Стрела Чингисхана
Шрифт:
– Не стрелять! – приказал подполковник. – Пусть уходят.
– Автомат из шалаша взяли… Нет, забросили назад, взяли лук и стрелы. Бегом бегут.
– Отвечать если только в нас стрелять будут.
– Пусть уходят, – согласился и капитан Чанышев.
Некоторое время командир батальона с командиром роты шли молча. Потом комбат спросил, словно проверяя собеседника:
– Ты когда, Валерий Николаевич, мальчишку увидел?
– У меня камеры внешнего обзора на шлеме включены. Как только приполз, сразу и увидел.
– Я так и думал, что он верный парнишка. Не бросил своего мурзу. У меня тоже все камеры включены, и я ждал появления Енали. Шестой, где они? Видишь? В какую сторону двинулись?
– В сторону ветеринарной станции. Бегом бегут.
– Пусть бегут.
– Шестой, Четвертый, – добавил капитан Чанышев. – И вообще все, кто в операции принимал участие. Запомните… Когда мы напали на базу, здесь не было мурзы Арсланбекова. Он куда-то по своим делам уехал. Джамаат мы уничтожили, а мурзы на месте не оказалось.
– Я
– Я Четвертый. То же самое. Не переживайте, ну не застали, значит, не застали…
Капитан отключил питание своей рации и жестом попросил подполковника сделать то же самое со своей. Разумовский внимательно посмотрел на Чанышева, но питание отключил.
– Можно вопрос, товарищ подполковник?
– Говори.
– Что вы в записке написали? Там, на ветеринарной станции.
– Я подумал, что мальчик попробует освободить Арсланбекова, и предположил, что они на станцию пойдут. Их там Ветер ждет. Я написал, что у меня есть только одна просьба и отпускаю я их при условии выполнения этой просьбы – пусть уезжают куда-нибудь подальше из России. Хоть в Туркмению, хоть в Казахстан, хоть в Узбекистан. Там везде есть ногайцы. Я им даже денег оставил на дорогу и на обустройство на новом месте. Если не уедут, я пообещал их уничтожить.
– Я что-то такое и подумал.
– Первый. Я Четвертый. Нашел в склоне холма «нору». Склад боеприпасов и взрывчатки. Как же они столько тащили через степь…