Стрела Габинчи
Шрифт:
– Нет-нет, ваша милость, я все сделаю, как для лучшего гостя! Простите!
– Ну хорошо. Будем считать, что ты подал мне руку, а я ее пожал.
Сказав это, Галлен вышел из кладовки и посмотрел на побледневшего кухонного работника, который стоял возле кастрюли, забыв, что с ней нужно делать.
– У тебя там подгорает, – подсказал ему кавалер и, выйдя в зал, увидел троих посетителей, которые успели вооружиться чем ни поподя, чтобы идти на помощь трактирщику.
– Что такое? Что это такое?! –
Галлен прошел мимо, но, перед тем как свернуть в коридор, обернулся.
– Прошу прощения, господа, рыбу «шварнон» делают в ваших местах или я что-то перепутал?
– «Шварнон» делают калбарийцы, ваша милость, это в тридцати милях к северу, в предгорьях, – ответил седой посетитель.
– Точно, – кивнул Галлен. – Я все перепутал. Про рыбу я всегда путаю.
101
Утром выехали, едва рассвело. Клаус чувствовал себя отдохнувшим и сытым после плотного завтрака с булочками и молоком.
Еду подавал хозяин заведения, который все время улыбался, хотя его лицо носило следы недавних побоев. Их благородие велел ему сесть с ними и съесть булку с молоком, как будто в награду. Хотя какая там награда? Неужели трактирщик сам не наелся бы их, если б ему хотелось? Но Галлену этот харчевник чем-то приглянулся, ведь и накануне вечером он давал ему есть принесенное мясо и пить пиво, а тот все благодарил: спасибо, ваша милость, очень вкусно. Странный какой-то.
Вечером он был в грязном фартуке, а утром в белой накрахмаленной куртке. И все кланялся.
Чуть поотстав от навьюченного мула, Клаус взглянул на Ригарда. Тот дремал на ходу, щурясь, словно кот на печи. Клаус съел три булки, а в Ригарда влезло пять. В него всегда больше влезало, оставшееся сладкое молоко в кувшине тоже допил он.
На его лице оставалось несколько заметных царапин и синяк под правым глазом. Клаус же выглядел чуть лучше – он узнал об этом, посмотревшись утром в зеркало. Правда, по ребрам ему досталось больше, да и по голове тоже. А в узилище поначалу даже мутило, но потом все наладилось.
После такой передряги самым лучшим было больше двигаться, и Клаус старательно расхаживался, то выбираясь на обочину, то обгоняя мула и посматривая на него сбоку – иногда Клаусу казалось, что мул следит за ним, выжидая случай укусить.
Рассвет застал путников уже в дороге, Ригард сразу перестал дремать и перешел на правую сторону, к Клаусу.
– Как дела? – спросил он.
– Доброе утро, – ответил Клаус. Он вспоминал Ядвигу и так ясно представлял ее, что отвлекаться ему не хотелось.
– Небось об Ядвиге думаешь? – угадал Ригард.
– С чего ты взял, дурак?! – вскинулся рассерженный Клаус.
Ехавший впереди Галлен оглянулся, но ничего не сказал.
– С чего ты взял? – уже спокойнее спросил Клаус.
– От мыслей о Ядвиге у тебя всегда глаза, как вот у Маверика, – сказал Ригард, показывая пальцем на мула. Тот повел головой, Ригард отдернул руку.
Клаус злорадно засмеялся, а сбитый с мысли Ригард замолчал.
– Слушай, тебе никогда не казалось, что Маверик следит за тобой, как будто выжидает момента, чтобы зубами тяпнуть?
– Нет, – ответил Клаус, хотя неоднократно упреждал преступные попытки мула.
Не останавливаясь, они шли по дороге часа три, петляя между высоких холмов, поросших редким лиственным лесом. Иногда их дорога сливалась с другой, становясь шире и основательнее, затем добавлялись новые дороги, и тогда она разливалась, словно река. Но, миновав стиснутые холмами седловины, дороги снова разбегались по своим направлениям, и пыли на обочинах становилось меньше.
Наконец в небольшой долине, у рощи, разросшейся на берегу озера, Галлен решил сделать привал.
Жеребца с мулом поставили в тень, и Клаус принес им воды в кожаном мешке. Тем временем Ригард устраивал походный стол на вывернутой бараньей шкуре, а Галлен разулся и прилег на траву, ожидая, когда все будет готово.
– Ваше благородие, что-то мне этот харчевник совсем не показался. Не мог он нам яда подбросить? – спросил Ригард, с подозрением разглядывая ветчину, сыр и жареное мясо.
– Не мог, – ответил Галлен. – Я эти продукты со стола собирал, с которого он сам ел. А то бы да, мог и подбросить. Здешний народ не слишком почитает нашего короля, им милее альбионцы.
– А почему так? – спросил подошедший Клаус, садясь возле Ригарда.
– Так уж сложилось. Раньше здесь повсюду правили альбионцы, но после трехлетней войны король Генрих Четвертый Миротворец сбросил их в море, теперь альбионцы вынуждены оставаться на своих островах, мечтая о владениях на континенте.
– Ваше благородие, что будет, когда вы поймаете Лефлера? – спросил Ригард, закончив раскладывать еду.
– Ну, я убью его…
– А потом? Куда мы направимся после этого?
– После этого я уеду один, а вам дам расчет.
– Но… кто же так? – Ригард опешил. – Кто же тогда защитит нас?
– Вы найдете себе нового хозяина, при ваших умениях это нетрудно. А защищать себя нужно учиться при каждом удобном случае.
– Как тогда в гостинице? – спросил Клаус. Его тоже расстроило известие о том, что Галлен уедет без них.
– Нет, в гостинице была просто свалка. Там ничему не научишься, выжили – и то хорошо. Вас двое, значит, вы можете учиться фехтовать.
Галлен придвинулся к накрытому «столу» и принялся за мясо. Лишь после этого Клаус с Ригардом тоже стали есть.