Стражи Армады. Охота на зверя
Шрифт:
– Я и не спрашиваю.
– Вот… У москвича есть информация о них. Он может нам её отдать, но прежде мы должны кое-что для него сделать.
Понятливый Верещагин напрягся:
– Мы должны? Ты и меня сюда втравить хочешь? Мне, Саня, хоть и жаль твоих ребят, но сам я ни во что влезать не буду. Если меня не станет, кто о дочке позаботится?
– …нужно, – словно не слыша его доводов, продолжал я, – чтобы мы пошли на болота и отыскали там сталкера Зверя.
Мишка глубоко вздохнул.
– Сань, ты не наглей. Я же сказал, что нет никаких «мы». И вообще… почему
Настала пора кивать мне. Первый ход был сделан верно. Верещагин начал апеллировать болезнью дочери, понимая, что и оставить друга без помощи неправильно. Нужно его добивать.
– Лерка у тебя когда должна в клинику лечь?
Приятель вспыхнул:
– Сань, я тебе щас в морду дам! Не смей в этом разговоре мою дочь упоминать! Тем более, ты знаешь, что на всё про всё два месяца. Не уложимся – значит, не успеем…
Всё верно, денег у семьи Верещагиных – кот наплакал, а клиника Франкфурта готова принять их через два месяца. Чуть позже – и будет поздно, раковая опухоль даст метастазы. Два месяца на препаратах – всё, что осталось у улыбчивой маленькой девочки.
– Миш, я помогу с деньгами. Есть артефакты, которые можно продать. Там хватит и на операцию, и на реабилитацию потом, на все эти инъекции…
– И всё это не бесплатно, так? – промелькнуло в его глазах понимание вперемешку с надеждой.
– Так. Мне нужна твоя помощь во время рейда. Прикроешь мою спину и получишь деньги на лечение дочери.
– А если мы оба сгинем в Зоне? Что тогда Лерке делать, как быть?
Хорошо! Вот он уже и не отбрыкивается от участия в рейде. Выражает разумные сомнения.
– Все артефакты оставим у Сапунова, и в случае чего он их продаст. Веришь ему?
Верещагин вздохнул.
– Надо подумать, Сань. Это рискованно…
– Времени нет на раздумья. Через полтора часа идёт машина к Рубежу. Ты либо соглашаешься сейчас, либо продолжаешь собирать крохи и смотреть, как умирает дочь.
Кулаки приятеля сжались.
– Сука ты, Журавлёв. Хуже раковой опухоли.
Я полностью согласился. Да, действовал резко, во многом неправильно, но выбора не было. На одном милосердии жизнь не построишь. Безжалостную жизнь в безжалостном мире… Добро тоже нынче стоит недешево.
«Шурик, ты был таким милым и добрым», – звучал в голове голос бывшей.
Поднявшись с кресла, я пристально посмотрел на Верещагина.
– Миш, я тебя на первом этаже, возле кабинета Сапунова буду ждать. Экипируемся в арсенале, все бумаги для этого на двух человек у меня есть. Во дворе нас подберут.
Да, когда-то Саша Журавлёв был хорошим человеком и офицером, потом хорошим сталкером. А теперь? Теперь он мстительный одиночка, вынуждающий последнего друга идти в самое пекло. Я шантажировал Верещагина, иного слова не подобрать. Было ясно – закончится рейд, получит он деньги за артефакты и навсегда забудет про сталкера Журу.
«Шурик, ты был таким милым и добрым…»
– Я буду через пять
Часть вторая. Охотники и жертвы
Глава 1
Двумя годами ранее. Зона. Территория Пустыря
– Хорёк!
Сталкер встрепенулся. Справа от него в защитном костюме «Анархии» сидел, привалившись к остову трактора, раненый товарищ.
– Чего? – подполз он поближе.
– Они уже рядом. Лезь наверх.
– Я тебя не оставлю! – Хорёк нервно ударил по земле кулаком.
Почему-то всё, что случилось перед этим разговором, он никак не мог вспомнить в деталях. Да и вспоминать было особо нечего. Их просто нагнала стая псов, прижала на Пустыре, выжидая, когда у людей закончатся боеприпасы.
Как опытные ходоки могли проворонить огромную стаю в сорок оскаленных морд? Спросил бы кто чего полегче…
– Полезай, я сказал! – выкрикнул с нажимом напарник и поудобнее устроил помповый дробовик.
Собаки настолько сильно порвали сталкера, что надежды на то, что он не заразился какой-нибудь гадостью, практически не оставалось. Уперев ружье в окровавленную культю левой руки, тот прошипел сквозь плотно стиснутые зубы:
– Кончай геройствовать и лезь!
Хорёк секунду колебался, после чего поставил ногу на ось перевернутого трактора и взобрался наверх.
Фонарь желтоватой полоской света вырвал у темноты часть пространства, и в направленном луче блеснули глаза какой-то твари. Под сердцем Хорька похолодело, когда, присмотревшись, он разглядел существо. Крупный псевдоволк – смертельно опасный мутант даже для хорошо вооруженного сталкера. Зверь всегда атаковал стремительно, и ходоки зачастую не успевали отреагировать на угрозу. А сразу за вожаком маячили острые морды псов. Это гораздо хуже…
– Они здесь! – закричал Хорёк, но его слова заглушили выстрелы дробовика.
Многозарядник «анархиста» изрыгнул волну огня, и голова выскочившей к трактору собаки разлетелась кровавыми ошметками. Второй выстрел оказался результативнее. Сразу несколько мутантов отбросило назад.
Отчего-то диких псов сталкерская сеть поставила в один ряд с крысаками, но автор такого анализа глубоко ошибся. Мутировавшие в Зоне звери приобрели возможность чувствовать жертву, или, как говорил Болотник, – видеть страх. Эти твари не обращали внимания на время суток, погоду, видимость – Зона подарила им уникальные слух и обоняние. А ещё они обладали поразительной живучестью, умея в кратчайшие сроки регенерировать поврежденные ткани. И все дополнялось силой внушения обладающего телепатией псевдоволка, управляющего стаей. А сейчас, получив порцию дроби, псы даже с перебитыми лапами упорно ползли к трактору, лязгая перекошенными от боли и ярости челюстями. Их уродливые морды то и дело появлялись в свете фонаря Хорька, и тут же следовал выстрел напарника.