Стражи: Gelidus Corde
Шрифт:
От чая повалил обжигающий дымок. Марисса рассеянно кивнула, выдергивая руку из цепкой хватки Леруаморо. Парень, слегка улыбаясь, откинулся обратно на кресло; его глаза ярко блестели зеленью из-под челки.
«Неужели он нам сочувствует и помогает?» — сомневался я, пристально смотря на Себастьяна.
Он поднял зеленые глаза, горевшие лукавством, на меня.
«Черта с два», — отметил я отворачиваясь.
Остаток сна я молчал, делая вид, что рассматриваю прекрасные цветы, разносящие свой аромат по прохладному, словно утреннему, воздуху, но на самом деле я постоянно кидал взгляд
— Смотри, — Себастьян осторожно сорвал белый цветок с ближайшего куста.— Это — камелия.
Кетерния бережно взяла камелию из его рук и провела по перламутровым лепесткам, на которых блестела утренняя роса. Чертовка слегка улыбнулась.
— Он не пахнет? — с удивлением спросила она, не почувствовав запаха.
— Да, эти цветы не пахнут. Я слышал, что если они когда-нибудь обретут аромат, то девушка, в честь которой они были названы, ответит взаимностью своему возлюбленному, — пояснил он, наблюдая за реакцией девушки.
— Думаю, что это невозможно, — скептически ответила огненная стражница, приподняв бровь.
— Кто знает… Можно? — Себастьян подхватил цветок и заправил его в волосы Кетернии.
«Позер, — разозлился я и глянул на Мариссу, которая так же не сводила с них серебряных глаз. — А сама говорила, что это невежливо».
Я отвернулся, отрезая себя от этого слащавого зрелища. Я так устал сидеть в этом чертовом сне. Насколько же все было проще, когда мы с Кетернией были наедине в нашей бухте, где нас окружало стеклянное небо, шумливые волны, старые горы и буйные ветра. Мы были так далеки от этого счастья, спокойствия и бесконечной свободы.
Внезапно воздух задрожал, оглушаемый мерным боем старинных часов. Я поднял голову, ища источник звука.
— У нас тут такие настройки, что, когда приходит время проснуться, бьют часы, — сухо пояснила Марисса, поставив пустую чашку на стол.
— Домой? — осторожно спросила Кетерния, глянув на меня; в ее глазах сияли привычные огоньки.
Я кивнул, поднимаясь из-за стола.
— Что ж, спасибо за чай, — кинул я, когда чертовка встала возле меня.
Снобы вежливо кивнули, расплываясь в фальшивых улыбках. Вдруг Себастьян поднялся и тихо шепнул ледяной стражнице:
— Я сейчас вернусь.
Он подошел к нам и предложил Кетернии руку, та с сомнением приняла ее.
— Жаль, что вам уже пора идти, мы столько не успели обсудить! — воскликнул он. — Но, раз уж так вышло, я бы хотел вас проводить: здесь легко заблудиться.
— Не стоит, мы найдем выход, — отрезал я, встречаясь с зелеными глазами.
— Я настаиваю, — любезничал Леруаморо.
— Я вынужден отказать, — сурово сказал я, не отводя взгляда.
«Я не проиграю», — отчаянно подумал я.
Казалось, будто Себастьян совершенно не замечал моей неприязни, не видел, что я могу в любой момент прописать ему в челюсть, а лучше ударить под дых. Его маска вежливости выводила меня из себя.
— Да ладно тебе, Александер, пусть проводит, если ему так хочется, — спокойно сказала Кетерния, заглядывая мне в глаза.
Чего она хотела этим показать? Что этот Леруаморо ей понравился? Что она готова закрыть глаза на его сумасшедшего отца? Или что я ей больше не нужен?
Я отвернулся и быстро прошел через увитую плющом арку.
«Во снах нет выхода, нас некуда провожать, ты просто хочешь ее обмануть, заставить поверить себе!» — злился я, скрываясь в колючих зарослях дикого сада.
Их шаги позади обжигали мой слух, а разговор заставлял нервно сжимать кулаки. Милая незатейливая беседа текла словно весенний ручеек талой воды, прерываясь звонким смехом или тихим шепотом. Я вылетел на площадку, в центре которой расположился царственный фонтан, оставлявший разноцветные блики на ближайших кустах.
— С нетерпением жду, когда мы увидимся вновь, — счастливо сказал Себастьян.
— Да, я тоже.
Вода с треском замерзла, замирая в причудливых фигурах, разлетаясь мелкими осколками брызг.
«Ненавижу», — со злостью подумал я.
Я разжал ладонь, позволяя льду разбиться, рассыпаться в пыль.
***
Я открыл глаза и приподнялся на локтях. Было раннее темное утро, солнце еще не встало, а черные тучи, клубившиеся в небе, подсказывали, что сегодня его можно было и не ждать. Я бессильно упал на мягкую подушку, накрываясь одеялом. Эта бесполезная ночь совершенно выжала меня, я чувствовал себя измотанным.
«Хорошо, что сегодня выходной, не пойду никуда», — с облегчением подумал я, рассматривая белый потолок своей бездушной комнаты.
Мирный шум с улицы успокаивал мои нервы, распутывал жгучий клубок гнева, засевший в груди. Естественно, что я злился, только почему-то все еще не хотел признавать, что эта злоба вызвана глупой ревностью.
«Я ведь доверяю чертовке», — засомневавшись на секунду, отметил я.
Хотя с чего бы мне было ей верить? Из-за того, что ее я встретил раньше всех? А будь первой Марисса, все бы вышло по-другому? Я вспомнил о ледяной стражнице, которая должна была стать моей женой в будущем. Она была словно двужильна, играла в ангельскую доброту, а потом резко нападала из-за угла — ее поведение становилось поистине невыносимым. Казалось, что она вся в действительности состоит изо льда, и в ней нет ни капли жалости. На секунду я представил ее серые глаза и мягкую улыбку, которой она встретила нас. Какая Марисса была настоящей? Та, которая беспрекословно следует указаниям Совета, или спокойная, но милая девушка? Почему-то, когда разговор заходил о людях, я никогда не понимал, какие они были на самом деле. Наверное, дело было в том, что их слова, поступки и внешность всегда расходились, вводя меня в заблуждение.
Я услышал, как в глубине квартиры зашумела вода: Кетерния встала. Я перевернулся набок, задумываясь о магии, связывающей нас чувствами с другими стражами. Я помнил, как совсем недавно мои силы сошли с ума, стоило мне лишь услышать голос Мариссы, но сейчас не произошло совершенно ничего, словно прошлое было глупым сбоем системы. Все компоненты остались прежними: я, Марисса, Кетерния и Себастьян.
«Но ведь чертовка не реагировала на него так, как я на Мариссу, — отметил я, потерев глаза. — Значит, что-то не так именно со мной… Или с ней».