Стражи Хейвена
Шрифт:
— Но ты не хочешь быть королем, — напомнила Фишер.
— Нет, — ответил Хок. — Не хочу.
«Снова пора менять тему» — подумал Чанс.
— Боюсь, смерть Верховного мага также не подлежит сомнению. Магус сообщил нам о ней, когда явился ко двору объявить себя избранным преемником старика. Король Харальд счел необходимым убедиться в том, что Верховный маг действительно почил, поэтому он послал нескольких эмиссаров проверить истинное положение дел, что те и исполнили. Признаться, весьма неохотно. Они обнаружили Верховного мага скончавшимся. Он сидел в кресле в опустевшей башне. Посланники короля обрушили проклятую башню ему на голову,
— Я все еще в ярости по этому поводу, — вставил Чаппи. — Варвары! Это был мой дом.
— Сколько смертей, — устало проговорил Хок. — Неудивительно, ведь мы так долго отсутствовали.
Они продолжали путь через лес. Шли дни. Теперь им попадалось немало участков с погибшими деревьями на бесплодной земле — мрачные отметины долгой ночи. Эти участки до сих пор не возродились. Может быть, они вообще не возродятся никогда. Встречались деревья без листьев, чьи темные, сгнившие стволы рассыпались от одного прикосновения, и целые поляны, где ничего не росло, а сама земля высохла и потрескалась. Там стояла тишина, потому что ни одна живая тварь не заходила в такие места, и даже птицы и насекомые избегали их.
То были старые раны, что никогда не затянутся. Кони не желали ступать по таким прогалинам. Когда другой дороги не находилось, всадникам приходилось до предела натягивать поводья, а животные мотали головами, вращали глазами, и из-под копыт летели прах и пепел. Сменится несколько поколений, прежде чем Лес окончательно оправится.
То и дело на полянках и прогалинах путники натыкались на маленькие часовни и алтари. Большинство оказывались христианскими, но имелись и другие, посвященные более старым богам и более сомнительным силам. Долгая ночь вселила в души людей Леса страх божий, и они искали утешения, где могли. Встречались менгиры и простые алтари, отмечающие старые места силы или поставленные добрым духам этих мест — древним полям битвы в нескончаемой борьбе добра со злом, света с тьмой — украшенные недавними отметинами камни были обвиты гирляндами из свежих цветов. Гладкие камушки с нарисованными на них открытыми глазами прижимали к земле клочки бумаги, на которых были нацарапаны бесхитростные молитвы о хорошей погоде и добром урожае, о том, чтобы страшные времена никогда не возвращались.
Изредка попадались даже небольшие алтари принца Руперта и принцессы Джулии, а также старого короля Иоанна, покрытые цветами и скромными подношениями. В своих записках селяне умоляли этих героев вернуться в их земли хоть когда-нибудь.
Теперь путешественники углублялись в населенные края. Они проезжали через множество новых городков и деревень, построенных взамен разрушенных во время Войны демонов. Ярко блестели свежеотесанные камни и бревна, на многих постройках еще не высохли краска и штукатурка.
В городах побольше новые здания вырастали среди прежних, словно свежие цветы в старинном саду. Жизнь била здесь ключом, повсюду сновали деловитые люди, и многие все еще говорили с сильным редхартским или горским акцентом. Переселенцы повсюду оставляли свой след. Это замечалось во всем: и в незнакомом прежде архитектурном стиле, и в обычаях и традициях, перенесенных на их новую родину. Кое-что из этих новшеств Хоку очень не понравилось, но он постарался скрыть свои чувства. Откуда бы ни пришли эти люди, теперь они стали подданными Лесного королевства. Его подданными, если только он решит сделаться королем. Поэтому он улыбался и кивал дружелюбным лицам… и чувствовал себя большим иностранцем в этой новой Лесной стране, чем они.
Был ранний вечер, когда разразилась внезапная и сильная гроза. Гром рокотал прямо над головой, а в темнеющем небе полыхали бело-голубые молнии. Они добрались до редколесья, и укрыться оказалось негде. Кони понуро трясли головами, Чаппи жался к Чансу, подобрав хвост и прижав уши. Пес морщился при каждом новом раскате грома.
Хок заметил наполовину скрытый в высокой траве старинный указатель на дорогу к небольшому городку Брекон Бэтч, и путники припустили по узенькой тропинке, быстро превращающейся в ручеек жидкой грязи под проливным дождем. Чанс единственный располагал дождевым плащом, но не имел времени остановиться и надеть его, поэтому все четверо успели промокнуть до костей, когда вспышка молнии осветила приземистую каменную таверну на краю города. Это был трактир «Старлайт».
Они поставили лошадей под скромным навесом во дворе и поспешили внутрь. Хок с сомнением поглядывал на раскачивающуюся на ветру вывеску. Название таверны отсылало к первому герцогу Старлайту, который в стародавние времена взбунтовался против Лесного короля и отхватил себе кусок территории, из чего образовалось нынешнее Герцогство под горой. В истории Лесного королевства Старлайт считался бесславным предателем. И во времена Руперта назвать местную гостиницу в его честь значило пойти на открытую измену.
Неудивительно, что трактир «Старлайт» пользовался популярностью в первую очередь среди выходцев с Гор. Завсегдатаи умолкли, когда вновь прибывшие ввалились в сумрачный дымный зал, топая сапогами и стряхивая воду с плащей, но быстро подобрели к приезжим, как только Чанс представился. Похоже, добрая репутация королевского квестора была известна во всем королевстве. Хок и Фишер с некоторой завистью наблюдали, как суетятся вокруг Чанса постоянные посетители таверны, желая уступить ему лучшее место у огня.
Хозяин принес кружки с горячим элем и слышать не желал о том, что его гости двинутся дальше в такую ненастную ночь. У него имеются свободные комнаты за весьма терпимую плату, и он просто не примет отказа. Он послал служанку за сухой одеждой, и Хока с Фишер устроили возле огня. Чаппи уже лежал как можно ближе к углям и блаженно исходил паром.
Вскоре всем стало уютно, и они принялись с интересом оглядывать свое окружение. Толпа на первый взгляд состояла преимущественно из крестьян. Из-за их сочного горского акцента Хок порой совсем не мог разобрать, о чем речь. Чанс и Фишер больше привыкли к подобному выговору, поэтому принц сидел молча, предоставляя своим спутникам вести беседу.
Ему интереснее было изучать перемены, привнесенные иммигрантами, — даже в такую простую вещь, как трактир. Наиболее явным признаком являлись заметные повсюду знаки рыбы вместо креста — напоминание о том, что эти люди принадлежат к другой Церкви. Некоторые напитки на полках за барной стойкой оказались незнакомыми капитану. Когда, наконец, подали горячее, оно состояло из традиционных горских деликатесов, большинство которых вызвали у Хока сомнения. Основным блюдом оказались оленьи потроха, приготовленные на пару в овечьем желудке. Фишер жадно на них набросилась, громко приговаривая, что давно не лопала такой вкуснотищи.