороны России не начнутся серьезные попытки дестабилизации политической и экономической обстановки у нас? Вплоть до вооруженных провокаций на границе?
– Ну, это уже слишком, я думаю.
– А я думаю иначе. Обязан думать. По долгу службы.
– Хорошо. Что конкретно вы предлагаете?
– Предлагаю то же, что и вы. Подробно и конфиденциально обсудить ситуацию.
– Хм… Сегодня я не могу. У меня важнейшая встреча с китайцами. Давайте на днях.
– Как вам будет угодно. Но желательно не затягивать с этим вопросом.
– Это я вам обещаю.
Человек – дневное животное и ночью должен спать. И сколько бы мне ни рассказывали о том, что есть масса людей, которые ночью чувствуют себя энергичнее и работают гораздо продуктивнее, чем днем, я буду относиться с подобным историям с изрядной долей скептицизма. Да, верно, есть такие люди. Но когда начинаешь подробно выяснять, отчего они ведут преимущественно ночной образ жизни, тут же становится ясно, что это связано или с профессиональными обязанностями, или просто с многолетней привычкой бодрствовать ночью, а днем спать. Второе чаще всего относится к людям творческим, разного рода фрилансерам, которым не нужно идти на работу к определенному часу и проводить там третью часть суток.
Что касается меня лично, то я не любитель бессонных ночей. За исключением разве что новогодней. Да и то с годами прелести и соблазны новогодних ночных гуляний довольно сильно потускнели, утратили привлекательность, и все чаще теперь я ложусь спать, не дожидаясь первого январского рассвета.
Прошедшей же ночью я не только не выспался, а и не ложился вовсе.
К тому же за последние несколько часов меня неоднократно пытались убить, а позавтракать, наоборот, не предложили ни разу. И что, стоит после этого ждать, что у человека будет хорошее настроение? Нет, ждать, разумеется, можно, да только ожидание вряд ли оправдается.
Уж не знаю, ждал ли кто от меня хорошего и доброжелательного настроения, но в любом случае взяться таковому было неоткуда. Тем более что и Оскар не спешил с бодрым ответом на мой угрюмый вопрос.
– Это долгий разговор, – сказал он. – К тому же и бессмысленный, как мне кажется. Почему я должен доказывать очевидное? Перед теми, кто контролирует Внезеркалье, открываются безграничные возможности. Все просто, и не нужно искать каких-то особых смыслов… – Его речь вдруг резко замедлилась и стала тише. – Извините, мое время на сегодня кончилось. Я очень устал, и мне нужно отдохнуть. Прямо сейчас. Локоток о вас…
Он умолк, не договорив.
Так догорает костер, и замирает детская игрушка, в которой кончился завод.
– Эй, Оскар! – позвал я.
Тишина.
– Отключился, – сказала Марта. – Завидую. Я бы тоже с удовольствием отключилась на два-три часика. А то и на все пять.
– Точно, – согласился я. – Сам бы не отказался. Да и от завтрака тоже, если честно.
– Мы позавтракать успели, – сообщила Маша. – Но вряд ли это вас утешит.
– Отчего же, – сказал я. – Хоть кто-то успел, и то хорошо.
– А что там Оскар хотел сказать насчет Локотка? – вопросил Женька. – Локоток о вас… Дальше я не расслышал.
– Может быть, имелось в виду, «Локоток о вас позаботится»? – Марта посмотрела на нашего маленького провожатого, который по-прежнему неподвижно стоял у камина. – Но что-то по его виду этого не скажешь.
Немедленно, словно в ответ на ее реплику, Локоток ожил, пересек комнату, подошел к противоположной стене и… пропал в ней. Даже не притормозив. И тут же, не успели мы все, что называется, и рта раскрыть, в этом месте возник самый обычный дверной проем. Только без двери.
– По-моему, нас приглашают войти, – сказал Влад и поднялся со стула.
– По-моему, тоже, – согласился я и снял с плеча импульсное ружье пятиглазых. – Пошли.
Подсознательно я был уже готов к тому, что окажусь в комнате, где будет накрыт стол и застелена постель. Но, увы, реальность оказалась намного прозаичнее и грубее. Впрочем, с реальностью подобное случается сплошь и рядом.
Это оказалась не комната, а скорее что-то вроде большого тамбура, у боковой стены которого стоял Локоток и совершал перед собой медленные и странные пассы ручонками, будто разглаживал в воздухе нечто невидимое простым глазом.
И таки разгладил.
Медленно (так проявляется изображение на фотобумаге) в стене обозначилась, проступила, набрала необходимые краски, объем и фактуру и наконец полностью возникла самая на вид настоящая деревянная, сколоченная из мощных досок дверь. На железных петлях, с кованой ручкой и кованым же на вид старинным засовом.
– Чистое колдовство, – прокомментировал Женька. – Это не Внезеркалье, а замок чудес какой-то. Друзья, вы точно уверены, что мы не спим и не видим один и тот же сон?
– Ага, – сказал Никита и непроизвольно провел ладонью по еще недавно сожженному и кровоточащему, а ныне целехонькому боку. – Или все мы снимся этому… Оскару. Старо.
– Конечно, старо, – пожал плечами Женька. – А как ты хотел? Ничто не ново под луной.
– Трепачи, – сказала Маша. – Дверь откроем или так и будем здесь стоять?
– Боязно, – признался Женька. – А вдруг за ней урукхаи? Или еще кто-нибудь похуже.
– Открывай, – сказал я и поднял к плечу ружье. – Тебе ближе.