Страждущий веры
Шрифт:
Что ж, в кои-то веки мнительность себя оправдала. Появился чужак. Асгрим подозвал собак свистом и отправился в обратный путь. На опушке на всякий случай свернул в сторону кладбища. Царство покрытых трещинами и лишайником каменных плит хранило безмолвие. Собаки не чувствовали запаха, а снег запорошил следы, если они и были. Асгрим присел возле груды камней и коснулся спрятанного в них кристалла. Вспыхнул зеленоватой дымкой защитный полог. Печати не тронуты, контур никто не нарушал. Только не унималось предчувствие, что из-за молодого ельника в спину направлен недобрый взгляд. Из-за гор брызнули тусклые рассветные лучи. Нужно возвращаться. Асгрим
— Явился? Где тебя носило всю ночь? — посыпались градом язвительные вопросы принцессы, стоило Асгриму ступить в тронный зал. — Я же предупреждала, что на него нельзя полагаться! Зачем ты отпустил девчонку длиннобородых?!
Упрёки Эйтайни не трогали, но на короля, мрачно взиравшего с высокого трона, Асгрим старался не смотреть, чувствовал вину за то, что ослушался приказа.
— После того, как ты стравила её с собственным братом, она угрожала наложить на себя руки. Стражи, её отец и жених, не оставили бы смерть девчонки неотомщённой. И сомневаюсь, что они будут смотреть сквозь пальцы, как ты сводишь с ума её брата.
— Всё происходит по его воле. И он готов это подтвердить! — вспылила принцесса, сложив руки на груди. — Лучше бы за собой смотрел. Как ты посмел оставить службу?!
— Я служу своему народу и своему королю, а не твоим капризам. Наверху происходит что-то подозрительное, я должен был проверить.
— Проверил? — Эйтайни криво усмехнулась, как будто знала, какой будет ответ.
— Да, я нашёл обескровленную корову в овраге.
Принцесса недоверчиво вскинула бровь, но вместо неё заговорил Ниам:
— Кладбище пробудилось?
Асгрим всё так же не смел поднимать на него глаза:
— Нет, полог цел. Думаю, это чужак. Вполне вероятно, он ничего не знает о той силе, что дремлет в подземных склепах.
— Ты поднял панику и ослушался приказа из-за одного единственного чужака?! — Эйтайни поджала губы, но Асгрим снова с лёгкостью выдержал её пренебрежительный взгляд и тон.
— Это Ходок. Где один, там вскорости будет нашествие. Позабавившись с длиннобородыми, они перекинуться на нас, а потом явятся Стражи и не станут разбираться, кто виноват. Здесь камня на камне не останется.
— Чушь собачья! — отмахнулась Эйтайни.
— Ты не воин, тебе не понять.
— Я твоя будущая королева, имей хоть каплю уважения!
— Хватит! — рявкнул на обоих король и встал. Асгрим почувствовал себя нашкодившим мальчишкой. — Нет сил больше слушать ваши склоки! Ходока действительно надо найти, этим займётся Шейс со своим отрядом.
— Но… — попытался возразить Асгрим, однако король жестом велел молчать.
— А ты вернёшь девчонку. Не стоило её отпускать. Она слишком много знает.
Асгрим, наконец, поднял глаза и нехотя кивнул. Эйтайни торжествовала.
— А ты, — Ниам повернулся к дочери. Довольная улыбка сползла с её лица. — Расколдуешь мальчишку, пока не случилось беды.
— Нет! Никогда! — принцесса выкрикнула громче, чем следовало. — Если ты не дашь согласия на наш брак, мы сбежим.
Эйтайни развернулась на каблуках и выскочила в коридор — только взметнулись пышные юбки синего платья и подняли ветер.
Ниам горестно закрыл лицо руками:
— Упаси тебя Лесная хозяйка от воспитания дочерей!
— Думаете, с сыновьями будет легче? — сам не зная зачем, спросил Асгрим.
20.
Хозяин
Умылась, оделась и вышла на улицу. Двор заливало искристое солнце. Мороз покалывал щёки. Вчерашний снег стоптался в наледь. На рыночной площади дворники посыпали её песком, чтобы прохожие не поскальзывались. Но чем дальше я отходила от ратуши, тем более нечищеными становились улицы, и тем чаще приходилось, как птице, взмахивать руками, чтобы удержать равновесие, хвататься за стены или заборы. Вскоре обнаружилось, что я не помню дороги. Вчера было темно, моё внимание поглотил незнакомец и мрачные мысли. Он вёл, а я послушно шла, не разобравшись толком куда и зачем. Очень легкомысленно с моей стороны. Хорошо, что у незнакомца не было дурных помыслов, иначе бы туго пришлось. После нескольких часов блужданий, за которые я, похоже, успела обойти весь город, впереди показалась двускатная крыша с приметным резным коньком. Сверкнули на солнце белые стены. Медвяным золотом отливали слюдяные окна в распахнутых резных ставнях. Что ж, была не была!
Я постучалась в полукруглую дверь. На пороге показался смотритель в белом с синими узорами балахоне. Я прошла к широкому письменному столу. На нём горкой лежали длинные узкие полоски бумаги для посланий. Рядом стояли чернильницы с гусиными перьями. В ряд были убраны кожаные чехлы. За отдельную плату смотритель предложил написать послание под диктовку либо отправить большое письмо кораблём до Готланда, а оттуда почтовой каретой, но тогда оно уйдёт только через две недели. Слишком долго. Я взяла полоску и твёрдым почерком вывела, что всё хорошо и не надо нас искать. Как только мы добудем клыки вэса, вернёмся сами. Свернула в трубочку и запечатала в футляр. Смотритель проводил меня в голубятню, что ютилась под самой крышей. Вдоль стен на заботливо устланных чистой соломой насестах сидели крупные почтовые сизари. Чистили перья, доклевывали остатки поданного на завтрак зерна, мелодично курлыкали.
Услышав адрес назначения, смотритель надолго задумался:
— Далеко же вас занесло! — и снял с насеста большую белую птицу. — Рюген самый надёжный, под сотню посланий за крыльями. Ни одного не потерял.
Я улыбнулась и кивнула, показывая, что доверяю его выбору. Смотритель привязал к лапке голубя футляр, шепнул адрес и выпустил птицу в открытое окно. Распахнув крылья, она взмыла в небо, превратилась в точку на горизонте и растворилась в бескрайней синеве. Я вежливо отблагодарила смотрителя и накинула пару монеток сверх обычной пошлины. Он радушно улыбнулся и проводил меня до двери, приглашая заходить ещё.