Шрифт:
ПРЕДИСЛОВИЕ
Вероятно, труднее всего объяснить, что побудило меня взяться за перо. При моей обычной загрузке на работе окружающие не могут понять, когда я живу. А я еще и этим увлекся. С тех пор как Всеволод впервые застал меня за этим занятием, это дало ему лишний повод для неодобрения. Как же, и так здоровья нет, а я еще и дома пишу. Работы мне мало. Впрочем, когда я однажды дал ему прочитать свои заметки, он перестал ворчать и только просит время от времени дать почитать. Причем он настолько вдохновился моим творчеством, что принялся за подобное дело сам. Честно говоря, получается у него не хуже, чем у меня. Сказал бы лучше, да честолюбие не позволяет! Тем не менее, я воспользовался его записками для того, чтобы описать то, чего я лично не видел или же то, что я не стал
Как я написал все это, я объяснил, а зачем… Да, зачем, объяснить гораздо труднее. Началось все с того, что когда мой брат Вацлав ушел в страну волхвов, как обычно называют Трехречье, в поисках лекарства, способного меня излечить, мне стало пусто, грустно, не перед кем выговориться с тем, чтобы меня поняли и посочувствовали. А не выразили сочувствие, как это обычно бывает. Честно говоря, я не надеялся дожить до его возвращения, поэтому вместо того, чтобы мучаться бессонницей, я стал разговаривать с ним на бумаге, в надежде, что мои слова, пусть даже не произнесенные, а прочитанные, облегчат ему боль от моей безвременной, на его взгляд, кончины.
Вацлав исхитрился не только вовремя вернуться, но и вылечить меня. А я вместо того, чтобы поблагодарить, взвалил на брата свои обязанности. Так что у меня появилась масса свободного времени, поэтому я продолжил вести дневники. Я слишком привык работать. Мне повезло с этим больше, чем многим другим. Я приступил к работе в восемнадцать лет. А работа ведь она как наркотик — очень быстро наступает привыкание и стоит не поработать некоторое время, как начинается ломка. Ларочка говорит, что это называется трудоголизм. А Лерочка добавляет, что медицина тут бессильна. Равно, как и фармацевтика.
А может быть, я просто хотел написать, к чему привела Война. Ученые говорят, что последствия войны необратимы. А Воспреемник души Трехречья Володимир говорил Вацлаву, что и малокровие в такой форме, как у меня появилось только после войны.
Последняя война. Она же Третья Мировая. Нет, она не была последней. Надеюсь, она была последней мировой войной. Так же, впрочем, как и первой. Это ведь была первая война, которая задела все страны и прокатилась по всем материкам. В этой войне было использовано ядерное оружие. Это самое ядерное оружие некоторое время было своеобразным гарантом мира, так как считалось, что применение его погубит человечество. Оно и погубило, и оно же, как ни странно, позволило уцелевшим спастись. Непонятным образом ядерные силы ослабили границы между измерениями. Пишут, что одно время эти измерения можно было наблюдать невооруженным взглядом в самых неожиданных местах. Кто-то лишился рассудка от увиденного, а кто-то нашел способ убрать ядерное заражение, путем проникновения в восьмое измерение. Как раз в те годы установились нынешние границы и люди — они были не ученые, скорее технари и авантюристы, нашли способ устроить восьмимерные границы, что и проделали собственноручно. После чего те из них, кто остался в живых, стали стражами Границы.
После этого, на руинах старого мира возник новый. С другими границами, с другими понятиями, с совершенно другой наукой и техникой. И сама жизнь стала другой. Если можно верить старинным книгам.
Тогда же возникло и королевство Верхняя Волынь.
Но я хочу написать не историю развития Верхней Волыни от создания до современности. Я хочу написать, как война отразилась на всех нас. Даже на тех, кто живет через семьсот лет после конца света.
АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ МАЯК
Глава 1 А может съездить в Китай?
Милан проснулся от того, что у него зверски болела голова, и пересохло горло. При том еще и во рту на ночь разместились лошади из ближайшей конюшни. Молодой человек с трудом разлепил глаза и увидел, что он в какой-то совершенно незнакомой комнате. Он попытался вспомнить, как здесь оказался. Милан еще помнил, как вчера они сели в карету и поехали во дворец Яромира, потом они отмечали встречу, Зеленые Ветки, потом еще что-то, а вот что было дальше?
Милан встал, придерживая голову двумя руками, и огляделся, по возможности не шевеля головой. В комнате было одно окно и две двери. Логично было предположить, что меньшая вела в ванную.
