Стражи Хейвена
Шрифт:
Таможенник остановился прямо перед Хоком и попытался пронзить его начальственным взглядом. Что было его первой ошибкой. Когда Хок спокойно отказался пронзиться, чиновник перевел взгляд на Фишер. Это было его второй ошибкой. Фишер в ответ уставилась на него с такой ненавистью, что бедный чинуша отпрянул. В отчаянии он повернулся к третьему, и его поведение мгновенно изменилось. Толстяк расплылся в широкой заискивающей улыбке и низко поклонился Чансу:
— Простите, сэр квестор, не признал вас сразу! Инспектор таможни Понсонби Стаут к
Он нетерпеливо заглянул Чансу за спину, как будто долгожданные Руперт и Джулия могли прятаться именно там. Он нарочито не обращал внимания на потрепанные фигуры Хока и Фишер — вот уж кто явно не оправдывал его ожиданий, так это злобные оборванцы, которые явились вместе с квестором. Хок не знал, испытывать ли облегчение или счесть себя оскорбленным. Наемные солдаты заинтересовались происходящим и неторопливо подошли поближе. Некоторые вежливо поклонились Чансу; некоторые пренебрегли этим знаком внимания.
— Принц и принцесса не сочли возможным вернуться в Лесное королевство, — осторожно начал Чанс. — Взамен они прислали этих двоих… э-э… особ в качестве своих полномочных представителей для расследования убийства короля Харальда. Это Хок и Фишер, капитаны Стражи южного города-государства Хейвен.
— Хейвен? Никогда не слышал! — воскликнул Стаут. Он нехотя перевел взгляд обратно на Хока и Фишер и испробовал на них самую презрительную из своих ухмылок. — Но если они с юга, им придется пройти досмотр на предмет запрещенной контрабанды. И заплатить все соответствующие налоги и сборы за все, что они с собой привезли. Ты, Хок! Покажи мне свои подорожные.
— У них нет документов, — быстро вклинился Чанс. — Я сам провел их через Трещину, обойдя южную таможню при помощи заклинания Магуса. Как квестор, я ручаюсь за них обоих.
— Все это очень необычно, — произнес Стаут.
Таможенник был весьма доволен тем обстоятельством, что нашлось, наконец, на чем проявить свою власть. Он со снисходительным презрением оглядел неряшливые одеяния Хока и Фишер, и тут его взгляд упал на туго набитые заплечные мешки.
— Требую открыть оба! Немедленно! Я должен удостовериться, что в них не содержится ни один из предметов контрабанды.
— А что считается контрабандой? — поинтересовался Хок у Чанса, нарочно не обращаясь непосредственно к таможеннику.
— В наши дни — практически все, — вздохнул тот. — Позволь мне самому разобраться…
Но в этот момент Стаут заметил торчащую из-под клапана Хокова мешка обгоревшую куколку и восторженно выпучил глаза.
— Колдовство! Магические атрибуты! Вам должно быть известно, что перевозка подобных вещей через Трещину категорически запрещена, сэр квестор. Это очень серьезно, очень. Кто знает, что еще могут иметь при себе подобные люди!
Стаут величественно махнул солдатам, приказывая тем приблизиться. Они охотно подчинились — предстояло небольшое развлечение. Неприятно улыбаясь Хоку и Фишер, Стаут обратился к наемникам:
— Я хочу, чтобы вы перетряхнули оба мешка! А этих двоих — раздеть и обыскать! Будьте очень внимательны, господа. Мне совершенно не нравится вид этой парочки.
Чанс прикрыл лицо рукой.
— О нет…
Фишер взглянула на Хока:
— Как, по-твоему, насколько мы можем испортить им удовольствие?
— Не больше, чем необходимо. Еще не поздно всем проявить благоразумие.
— Раздеть их! — завопил Стаут, разъяренный их непринужденностью и полным отказом чувствовать себя униженными. — Требую полного телесного обыска по всем отверстиям с последующей дозой сильного слабительного на случай, если они что-нибудь проглотили!
Один из наемников бодро протянул руку к груди Фишер и тут же получил сильный удар в переносицу. Голова его дернулась назад, и он грохнулся наземь, как подрубленное дерево. Еще двое наемников сунулись к ней, и Хок прихлопнул обоих прежде, чем они успели осознать его присутствие.
— Очень благоразумно, — спокойно заметила Фишер.
— А какого черта, — легкомысленно отозвался Хок. — Их же всего двадцать!
Прочие наемники уже двинулись на них с мечами наголо, и Хок с Фишер встретили их. Битва получилась короткой и не особенно кровавой, ибо супруги все еще демонстрировали то, что у них считалось примерным поведением.
Чанс не переставая пританцовывал вокруг свалки, заклиная Хока и Фишер: «Не убивайте их! Пожалуйста, не убивайте их! Они только выполняют свою работу! О боже, королева мне за это яйца оторвет!»
Капитаны могли бы поинтересоваться, заинтересованы ли наемники, в свою очередь, в том, чтобы щадить чужаков, но им не хватало времени и дыхания. Весьма непросто остановить человека, только ранив или разоружив его, особенно когда он изо всех сил старается вас прикончить. К счастью, у Хока и Фишер имелся многолетний опыт привода более-менее живых подозреваемых. В самом скором времени двадцать изрядно побитых вояк сидели и лежали на земле, бормоча, стеная и держась за головы в попытках припомнить, какое сегодня число, а таможенный офицер взирал на все это выпученными глазами. Супруги осматривали свою работу с тихим удовлетворением.
— Начинай так, как собираешься продолжать, — изрек Хок.
— Следует проявлять твердость, — поддержала Фишер.
Они повернулись к Стауту, и он сильно побледнел. Он явно был не прочь отступить на несколько шагов, но слишком уж дрожали ноги. Хок улыбнулся ему, и Стаут заскулил.
— Мы не проходим таможню, — твердо произнес принц. — Также мы не платим налоги или сборы и не подвергаемся личному досмотру. Теперь отойди. Сядь со своими солдатиками и не беспокой нас, иначе мы с Фишер скрепим твои верительные грамоты чем-нибудь большим, тяжелым и остроконечным.