Через четверть часа молодой человек вышел из ванной, несколько приободрившись, и поискал глазами одежду. Та обнаружилась на стуле у окна. Милану показалось, что вчера он был одет во что-то другое. Но орден Зеленой Ветки был приколот у кармана спортивной куртки. Ну, конечно же, вчера на нем был пиджак!
Молодой человек натянул рубашку, брюки, стал было надевать туфли, когда заметил блеск на левой руке. Милан поднес руку поближе к глазам, потом отставил ее сколь возможно. Ничего не изменилось. На безымянном пальце сверкало кольцо. Крупный бриллиант в изумительно красивой оправе. Некоторое время Милан ловил бриллиантом солнечные зайчики, потом один из этих зайчиков высветил потемки, где таились воспоминания о вчерашнем вечере.
— Ну, конечно же! — воскликнул он и поморщился, когда речь отдалась в голове резкой, пульсирующей болью. — Это Янош.
Милан накинул куртку — его что-то морозило, и вышел в поисках объяснения, где он и что с ним. Из комнаты дверь вела в коридор. Там Милан постоял несколько минут, соображая куда идти, прислушался и пошел на голоса. Он вошел в дверь и оказался в отвратительно светлой комнате. За накрытым столом сидели Вацлав, Яромир, Янош и Стас.
— Задерните же шторы! — простонал молодой человек и сделал шаг к окну.
— Садись, мой мальчик, выпей пива, — пригласил Вацлав.
— О!
Милан взял протянутую кружку и залпом выпил сразу половину содержимого. Потом вновь глянул на окно. Янош, наконец, понял намек, встал и задернул шторы. В комнате возник приятный полумрак.
Милан придвинул к себе стул и сел на свободное место между Яношем и Вацлавом, напротив Яромира.
— Кто-нибудь объяснит мне, где я и что я здесь делаю?
— Ты у меня, Милан, — сообщил Яромир.
Милан потер виски.
— Сколько же я вчера выпил?
— Много, — отозвался Вацлав.
— Сам знаю. Теперь я понял, почему ты никогда не пьешь.
— Я, кажется, тоже, — засмеялся маг.
Милан поморщился.
— Поешь немного и выпей.
Милан нехотя взял вилку и принялся ковыряться в салате. Яромир отвернулся, чтобы его не стошнило.
— Янош, ты подарил мне кольцо?
Янош улыбнулся.
— Ну, ты даешь!
Милан снял кольцо с пальца и протянул молодому человеку.
— Это же кольцо с одним из тех камней, с которыми вы с Вацлавом так долго таскались. Я оставил три камня на память и заказал кольца тебе, Вацлаву и себе.
— Спасибо, Янчи. Но, право же не стоило.
— Ты уже говорил это вчера.
Милан пожал плечами.
— У меня полный провал памяти. Чем ты меня напоил вчера, Ромочка?
Яромир засмеялся.
— Мог бы сделать над собой усилие и вспомнить, что я говорил тебе вчера, что так меня называет только Вацлав.
— Ох, простите, ваше величество.
— Не шарахайся из крайности в крайность. Я же говорил тебе — ты, Яромир.
— Я — Милан, это ты Яромир, Ромочка. Ох, господа, кажется, я вспомнил.
— Что именно?
— Как мы вчера рассказывали про наши приключения. Только какого черта ты не набил мне морду за подобную фамильярность?
— После такой-то анестезии? — улыбнулся Яромир.
Вацлав откровенно веселился, глядя на брата и секретаря.
— Вчера вечером я понял, почему Вацлав назначил тебя своим заместителем, Милан, — сообщил Стас. — Ты на редкость разносторонний человек. Вчера полвечера ты рвался поехать в Китай, полвечера ругался с Вацлавом, на чем свет стоит, еще полвечера пересмеивался с Яромиром, а оставшееся время призывал меня наладить производство ритуальных ножей для харакири.
— В Китай?.. Ах да, в Китай. Это же вы собирались в Китай, Яромир.
— Можешь говорить мне ты, я уже привык к этому.
— Но зачем ты собирался в Китай, убей, не помню! — посетовал Милан и выковырял-таки из салата кусочек огурца.
— Эликсиры, мой мальчик, — пояснил Вацлав. — Мы вчера полвечера пили за выздоровление Ромочки. То, что мы привезли из Трехречья и Московии, повлияло на Яромира чудесным образом. Может быть, ты думаешь, что все это время я занимался государственными делами? Нет, я лечил Ромочку. И, как видишь, он в полном порядке.
— Так что же ты не хочешь отпустить меня в Китай? — улыбнулся Яромир.